Сказки
Моё солнце
Одноактная сказка в четырех картинах
Действующие лица:
Принцесса. Очень высокая худая девушка, властительница страны.
Канцлер. Человек неопределенного возраста, всегда в перчатках.
Фея. Волшебная и прекрасная.
Вилли, секретарь Канцлера. Очень молодой человек.
Генерал, военный министр. Лет тридцати, со множеством орденов на груди.
Первая статс-дама. Среднего роста на высоких каблуках.
Вторая статс-дама. Чуть ниже среднего роста на очень высоких каблуках.
Третья статс-дама. Небольшого роста на огромных каблуках.
Четвертая статс-дама. Маленького роста, в туфельках.
Фрейлины. Молодые и красивые.
Офицеры. Красивые и молодые.
Гвардейцы. Рослые, румяные и безмолвные.
Действие происходит 31 декабря, в канун Нового года, в маленьком сказочном королевстве в сердце Шварцвальдских гор.
Картина первая. Кабинет Канцлера.
Канцлер стоит у окна и разглядывает перчатки на руках. Вилли, его секретарь, стоит рядом. Окно тщательно зашторено, но из-за штор пробивается нестерпимо яркий свет.
Канцлер. Замечательно. Испанская кожа, а?
Вилли. Нет, ваша светлость. Эти я взял с третьей полки, там подписано «английские».
Канцлер. Ты еще слишком молод, Вилли, чтобы спорить. Испанскую кожу я отличу от английской в любое время дня и ночи.
Вилли. Но...
Канцлер. Но перчатки пошиты в Англии, без сомнения. Этот двойной оксфордских шов не перепутаешь ни с чем.
Вилли. Ах, вот оно что!
Канцлер. И пошиты из испанской кожи, о чем я и говорил. Ты еще слишком молод, Вилли, учись слушать то, что сказано, а не додумывать что-то свое. Испанская кожа останется испанской, даже если перчатки пошить в Китае.
Вилли (хихикая). В Китае!
Дверь широко распахивается, входит Принцесса. Ее сопровождают четыре статс-дамы и гвардейцы.
Принцесса. О чем это вы тут смеётесь, господа? Наверное, шутите шуточки о вашей принцессе? (ласково улыбается).
Канцлер. Молчит и разглядывает свои руки в перчатках.
Вилли. Нет-нет, мы не...
Принцесса (перебивая его). Ну, знаете же, эти прелестные шуточки, о том, что в нашем государстве не нужны пожарные каланчи...
Первая статс-дама (картинно ужасаясь). Какая пошлость!
Вторая статс-дама. Отвратительно!
Третья статс-дама. Я просто теряю опору под ногами!
Третья статс-дама делает шаг на своих огромных каблуках, спотыкается, падает, ее подхватывают гвардейцы и усаживают на стул. Их ловкость свидетельствует о большой привычке. Четвертая статс-дама остается за спинами своих коллег и приседает в книксене.
Канцлер. Молчит и разглядывает свои руки в перчатках.
Вилли (покраснев). Нет, мы...
Принцесса (перебивая его). Ничего-ничего, продолжайте! Нам, царствующим лицам, не привыкать!
Первая статс-дама. Как это мудро! Как это мудро!
Вторая статс-дама. Да-да! Это истинная черта людей в таком высоком статусе!
Принцесса оборачивается и смотрит на нее злым взглядом. Вторая статс-дама немедленно падает в обморок. Гвардейцы подхватывают ее и усаживают рядом с третьей статс-дамой.
Вилли. Ваше Высочес...
Принцесса переводит взгляд на Вилли. Его язык помимо его воли, заплетаясь, повторяет злосчастное.
Вилли. Высочес... Высочес...
Принцесса (резко разворачивается и собирается уходить, но в последний момент добавляет). Жду вас в тронном зале, господа! Настало время и поработать, а не только зубоскалить!
Принцесса уходит. Первая статс-дама следует за ней. Гвардейцы выносят вторую и третью статс-даму. Четвертая оборачивается к Канцлеру и Вилли и делает извиняющийся книксен.
Вилли (красный, как рак). Ах, как глупо, как глупо вышло!
Канцлер (прячет руки в перчатках за спину). Ты еще слишком молод, Вилли... Как и наша Принцесса. Молодости свойственно видеть ужасающие намеки в самых обычных вещах и нелепо страдать над своими выдуманными недостатками.
Вилли. Выдуманными?!
Канцлер. Разумеется! Вот нашей Принцессе взбрело в голову, что у нее слишком уж большой рост. Что она слишком высока. И оттого само слово «высокий» оказалось под запретом!
Вилли. Но ведь...
Канцлер. «Но ведь» что, Вилли?
Вилли. Но ведь она... Я хочу сказать, наша Принцесса и правда несколько... (он мнется, шевелит губами и пытается подобрать слово)... Несколько длинновата?
Канцлер. Это в тебе говорят предрассудки прошлого, восемнадцатого века! Ты еще слишком молод, Вилли, и неспособен оценить человека отдельно от его роста и, скажем, размера корсажа.
Вилли. Пристыженно склоняет голову.
Канцлер. Впрочем ладно, пойдем, не стоит заставлять Ее Высочество ждать. Возьми мою зеленую папку и, пожалуй, прихвати перчатки.
Вилли. Какие именно?
Канцлер (задумчиво). Знаешь... ТЕ перчатки. Из особого ящика.
Картина вторая. Тронный зал.
Большой полутемный зал. Два ряда окон. Выходящие во двор замка тщательно занавешены, тем не менее из-за занавесей бют лучи очень яркого света. Через другие окна виден очень сумрачный серый пейзаж за замком. Все в снегу. Невдалеке скорее угадывается, чем виден заснеженный лес.
Входит Принцесса в сопровождении всех четырех статс-дам и гвардейцев. Вторая и третья статс-дамы уже оправились и идут самостоятельно. Четвертая статс-дама старательно прячется за спинами своих коллег.
Принцесса (занимая место на троне). Что ж, можно начинать!
Первая статс-дама звонит в колокольчик. Входят Канцлер, Вилли и генерал, военный министр. Они занимают места рядом с Принцессой. Все, кроме Принцессы, остаются стоять
Принцесса. Итак, какие у нас сегодня дела?
Первая статс-дама. Сегодня только одно дело, Ваше Королевское!
Принцесса (довольная находчивостью первой статс-дамы). И что же это?
Первая статс-дама хочет что-то сказать, но не успевает. Двери распахиваются и входит Фея. Она в образе старушки с клюкой и вязанкой хвороста.
Фея. Будьте здоровы, Ваше Высочество. И вы, дамы и господа, тоже не болейте!
Принцесса. Кто это?! Кто пустил?! Как она смеет называть меня...
Фея. Вы, Ваше Высочество, меня извините. Но дело у меня срочное. Вот к господину Канцлеру.
Канцлер. Удивленно приподнимает бровь и касается рукой в перчатке кончика носа.
Фея. Так получилось, что одна знатная и благородная дама, прослышав об уме и добром сердце господина Канцлера, влюбилась в него без памяти и ничего так не желает, как выйти за него замуж.
Все, включая принцессу, с интересом смотрят на Канцлера.
Канцлер (недоуменно пожимая плечами). Какая-то бессмыслица с первого до последнего слова. Насчет ума - не мне судить...
Принцесса (перебивая). Старуха права, вы очень умны, господин Канцлер! (обращаясь ко всем) Подтвердите?
Генерал (громогласно). Яволь!
Все дружно соглашаются.
Канцлер (слегка поморщившись, что его перебили). Но вот доброе сердце?!
Фея. Вспомните-ка, господин Канцлер! Разве не вы по осени мчались по важным государственным делам по лесной тропике, да так, что перепугали одну старушку и она рассыпала свой хворост? Разве не вы самолично спешились и помогли собрать хворост, напоследок посетовав, что в карманах нет ни монетки и одарили старушку серебряной пуговицей со своего камзола?
Канцлер. Честно говоря, не помню.
Фея (доставая из кармана пуговицу). А пуговичка - вот она!
Вилли (радостно). Так точно, господин Канцлер, ваша пуговица! Я еще полдня потом пробегал, пока похожую нашел и на ваш синий камзол пришил!
Канцлер. Ну, значит это был я. Понятия, правда, не имею, что здесь такого важного!
Фея. Важно ваше доброе сердце! И ведь перчаточки-то ваши не зря...
Канцлер (машет рукой и перебивает ее). Ладно, ладно, оставим это! Но что это за дама и почему мы должны верить, что она состоятельная и благородная госпожа?
Фея. О, не беспокойтесь насчет приданого, господин Канцлер! У этой дамы есть все, от горных ручейков до серебряных рудников, и от низинных моховиков до вершинных ледников!
Канцлер. Но жить-то мне не с приданным. Кто же эта дама?
Фея (сбрасывая обличие старушки и появляясь во всем своем волшебном блеске). Эта влюбленная дама - я!
Все в изумлении.
Принцесса. Фея, милая Фея - это вы?!
Первая статс-дама. О!
Вторая статс-дама. А!
Третья статс-дама. Э!
Четвертая статс-дама (тихо, так что никто не слышит, скрываясь за спинам своих коллег). Добрый вечер, тетушка!
Канцлер (тихо, вполголоса). А я и забыл, что у неё третий размер... Но в этот раз тебе надо мной не посмеяться!
Вилли (простодушно). Значит, господин Канцлер женится?!
Фея (громко). Да!
Канцлер (еще более громко). Нет!
Фея из прекрасной, доброй и блестящей становится еще более прекрасной, грозной и яростной. В её волосах проскакивают молнии, а над головой собираются грозовые тучи.
Четвертая статс-дама (приседая в книксене за спинами своих коллег). А Элберет... тьфу! Вот тетушка разбушевалась!
Фея. Вижу, что не зря я навестила это убежище трусов и лжецов!
Принцесса (вместо голоса жалкий писк). Трусов?!
Канцлер (возмущенно). Лжецов?!
Фея. Да-да, именно трусов и лжецов! Вот ты, моя дорогая Принцесса! Не ты ли так боишься всего на свете, что своим указом повелела не отпускать солнце на зимний покой, чтобы тебе всегда было светло и тепло?!
Фея подходит к занавешенным окнам и рывком распахивает занавеси. Тронный зал заливается нестерпимым светом. Все кричат, отворачиваются и закрывают глаза руками. Выждав несколько секунд, Фея оставляет занавеси в покое и поворачивается к Канцлеру.
Фея (яростно). Или это не ты клялся мне в любви, а теперь отрицаешь всё, как последний трус?!
Канцлер (также яростно). Но это не я не явился на собственную брачную церемонию!
Фея (слегка смутившись). Но... Но я должна была уехать! Соседняя королева разродилась мальчиком, чудесным принцем, его прозвали Рикке-с-Хохолком, и все феи...
Канцлер (пожимая плечами). Между семьёй и карьерой ты выбрала карьеру и...
Фея. И четрырежды писала тебе, прося прощения! При том, что сначала пришлось узнать, куда ты скрылся, словно вор!
Канцлер. В смущении трет нос рукой в перчатке.
Фея. И эти твои чертовы перчатки!
Принцесса. Я не допущу в своем замке!
Канцлер. Не смей говорить о моих перчатках!
Генерал (поворачиваясь к гвардейцам). Труби сбор!
Вилли. Ой, мама!
Все приходят в движение. Третья статс-дама пытается шагнуть на своих высоченных каблуках. Четвертая статс-дама делает книксен и ставит третьей статс-даме подножку. Третья статс-дама с грохотом падает. Гвардейцы, занятые трубами, не успевают ее поймать. После падения возникает тишина, нарушаемая лишь одиноким звуком трубы. Ту-ту-туту!!!
Фея (присаживаясь в кресло, устало). Какой кошмар! Что мы все натворили!
Принцесса. Мы все не... (Канцлер незаметно наступает ей на ногу.) Ой!
Канцлер. Чем нам может грозить наш указ о задержке солнца?
Генерал. А ведь вы были против.
Канцлер. Не важно. Итак?
Фея. Зима набрала слишком большую силу. Новый год может так и не наступить.
Все замирают.
Четвертая статс-дама (тихо, за спинами своих коллег). Вот черт, а у меня салатики!
Канцлер. Не будет Нового года? Совсем?
Фея. Совсем.
Принцесса (тихим, присмиревшим голосом). И... никак нельзя поправить?
Фея (встряхнувшись). Нет ничего непоправимого, кроме смерти. Да и о той ходят разные слухи...
Канцлер (нетерпеливо). И?
Фея. Ты никогда не мог дослушать! Во-первых, необходимо отпустить солнце.
Канцлер. Вилли, пиши!
Вилли (раскрыв папку и склонившись над бумагами). «Отпустить солнце»... Готово!
Вилли подает указ Канцлеру. Тот исправляет несколько грамматических ошибок и ставит большую печать. После чего подает указ Принцессе. Та расписывается. Слышен великанский удовлетворительный вздох и свет за занавесями стремительно меркнет.
Канцлер. Дело сделано!
Принцесса (смотрит на Фею). Ведь дело сделано?
Фея. Не все так просто.
Канцлер. Вот так и знал!
Четвертая статс-дама (тихо, за спинами своих коллег). Да, это немножко предсказуемо.
Фея. Для возвращения вещей на круги своя, надо совершить несколько старинных ритуалов.
Канцлер. Кого-то надо убить?
Генерал. Плаха? Веревка? Яды? Спецназ?
Канцлер (вежливо). Это, вообще-то, шутка была.
Генерал (ещё более вежливо). Шутка.
Фея (сжав виски пальцами). Мальчики! Мальчики! У нас серьёзное дело!
Принцесса. Но что же надо делать?
Фея. Прежде всего, надо устроить новогодний бал в замке.
Принцесса (с изумлением). Бал?
Фея. Конечно! Мой двоюродный брат, а он министр танцев у одного очень известного сказочного короля, всегда говорил, что в любой трудной ситуации надо танцевать! Тем более, в новогоднюю ночь!
Первая статс-дама (мечтательно). О, танцы! А ведь когда-то мне пророчили кубок по латинам...
Канцлер (скептически). И это всё?
Фея. Нет, конечно, нет. Надобно ещё разжечь костер в новогоднем лесу и, собравшись у огня, петь новогодние песни.
Канцлер. Танцевать и петь. Да уж, замечательный выбор. В таком случае, я отправляюсь в лес. Танцевать у меня что-то нет никакого желания.
Канцлер резко встает и уходит. Вилли, после некоторого замешательства, следует за ним. Генерал еле заметным кивком отправляет следом гвардейцев.
Фея. Всё такой же вспыльчивый. Чтоб ему сугроб за шиворот упал! Ну что ж, занимайтесь балом, а я попробую поколдовать...
Фея исчезает в клубах цветного дыма. Все нестройною толпой идут в бальный зал.
Принцесса. Всё так закрутилось!.. Да, кстати, а что за дело нам сегодня предстояло решить на королевском совете?
Первая статс-дама (посмотрев в свои бумаги). Визит Её Магичества, госпожи Феи!
Картина третья. Бальный зал.
Большой, но тусклый и неуютный зал. На стенах незажённые канделябры, горят только несколько свечей в люстрах.
Принцесса. И что же нам делать?
Генерал. Предписано танцевать!
Принцесса. Ну, что же! Танцевать!
Первая статс-дама. Танцевать! Танцевать! (достает веер и начинает отстукивать им по ладони) И-и-и! Раз-два-три!
Фрейлины и офицеры жмутся у стен. Все смотрят на Принцессу. Вперед внезапно выходит генерал Он быстро подает Принцессе руку, обнимает ее и они начинают кружиться в танце. Музыки нет, только фоном идет постукивание веера первой статс-дамы и ее «И-и-и! Раз-два-три!»
Принцесса. Однако! Вы, оказывается выше меня, генерал!
Генерал. Яволь!
Принцесса (вздыхая). Хоть что-то приятное! Не понимаю, почему я согласилась! Танцы - довольно глупое занятие, вам не кажется?
Генерал. Яволь!
Принцесса. Кружишься, кружишься... Хорошо хотя бы, что не нужно думать о том, какую ногу как поставить, а можно просто довериться партнеру... Но все же это так скучно!
Генерал. Яволь!
Принцесса. Нам нужно, пожалуй, о чем-нибудь разговаривать. Давайте разговаривать, генерал!
Генерал. Яволь!
Принцесса (разговаривает, уткнувшись в генеральский мундир). Фея обвинила меня в трусости. Какой кошмар! Это так невыносимо!
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. Какое она имела право! Я - и трусиха! Пф! Возмутительно!
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. Но всё же, всё же... Ах!
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. Нет-нет, не возражайте! На самом деле, она права! Права, права! Я ужасная трусиха!
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. Ну что же с того?! Да, мне страшно, что я смотрюсь этакой башней по сравнению с нормальными девушками! Это же естественно!
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. У меня все не так! Волосы этого ужасного черного цвета вместо приличных белокурых локонов! Глаза слишком темные, а не голубые! Мой рот слишком большой! А уши! Уши! Я уверена, у меня самые ужасные уши по эту сторону гор!
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. И вот, как будто этого мало, я еще и высокая, как пожарная каланча! Каланча, ха-ха! Конечно, мне страшно! Тут любому будет страшно!
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. Во-первых, мне страшно, что такую уродину никто не возьмет замуж. Это же ясно!
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. И, во-вторых, страшно, что мой жених женится на мне из-за моего королевства. Это невыносимо! Наше королевство, конечно, очень маленькое и очень сказочное, но мы - гордый народ!
Генерал. Виват!
Принцесса. Ах, но что я говорю! Мне страшно! Вот вы, генерал, от ваших орденов сияния чуть не больше, чем было от моего солнца! Вот вы, вы наверняка не знаете, что такое страх! Вам было когда-нибудь страшно?
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. Да-да-да! Вы все вокруг такие умные, такие храбрые, такие...
Генерал (прерывая ее). Однажды, Ваше Высочество. Однажды мне было по-настоящему страшно.
Принцесса (в изумлении поднимает глаза на его лицо). Генерал?!
Генерал. Я был тогда совсем юным и служил барабанщиков в одном из полков Великой Армии. Как раз в тот год мы вторглись в Россию. Я плохо помню, как мы наступали, зато слишком хорошо - как нам пришлось отступать. Было очень холодно, Ваше Высочество, и очень хотелось есть.
Принцесса. И тогда вы испугались, что умрете?
Генерал. Нет, Ваше Высочество. Солдат не боится смерти, а я был хоть очень юным, но солдатом. Я не боялся смерти, Ваше Высочество.
Принцесса. Но чего же тогда?!
Генерал. Нам, Ваше Высочество, в нашем взводе постоянно хотелось есть. Мы давно уже не видели мяса, а хлеба было лишь по сухарю в день. И вот, однажды, на занесенном снегом поле мы увидели чудо.
Принцесса. Чудо?
Генерал. Настоящее чудо, Ваше Высочество. Живую курицу.
Принцесса. Молчит и смотрит на генерала.
Генерал. Снег был глубок и меня, как самого легкого и ловкого, послали поймать эту чудесную русскую курицу. Я сделал это. Я был хитрее лисы и проворнее кота. Я поймал эту курицу. И вот, когда я поднялся с курицей подмышкой...
Принцесса. Молчит и смотрит на генерала.
Генерал. Я увидел его. На опушке леса, в десятке шагов от меня, стоял страшный бородатый русский казак с ружьем. Стоял и смотрел на меня. И вот тогда, Ваше Высочество, вот тогда я испугался.
Принцесса. Молчит и смотрит на генерала.
Генерал. Я испугался. Не смерти, не того, что этот русский солдат убьет меня - он на войне и я на войне, нам положено убивать друг друга. Но курица! Курица же убежит и взвод опять останется голодным. А ведь они так надеялись на меня...
Принцесса. Молчит и смотрит на генерала.
Генерал. Казак смотрел на меня еще некоторое время, а потом повернулся и скрылся в лесу. Мне кажется, он понял, о чем я думаю. И не стал стрелять, хотя мы оба были солдатами и верны своей присяге. В тот вечер у нас был куриный суп.
Принцесса. Молчит и смотрит на генерала.
Генерал. Я никогда не вижу этого казака во сне, Ваше Высочество. Я сплю спокойно, как солдат с чистой совестью. Но иногда... Иногда, когда бес толкает меня под руку сделать что-то легкое, выгодное и постыдное... Иногда я вижу его лицо на опушке нашего королевского леса.
Принцесса. Знаете, генерал, вы так хорошо рассказали, что мне самой на миг почудилось, что я вижу чье-то бородатое лицо в лесу.
Генерал. Вам нечего бояться, Ваше Высочество. Вы поступили по-чести, отпустив солнце. Честным людям бояться незачем.
Принцесса. Вы так думаете?
Генерал (набрав воздуху в грудь). Яв!... (выпустив воздух и тихо, очень спокойно) Я в этом уверен.
Принцесса. Ах!... (нетерпеливо оглядываясь) Но где же музыка?! Танцы?! Праздник?!
Первая, вторая и третья статс-дамы дружно встают по стойке «смирно». Четвертая статс-дама за их спинами приседает в книксене, прищелкивая каблучками серебряных туфелек друг о друга. Тут же зал преображается, становится праздничным и уютным. Раздается прекрасная музыка, загорается множество свечей, по залу разбегаются слуги с полными подносами в руках.
Генерал (набрав воздуху в грудь). Господа офицеры! Фрейлин согласно званиям ра-зо-брать! Танцем - марш!
Офицеры радостно и дружно выполняют приказ начальника, все пускаются в пляс на свой манер.
Генерал. Молчит и кружит принцессу.
Принцесса. Молчит и смотрит на генерала.
Картина четвертая. Зимний лес.
Опушка зимнего леса. На опушке горит костер, у которого греются Канцлер и Вилли и гвардейцы в зимних полушубках.
Канцлер. «Гори, гори ясно». Спели девять раз. Вилли, пиши.
Вилли (записывает). Девять.
Канцлер. «Здравствуй, дедушка Мороз». Четыре раза. Вилли, пиши.
Вилли (записывает). Четыре.
Канцлер. «В лесу родилась ёлочка». Восемь раз. Вилли, пиши.
Вилли (отрывается от бумаги). Не могу, господин Канцлер! Чернила замерзли.
Канцлер. Да? Ну да ладно. Мы свое дело сделали.
Вилли. Сделали, господин Канцлер. Теперь бы только госпоже Фее...
Канцлер (перебивая его). Ни слова о феях!
Они молчат.
Вилли. Господин Канцлер! А, господин Канцлер!
Канцлер (меланхолично). Чего тебе?
Вилли. Раз уж нам тут сидеть и ждать... Расскажите, что имела в виду госпожа Фея, когда говорила про ваши перчатки?
Канцлер. Да зачем тебе?
Вилли. Интересно!
Канцлер. Ты еще слишком молод, Вилли, и не знаешь, что чужие тайны приносят узнавшим их...
Вилли (с волнением). Беды, проблемы, приключения и неприятности?
Канцлер. Нет, обычно - скуку и чувство неловкости за людскую глупость.
Вилли (пропустив реплику мимо ушей). Расскажите, господин Канцлер!
Канцлер (пожимая плечами). Ну, если так желаешь... Я ведь не всю жизнь был Канцлером. Когда-то, давным-давно, я был простым углежогом.
Вилли. Углежогом?!
Канцлер. Да. Ты удивлен?
Вилли. Мой папа был булочником и я всегда стеснялся своей родни в вашем обществе!
Канцлер. А теперь ты разочарован?
Вилли. Скорее, наоборот. Но причём тут перчатки?
Канцлер снимает перчатки. Его руки грубые, испещрены старыми шрамами от огня и топора.
Канцлер (задумчиво смотря на руки). Когда-то давно одна девушка целовала их и утверждала, что это красивые руки. И что моим перчаткам место - в каминной растопке.
Вилли. Это была госпожа Фея?
Канцлер (вздрогнув и натянув перчатки). Не важно! Она не явилась на свадьбу и я больше не хочу слышать о ней!
Вилли. Но...
Канцлер (грозно). Ни слова о феях!
Вилли (бурчит под нос). Я, вообще-то, хотел сказать, что она права насчет перчаток!
Канцлер. Я все слышу. И до конца сказки не надейся на повышение жалования!
Они смотрят вверх на морозно мерцающие звезды. Скоро полночь.
Вилли (дрогнувшим голосом). Значит, наша сказка заканчивается?
Канцлер. Конечно заканчивается. Солнце ушло, мы в тёмном холодном зимнем лесу. Нам конец.
Вилли. Но ведь это несправедливо!
Канцлер. Справедливости не существует. Как и любви, и прочих подобных глупостей. Все мы склонны поддаваться слабостям и верить в них. Я и сам, признаться... (Канцлер задумывается, печально вздыхает и ожесточённо встряхивает головой.) Нет, нет и нет! Все это мираж! Реально только ушедшее солнце и вот этот мех белой полярной лисы на моих особых перчатках. Я всегда берег их на самый крайний случай. И он уже наступил, мои пальцы начинает пробирать холод!
Вилли. Так не должно быть!
Канцлер. Ты еще слишком молод, Вилли, и...
Вилли (перебивая его). Нет! Нет, господин Канцлер! Это вы слишком взрослый и слишком привыкли быть правым! Оттого и боитесь посмотреть правде в глаза! Солнце вернётся, оно обязательно возвращается из самой темной ночи! И любовь тоже существует, и госпожа Фея любит вас!
Канцлер. Не верю!
С этими словами Канцлер превращается в ледяную статую. На поляне появляется Фея.
Фея. Ну вот, я всё-таки успела!
Она взмахивает рукой, угасший костер вновь загорается, Вилли, совсем уже закоченевший, переводит дух. Гвардейцы подтягиваются поближе.
Вилли. Значит, в замке всё в порядке, госпожа Фея?
Фея. Более чем, Вилли, более чем!
Вилли. Но вот как же господин Канцлер?
Фея обходит ледяную статую по кругу, останавливается и дает ей звонкого щелбана по ледяному лбу.
Фея. Его придется долго и тщательно оттаивать, Вилли! Человек, заморозивший сам себя - невыполнимая задача для волшебной феи. К счастью, я возьмусь за него как простая любящая женщина, что меняет дело. Это будет трудно, но мне по силам.
Вилли. Ура!
Фея. Кстати, ты можешь тоже помочь мне в этом.
Вилли. Я?! Но я же только... Каким образом?!
Фея. Собери все его чертовы перчатки...
Вилли (подхватывая). И растопи ими камин!
Конец