Предпасхальное
Моему дяде восемьдесят шесть лет, и он иногда вспоминает. Его дореволюционный дедушка Берл (Борис) Фельдман был человеком очень умным, хотя и не имел никакого образования. Дедушка работал в киоске Союзпечати в Киеве. Он знал русский, украинский, идиш и иврит, как примерно все старые евреи в то время.
Дедушка все время пел песню про черного ворона, любил эту песню. Мой дядя не мог тогда понять, почему дедушке нравится именно эта песня. Я уже рассказывала, как дедушка обманул нкведешников, которые в тридцать восьмом году пришли арестовывать его зятя, дядиного отца.
Второй раз дедушка и бабушка спасли моего дядю с его матерью летом сорок первого. Если бы они не приехали погостить в Киев из Бердчиева, их не было бы на свете. Киев бомбили, семья смогла сесть в поезд, их эвакуационый эшелон разбомбили по дороге, вместо Москвы они попали в Чкаловск (Оренбург). Но это все просто счастливое стечение обстоятельств. В Бердичев немцы вошли быстро, и в живых не остался никто.
Так вот, о дедушке Боре. Мой дядя вспоминает. Уже после войны, сорок восьмой год. Мой дядя-школьник зашел к деду в кузнечную мастерскую, там работали одни евреи-кузнецы. Кузнецы разговаривали на идише. Дядя понимал на идише, но делал вид, что не понимал. Идиш был язык взрослых, детей ему не учили, взрослые говорили между собой, когда надо было что-то скрыть. Дядя услышал, как дед говорил на идише: "скоро усач снова будет сажать". Тут дед оглянулся и увидел внука . Дед вытащил внука из мастерской и внушал ему: "Ты ничего не видел? Ты ничего не знаешь? Ты ничего не видел! Ты ничего не знаешь!"
Дядя помнит, как в пядьесят втором году он, восьмиклассник, пришел к деду после первомайской демонстрации. Пионерский галстук, парадная форма, полон радости. Дед умирал от рака и уже не боялся. "Помяни мое слово, Миша, сегодня вы носили портреты на палке, а скоро на этого усача будут плевать."
К сожалению, дед не дожил до пятьдесят третьего года. Всю свою сознательную жизнь со всей страной он прожил в страхе. Счастье, если утром проснешься в своей постели, в то время никто не мог быть в этом уверен.
В праздник пейсаха нам всем я желаю освобождения. Послушайте старого умного еврея. Это не навсегда. Это закончится, и на этого плюгавого людоеда точно также будут плевать. История повторяется, и я желаю нам всем не ходить кругами, увязнув в прошлом. Жизнь победит.
Дедушка все время пел песню про черного ворона, любил эту песню. Мой дядя не мог тогда понять, почему дедушке нравится именно эта песня. Я уже рассказывала, как дедушка обманул нкведешников, которые в тридцать восьмом году пришли арестовывать его зятя, дядиного отца.
Второй раз дедушка и бабушка спасли моего дядю с его матерью летом сорок первого. Если бы они не приехали погостить в Киев из Бердчиева, их не было бы на свете. Киев бомбили, семья смогла сесть в поезд, их эвакуационый эшелон разбомбили по дороге, вместо Москвы они попали в Чкаловск (Оренбург). Но это все просто счастливое стечение обстоятельств. В Бердичев немцы вошли быстро, и в живых не остался никто.
Так вот, о дедушке Боре. Мой дядя вспоминает. Уже после войны, сорок восьмой год. Мой дядя-школьник зашел к деду в кузнечную мастерскую, там работали одни евреи-кузнецы. Кузнецы разговаривали на идише. Дядя понимал на идише, но делал вид, что не понимал. Идиш был язык взрослых, детей ему не учили, взрослые говорили между собой, когда надо было что-то скрыть. Дядя услышал, как дед говорил на идише: "скоро усач снова будет сажать". Тут дед оглянулся и увидел внука . Дед вытащил внука из мастерской и внушал ему: "Ты ничего не видел? Ты ничего не знаешь? Ты ничего не видел! Ты ничего не знаешь!"
Дядя помнит, как в пядьесят втором году он, восьмиклассник, пришел к деду после первомайской демонстрации. Пионерский галстук, парадная форма, полон радости. Дед умирал от рака и уже не боялся. "Помяни мое слово, Миша, сегодня вы носили портреты на палке, а скоро на этого усача будут плевать."
К сожалению, дед не дожил до пятьдесят третьего года. Всю свою сознательную жизнь со всей страной он прожил в страхе. Счастье, если утром проснешься в своей постели, в то время никто не мог быть в этом уверен.
В праздник пейсаха нам всем я желаю освобождения. Послушайте старого умного еврея. Это не навсегда. Это закончится, и на этого плюгавого людоеда точно также будут плевать. История повторяется, и я желаю нам всем не ходить кругами, увязнув в прошлом. Жизнь победит.