Ковидная коммерция
Нам нужен новый раскладной диван. Mы поехали в мебельный. Это старейший и крупнейший магазин в нашей эрии. Его держал один богатый еврей, который щедро жертвовал и на джуйку, и на школу, и на детский садик, а особенно - на институт диабета. У него сын был болен диабетом, так что богатый человек надеялся на чудесное излечение. Он раздал массу денег, но к излечению не приблизился.Главврач диабетического института, другой харизматический еврей, собирал деньги на исследования, а его завиральные идеи, мягко говоря, не воплотились. Зато наше коммьюнити охвачено заботой о диабетиках по полной программе. Как побочный эффект. И имя богатого мебельщика обозначено на институте диабета, на детском садике, нa еврейской школе. Человек он был хороший, нанимал новоприехавших русских, платил нормальную зарплату.
Но это неважно. Нам нужен раскладной диван. Поехали.
Незатейливый фасад магазина матрасов и тумбочек подвергся модернизации. Как диктует современнaя архитектура, все в контрастных панелях из стекла и металла. Яркая фреска во всю стену: "Мир. Любовь. Скидки." Над входом натянут огромный американский флаг. Весь остальной фасад покрыт гигантским транспарантом, заслоняющим модерновую архитектуру бывшего мебельного склада. Транспарант должен отражать диверсити, экволити, прогресс, и идти в ногу со временeм. Это мелкоячеисто черно-белый коллаж из рядов и столбцов фоточек неизвестных лиц, как вывешивают на стене павших, но без имен и подписей. Кто все эти морды? Напоминает то ли доску почета, то ли "их разыскивает милиция", то ли пособие по психиатрии, тк на некоторых фото неизвестные с высунутым языком, гримасами, закаченными глазами. Кто все эти люди? Нет ответа. "Наши герои" - вопит другой транспарант. Где герои? В чем их героизм? При чем тут мебель?
Понятно, где ecть идеология, там нет диванов, но мы все же зашли.
Гигантское помещение заставлено громоздкой мебелью в стиле Собакевича. Выбор плохой, мебель неудобная, сарай нашей прабабушки, одним словом. Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?
В магазине пустовато. Ни однин человек - ни покупатели, ни продавцы - не носит маску. Даже под подбородком не болтается.
Мы медленно продвигались к диванам. Вдалеке на мебели сидел скучающий черный молодой продавец. Он ссыпал чипсы из громадного пакета прямо в открытый рот. Это было зрелище, которое взорвало бы ютюб, если бы я догадалсь его заснять.
Молoдой человек увидел нас и погнался за нами. Он был вежлив, навязчив и орал так, словно бежал в атаку. Маски на нем конечно, не было. Мы бежали от него, стараясь сохранить дистанцию, выкрикивая, что нам ничего не нужно. Другие безмасочные продавцы так же гормко орали приветствия в нашу сторону, и видимо, прикидывали, кто кого. В отделе кресел лейзибой мне пришлось вступить с ним в смол ток, держа орущего сейлсмена на расстоянии.
Он отстал.
Мы пошли смотреть диван. Заинтересовались. Я увидела черного пожилого дядьку, болтавшего по телефону с женой, но у него под подбородком была тряпошная маска. Подошла к нему как к наиболее вменяемому. Чувак пошевелил рукой под подбородком. Я льстиво обратилась к нему " благодарю вас за ношение маски, спасибо вам огромное". Чувак оскорбленным движением прикрыл нос и сказал, что вообще-то они носить маску не обязаны. Мало ли что? - туманно сказала я. Да, мало ли что, согласился чувак, и мы побежали смотреть убогий репертуар диванов. Потом, он слава богу, ушел. Мы рассматривали столики. Откуда не возьмись, выпрыгнул первый, уже пообедавший чипсами юноша, и снова начал агрессивно орать и наступать. Я стала орать, что нам ничего не надо, мы просто ходим!
Нам действительно ничего не надо. Мы выскочили на волю, содрали маски. Наш старый диван вполне себе ничего, если его ковриком прикрыть.
За вчерашний день в нашем стате заболело одиннадцать тысяч человек. Госпитали скоро должны возобновить плановые операции. Число госпитализированныx пациентов выше, чем было во все предыдущие пики ковида, но уже падает с трехкратной перегрузки до "нормальной" пиковой загрузки. Умерло пятьдесят. Реанимация "at capacity".
Но это неважно. Нам нужен раскладной диван. Поехали.
Незатейливый фасад магазина матрасов и тумбочек подвергся модернизации. Как диктует современнaя архитектура, все в контрастных панелях из стекла и металла. Яркая фреска во всю стену: "Мир. Любовь. Скидки." Над входом натянут огромный американский флаг. Весь остальной фасад покрыт гигантским транспарантом, заслоняющим модерновую архитектуру бывшего мебельного склада. Транспарант должен отражать диверсити, экволити, прогресс, и идти в ногу со временeм. Это мелкоячеисто черно-белый коллаж из рядов и столбцов фоточек неизвестных лиц, как вывешивают на стене павших, но без имен и подписей. Кто все эти морды? Напоминает то ли доску почета, то ли "их разыскивает милиция", то ли пособие по психиатрии, тк на некоторых фото неизвестные с высунутым языком, гримасами, закаченными глазами. Кто все эти люди? Нет ответа. "Наши герои" - вопит другой транспарант. Где герои? В чем их героизм? При чем тут мебель?
Понятно, где ecть идеология, там нет диванов, но мы все же зашли.
Гигантское помещение заставлено громоздкой мебелью в стиле Собакевича. Выбор плохой, мебель неудобная, сарай нашей прабабушки, одним словом. Какое, милые, у нас тысячелетье на дворе?
В магазине пустовато. Ни однин человек - ни покупатели, ни продавцы - не носит маску. Даже под подбородком не болтается.
Мы медленно продвигались к диванам. Вдалеке на мебели сидел скучающий черный молодой продавец. Он ссыпал чипсы из громадного пакета прямо в открытый рот. Это было зрелище, которое взорвало бы ютюб, если бы я догадалсь его заснять.
Молoдой человек увидел нас и погнался за нами. Он был вежлив, навязчив и орал так, словно бежал в атаку. Маски на нем конечно, не было. Мы бежали от него, стараясь сохранить дистанцию, выкрикивая, что нам ничего не нужно. Другие безмасочные продавцы так же гормко орали приветствия в нашу сторону, и видимо, прикидывали, кто кого. В отделе кресел лейзибой мне пришлось вступить с ним в смол ток, держа орущего сейлсмена на расстоянии.
Он отстал.
Мы пошли смотреть диван. Заинтересовались. Я увидела черного пожилого дядьку, болтавшего по телефону с женой, но у него под подбородком была тряпошная маска. Подошла к нему как к наиболее вменяемому. Чувак пошевелил рукой под подбородком. Я льстиво обратилась к нему " благодарю вас за ношение маски, спасибо вам огромное". Чувак оскорбленным движением прикрыл нос и сказал, что вообще-то они носить маску не обязаны. Мало ли что? - туманно сказала я. Да, мало ли что, согласился чувак, и мы побежали смотреть убогий репертуар диванов. Потом, он слава богу, ушел. Мы рассматривали столики. Откуда не возьмись, выпрыгнул первый, уже пообедавший чипсами юноша, и снова начал агрессивно орать и наступать. Я стала орать, что нам ничего не надо, мы просто ходим!
Нам действительно ничего не надо. Мы выскочили на волю, содрали маски. Наш старый диван вполне себе ничего, если его ковриком прикрыть.
За вчерашний день в нашем стате заболело одиннадцать тысяч человек. Госпитали скоро должны возобновить плановые операции. Число госпитализированныx пациентов выше, чем было во все предыдущие пики ковида, но уже падает с трехкратной перегрузки до "нормальной" пиковой загрузки. Умерло пятьдесят. Реанимация "at capacity".