Июнь
Июнь был сухой, но холодный. Вода в заливе ледяная, как в октябре. Тридцать лет живу, такого холода не помню. Вода как в Сан Диего. Муж купил специальную майку для плавания, но все равно ему холодно. Плаваю я в основном одна.
Поскольку я теперь без работы все лето, я хожу на пляж. Там у меня общение. Раньше общение было на работе, сейчас на маленьком участке пляжа, где почему-то любят сидеть русскоговорящие. Раньше я избегала больших компаний с русской речью, сейчас - хочу поближе к своим. Пока я сижу тихо, меня никто не расшифровывает, я канаю за американку.
Вокруг говорят, кричат и поют по-русски и по-украински. Некоторые бабы орут на детей, иногда матом. Вчера по пояс в воде, после пива, молодухи в купальнике-ниточке пели про червону калину и кричали "слава Украине!"
Моя подруга с мужем переселились в свой пляжный дом, и ее посещают ее образцовые дети. Пару раз приходила Принцесса, ей хорошо в нашей компании.
Каждый день приходит семья из Мариуполя, мама и дочь. Они спокойные, доброжелательные и по-моему, очень божественные. Старушка читает книги религиозного содержания. Им холодно купаться, ведь азовское море - теплое. В Мариуполе у старушки остался сын шестидесяти лет. У его жены нетранспортабельные старики, они не могли уехать. Мать уже умерла во время войны. Никаких ужасов они не расказывают, все очень скупо и безэмоционально. Нет, воду не дали, и электричество тоже не дали. И не обещают, потому что думают, что к зиме Мариуполь отобьют. Едят что с огорода плюс гуманитарку. За ней надо стоять несколько дней в очереди, записываться и отмечаться. У сына собственный дом, ну да, все сгорело, и машина, и все вещи, и фотографии, все абсолютно. Был ремонт, все имущество лежало в сарае, а туда попал то ли осколок, то ли снаряд, был пожар. Город не восстанавливают. Пригнали бульдозеры, утюжат над разрушенными подвалами. Если там под завалами, убитые, их никто не достает. Все, что разрушено - на свалку. Там и человеческие останки есть. Но все нормально.
Звоню своим в Киев. Мой брат работает в метро. Он никуда не поедет, и никуда не хочет и не может. Оказывается, еще в восемнадцать лет он крестился, теперь ходит в церковь, ест куличи и носит крестик. Он всегда был компанейским безбашенным парнем. Жена его, деревенская женщина, гораздо более рассудительная. Лирику в сторону - и пошла выживать. Она с маленьким ребенком в Болгарии, устроилась убирать гостиницы. Ребенок болтается как попало, то с аниматорами, то с другими украинками. Пока сезон, она работает, а куда деваться потом - непонятно. Из Польши многое вернулись. Польша - небогатая страна, там работы нет, больше пособия не платят. Дети идут в польскую школу, языка не знают, учиться тяжело. Очень страшно, война надолго, они там, он здесь. Но планировать в условиях войны невозможно.
Моя подруга с детьми вернулась в Киев из деревни. Муж и сын ездят туда постоянно, перестраивают дом к зиме, чтобы был газ, вода и ототпление. Все боятся зимы, все делают запасы, закрутки, конервы. Уже четыре дня в Киеве не было сигнала воздушной тревоги. И это пугает. Даже когда тревога воет, они никуда не бегут. Некуда им бежать. В подвал? Там трубы с горячей водой, с отоплением, кипяток, все и так капает и булькет. Если шарахнет, трубы прорвутся, они там заживо сварятся. В Киеве полно людей, полно детей, им ехать некуда, хоть лето, все в городе. В лес, в Пущу Водицу неподалеку, вообще в лесопосадки ходить нельзя: заминировано. Орки изгадили все.
Вчера мы ходили в гости. Дом выходит прямо на пляж, там висит украинский флаг. В основном дома на берегу сдают, а тут хозяева живут сами. Мужик американец, жена украинка, девочка усыновленная из украинского детдома. У них в доме ремонт. Старая мать хозяина с деменцией умерла этой весной, и они перестраивают дом для себя. Украинская женщина уже переформатировала кусок каменистого прохода у общей парковки, посадила мини-пальмы, установила белый заборчик и разноцветную подсветку. Получилось волшебно. На фоне этого новенького дизайна люди фотографируются.
Ручные работы производит белорус. Он с сыном здесь, жена с четырьмя детьми там. Их не впускают в америку, потому что белорусам визу не дают. Белоруссия - пособник агрессора. А то, что люди бегут от диктатуры, это госдепу фиолетово. Белорусы и есть настоящие беженцы, но им вьезд закрыт, потому что страна - террорист. Алле, госдеп! Вы в своей жизни видели хоть одного белорусского террориста? Вы их не путаете с сомалйскими пиратами? Украинцы и белорусы - это хозяйственные куркули-трудоголики с золотыми руками.
Родственники в Германии рассказывают, что в начале войны из Одессы к ним эвакуировался еврейский детский дом, двести человек. Их опекает синагога, дети, по крайней мере мальчики, ходят в религиозную школу при синагоге. Я не понимаю, откуда такое количество сирот в Украине! Двести еврейскийх сирот! Усыновленные дети с Украины во многих американских семьях. Что там вообще происходило? Кто может обьяснить?
PS А предыдущие мои посты снесли молниеносно. Будем бытописательствовать, не вдаваясь в абстрактные материи. Свидетельства очевидцев тоже важны.
Поскольку я теперь без работы все лето, я хожу на пляж. Там у меня общение. Раньше общение было на работе, сейчас на маленьком участке пляжа, где почему-то любят сидеть русскоговорящие. Раньше я избегала больших компаний с русской речью, сейчас - хочу поближе к своим. Пока я сижу тихо, меня никто не расшифровывает, я канаю за американку.
Вокруг говорят, кричат и поют по-русски и по-украински. Некоторые бабы орут на детей, иногда матом. Вчера по пояс в воде, после пива, молодухи в купальнике-ниточке пели про червону калину и кричали "слава Украине!"
Моя подруга с мужем переселились в свой пляжный дом, и ее посещают ее образцовые дети. Пару раз приходила Принцесса, ей хорошо в нашей компании.
Каждый день приходит семья из Мариуполя, мама и дочь. Они спокойные, доброжелательные и по-моему, очень божественные. Старушка читает книги религиозного содержания. Им холодно купаться, ведь азовское море - теплое. В Мариуполе у старушки остался сын шестидесяти лет. У его жены нетранспортабельные старики, они не могли уехать. Мать уже умерла во время войны. Никаких ужасов они не расказывают, все очень скупо и безэмоционально. Нет, воду не дали, и электричество тоже не дали. И не обещают, потому что думают, что к зиме Мариуполь отобьют. Едят что с огорода плюс гуманитарку. За ней надо стоять несколько дней в очереди, записываться и отмечаться. У сына собственный дом, ну да, все сгорело, и машина, и все вещи, и фотографии, все абсолютно. Был ремонт, все имущество лежало в сарае, а туда попал то ли осколок, то ли снаряд, был пожар. Город не восстанавливают. Пригнали бульдозеры, утюжат над разрушенными подвалами. Если там под завалами, убитые, их никто не достает. Все, что разрушено - на свалку. Там и человеческие останки есть. Но все нормально.
Звоню своим в Киев. Мой брат работает в метро. Он никуда не поедет, и никуда не хочет и не может. Оказывается, еще в восемнадцать лет он крестился, теперь ходит в церковь, ест куличи и носит крестик. Он всегда был компанейским безбашенным парнем. Жена его, деревенская женщина, гораздо более рассудительная. Лирику в сторону - и пошла выживать. Она с маленьким ребенком в Болгарии, устроилась убирать гостиницы. Ребенок болтается как попало, то с аниматорами, то с другими украинками. Пока сезон, она работает, а куда деваться потом - непонятно. Из Польши многое вернулись. Польша - небогатая страна, там работы нет, больше пособия не платят. Дети идут в польскую школу, языка не знают, учиться тяжело. Очень страшно, война надолго, они там, он здесь. Но планировать в условиях войны невозможно.
Моя подруга с детьми вернулась в Киев из деревни. Муж и сын ездят туда постоянно, перестраивают дом к зиме, чтобы был газ, вода и ототпление. Все боятся зимы, все делают запасы, закрутки, конервы. Уже четыре дня в Киеве не было сигнала воздушной тревоги. И это пугает. Даже когда тревога воет, они никуда не бегут. Некуда им бежать. В подвал? Там трубы с горячей водой, с отоплением, кипяток, все и так капает и булькет. Если шарахнет, трубы прорвутся, они там заживо сварятся. В Киеве полно людей, полно детей, им ехать некуда, хоть лето, все в городе. В лес, в Пущу Водицу неподалеку, вообще в лесопосадки ходить нельзя: заминировано. Орки изгадили все.
Вчера мы ходили в гости. Дом выходит прямо на пляж, там висит украинский флаг. В основном дома на берегу сдают, а тут хозяева живут сами. Мужик американец, жена украинка, девочка усыновленная из украинского детдома. У них в доме ремонт. Старая мать хозяина с деменцией умерла этой весной, и они перестраивают дом для себя. Украинская женщина уже переформатировала кусок каменистого прохода у общей парковки, посадила мини-пальмы, установила белый заборчик и разноцветную подсветку. Получилось волшебно. На фоне этого новенького дизайна люди фотографируются.
Ручные работы производит белорус. Он с сыном здесь, жена с четырьмя детьми там. Их не впускают в америку, потому что белорусам визу не дают. Белоруссия - пособник агрессора. А то, что люди бегут от диктатуры, это госдепу фиолетово. Белорусы и есть настоящие беженцы, но им вьезд закрыт, потому что страна - террорист. Алле, госдеп! Вы в своей жизни видели хоть одного белорусского террориста? Вы их не путаете с сомалйскими пиратами? Украинцы и белорусы - это хозяйственные куркули-трудоголики с золотыми руками.
Родственники в Германии рассказывают, что в начале войны из Одессы к ним эвакуировался еврейский детский дом, двести человек. Их опекает синагога, дети, по крайней мере мальчики, ходят в религиозную школу при синагоге. Я не понимаю, откуда такое количество сирот в Украине! Двести еврейскийх сирот! Усыновленные дети с Украины во многих американских семьях. Что там вообще происходило? Кто может обьяснить?
PS А предыдущие мои посты снесли молниеносно. Будем бытописательствовать, не вдаваясь в абстрактные материи. Свидетельства очевидцев тоже важны.