Утраченные размышления неизвестного об известном
В соседнем блоге, расположенном буквально в нескольких мегабайтах отсюда, обнаружил заметку из серии "Моя любимая книга". Тут-то мне и подумалось: "А есть ли любимая книга у меня?".
Есть пара книг, которые натолкнули на определённые мысли, эти мысли спровоцировали определённые действия, действия вызвали некоторые изменения в жизни, изменения разрослись до масштабов жизни вообще... А у истоков стояли просто некоторые идеи.
Но можно ли эти книги назвать любимыми? Каковы вообще критерии, так сказать, "любимости" книг?
Набрёл на мысль о том, что любимая книга - это, пожалуй, та, которую хочется прочитать. И вспомнил о том, что это за книга.
Некогда было среди меня популярным чтение в туалете - как способ совмещения полезного с приятным. И однажды среди литературы, усваиваемой таким нехитрым способом, оказалось издание, названия которого не припомню. Что-то вроде "Пособие по научному атеизму". Это было регулярное издание в твёрдом переплёте, в котором печатались философские статьи, посвящённые разбору религиозных вопросов, критическому рассмотрению работ религиозных философов. То, что попалось мне, датировалось, если не ошибаюсь, то ли 1973, то ли 1979 годом.
Весьма, надо сказать, занимательное чтиво - для просвещения малопригодное, но дающее возможность проследить мысль автора статьи, оценить его способность к критике, его возможности уловить тонкости противоречий или, наоборот, попытки указать на противоречия, суть которых заключалась лишь в том, что автор поверхностно толковал критикуемую мысль.
И вот, дошёл до статьи, в которой приводилось рассмотрение трудов Фомы Аквинского. Фамилию автора, разумеется, не помню. Потрясающая статья. Глубина анализа критикуемого материала, справедливость оценки аргументов, где автор уважительно отзывался о схоласте, отдавая должное и сильным сторонам его трудов, и указывая на слабые стороны, чётко и последовательно их контраргументируя - всё лучшее, что может быть в критической научной статье, было там.
Разумеется, эта крупная работа занимала немало места в сборнике, и было затруднительно освоить её за один "сеанс". Оставил открытую книгу в положенном для таких случаев месте.
А потом из соседнего города приехали гости. Заночевали. А с утра поочерёдно посетили мой "читальный зал". И кто-то в буквальном смысле скомкал и засунул в жопу лучшую статью из всех, что мне доводилось читать. Кто-то, опять же в самом буквальном смысле, вымазал в говне и в буквальном же смысле спустил в унитаз так и не дочитанную работу с великолепным критическим разбором трудов Фомы Аквинского - работу, которую теперь уже нигде не найти.
Можно, конечно, найти всё, что писал Аквинат, разобрать это, разложить по полочкам, можно, при желании, самостоятельно написать критическую статью, но в этом не будет возможности восхититься чьим-то подходом к критике, не будет возможности проникнуться уважением к какому-то автору, более трёх десятилетий назад столь последовательно, обстоятельно и красиво изложившему свои соображения на предмет размышлений известного систематизатора ортодоксальной схоластики.
Вот, пожалуй, этот покалеченный, а затем утерянный сборник и есть моя любимая книга. Оттого, что в ней осталось что-то, что не пропустил через себя, что-то утерянное и уже невосполнимое.
Есть пара книг, которые натолкнули на определённые мысли, эти мысли спровоцировали определённые действия, действия вызвали некоторые изменения в жизни, изменения разрослись до масштабов жизни вообще... А у истоков стояли просто некоторые идеи.
Но можно ли эти книги назвать любимыми? Каковы вообще критерии, так сказать, "любимости" книг?
Набрёл на мысль о том, что любимая книга - это, пожалуй, та, которую хочется прочитать. И вспомнил о том, что это за книга.
Некогда было среди меня популярным чтение в туалете - как способ совмещения полезного с приятным. И однажды среди литературы, усваиваемой таким нехитрым способом, оказалось издание, названия которого не припомню. Что-то вроде "Пособие по научному атеизму". Это было регулярное издание в твёрдом переплёте, в котором печатались философские статьи, посвящённые разбору религиозных вопросов, критическому рассмотрению работ религиозных философов. То, что попалось мне, датировалось, если не ошибаюсь, то ли 1973, то ли 1979 годом.
Весьма, надо сказать, занимательное чтиво - для просвещения малопригодное, но дающее возможность проследить мысль автора статьи, оценить его способность к критике, его возможности уловить тонкости противоречий или, наоборот, попытки указать на противоречия, суть которых заключалась лишь в том, что автор поверхностно толковал критикуемую мысль.
И вот, дошёл до статьи, в которой приводилось рассмотрение трудов Фомы Аквинского. Фамилию автора, разумеется, не помню. Потрясающая статья. Глубина анализа критикуемого материала, справедливость оценки аргументов, где автор уважительно отзывался о схоласте, отдавая должное и сильным сторонам его трудов, и указывая на слабые стороны, чётко и последовательно их контраргументируя - всё лучшее, что может быть в критической научной статье, было там.
Разумеется, эта крупная работа занимала немало места в сборнике, и было затруднительно освоить её за один "сеанс". Оставил открытую книгу в положенном для таких случаев месте.
А потом из соседнего города приехали гости. Заночевали. А с утра поочерёдно посетили мой "читальный зал". И кто-то в буквальном смысле скомкал и засунул в жопу лучшую статью из всех, что мне доводилось читать. Кто-то, опять же в самом буквальном смысле, вымазал в говне и в буквальном же смысле спустил в унитаз так и не дочитанную работу с великолепным критическим разбором трудов Фомы Аквинского - работу, которую теперь уже нигде не найти.
Можно, конечно, найти всё, что писал Аквинат, разобрать это, разложить по полочкам, можно, при желании, самостоятельно написать критическую статью, но в этом не будет возможности восхититься чьим-то подходом к критике, не будет возможности проникнуться уважением к какому-то автору, более трёх десятилетий назад столь последовательно, обстоятельно и красиво изложившему свои соображения на предмет размышлений известного систематизатора ортодоксальной схоластики.
Вот, пожалуй, этот покалеченный, а затем утерянный сборник и есть моя любимая книга. Оттого, что в ней осталось что-то, что не пропустил через себя, что-то утерянное и уже невосполнимое.