Фрагменты из книги М.К, Лемке "250 дней в царской ставке"
Пара цитат из книги Михаила Константиновича Лемке , "250 дней в царской ставке". Уже в который раз перечитываю ее и все равно - постоянное очешуевание от описанного. А ведь это Ставка, армия... воюющая армия. Сама книга в свободном доступе есть на Милитере, вот здесь
Глава 1915 год, 21-31 октября.
Великий князь Борис Владимирович, устроивший себе через мать место походного атамана при царе, отнятое для него у войскового наказного атамана казачьего войска Василия Ивановича Покотило, назначенного 8 марта 1915 года, явился недавно к Алексееву и заявил, что царь приказал отпускать [220] ему на представительство 25 000 рублей в год. Алексеев спросил у царя - оказалось, ничего подобного. Конечно, теперь это враг... Ну и семейка!
...
Какая везде и во всем стройная система лжи! И как она постигается в своем центре - в штабах больших единиц! Все, положительно все основано на лжи. Лжет начальник отряда, когда доносит, что с боем взял такой-то населенный пункт, - тот был очищен неприятелем еще за двое суток раньше и взят без всякого сопротивления, а стреляли только для вида, чтобы написать об этом и не получить подвоха от артиллерии... Лжет генерал, когда сообщает о подвиге в своем присутствии рядового Иванова, беззаветно храбро бросишегося в немецкий окоп и там заколовшего с десяток немцев, - генерал не был на месте, но тонкое указание на свое [227] присутствие на передовых позициях уже гарантирует ему боевую награду, как находившемуся у окопов неприятеля... Лжет захвативший 1000 пленных, а фактически сдавший всего 500, - 500 недостающих не были и взяты, а показываются как убитые во время сражения при неизбежной суматохе... Лжет тот, кто трижды в течение двух суток сообщает о постепенном взятии такой-то позиции, желая этим обратить внимание на трудность своего положения и на свою решимость и твердость, - позиция была взята сразу, хотя, может быть, и не без некоторого сопротивления... Лжет тот строевой начальник, который представляет штабного офицера за отличие при передаче приказания или при выработке плана атаки, - надо помочь штабному, чтобы заручиться его помощью по проведению своей собственной награды... Словом, все систематически врут... И все это знают, многие осуждают, некоторые смеются и сами врут... Нескончаемая цепь лжи и подлости! Не врет только рядовой Иванов - тот делает свое дело молча и никому не доносит о своих подвигах, а они громадны, сказочны, потрясяюще безумны в этом хаосе неустройства, голода, босоножия, болезней.
Такое тяжелое обвинение, конечно, надо подтвердить документами. Вот их несколько из сотен мне известных.
«Часто получаю, - писал командующий IV армией Эверт в приказе от 10 июля 1915 г., - преувеличенные сведения о силах противника и интенсивности боя. Такие донесения дают совершенно неправильное представление об обстановке и могут повлечь за собой несоответственные распоряжения. Было, например, донесение о наступлении значительных сил противника на открытый якобы фланг корпуса; в действительности оказалось, что никакого наступления не было, и это сведение получено от проезжающего казака».
Приказ не подействовал - сделали вид, что не поняли его. Эверт пишет другой (24 июля 1915 г.):
«Последнее время замечается частное повторение выражений «яростные атаки», «адские атаки», «адский огонь» и т, п., между тем как в результате были случаи, когда одна-две роты отбивали эти атаки одним огнем. Такие выражения излишне [228] затемняют обстановку. Мужественная стойкость наших войск не нуждается в сгущении красок; между тем все эти выражения заполняют телеграммы, делают их многословными и перегружают телеграф, на что уже обращалось внимание».
Человек правды, Алексеев писал в приказе по С.-З. фронту от 27 июня 1915 г.:
«В войсковых донесениях очень часто умалчивается о потерях, понесенных во время боев в людях и особенно в материальной части. Иногда говорится, что «потери выясняются», но только в виде исключения я получал результаты этого выяснения. И только спустя месяц, даже более, из требовательных ведомостей, отправляемых начальникам снабжений, приходится уяснять размер утраты, иногда трудно объяснимой. Требую, чтобы в будущем от меня не скрывали потери. Неудачи всегда возможны, и, если часть честно выполнила свой долг, потеря в людях и утрата материальной части не могут лечь на нее пятном. Зная истинное состояние части, можно составить своевременно соображение о пополнении. Рассчитываю, что более не повторятся случаи умолчания о потерях и утратах от начальников, на обязанности и ответственности которых лежит решение вопросов о боевом применении частей. В основе отношений должна быть положена полная откровенность частей и полная осведомленность начальников».
Глава 1915 год, декабрь.
Вот сценка с натуры.
В кабинет одного из истинных Мининых - фабриканта, честно предоставившего свой завод на нужды родины и так организовавшего дело, что контроль каждого зарабатываемого им рубля производится без всяких затруднений избранной комиссией, - является господин Б.
- Что вам угодно?
- Инженер Б.
- Пожалуйста, садитесь. Чем могу служить?
- Служить буду я: в этом мой долг. А вам предстоит лишь получить барыши.
- Не совсем вас понимаю...
- Изволите знать К., комиссионера по поставке литья?
- Встречался с ним как-то в конторе у М.
- Он предлагает вам принять заказ на партию литья в 1 500 000 пудов.
- На какой срок и каковы технические условия?
- Это не имеет значения. То и другое по вашему предложению будет принято без возражений.
- Цена?
- Не ниже удвоенной цены вашего соседа.
- Почему удвоенной? Его заработок мне известен, и я мог бы сбросить с него около 20%.
- В этом нет никакой надобности. Гарантия заказа полная, и экономия не представляется желательной... Угодно ли вам принять заказ?
- Нет, на таких условиях не могу, это что-то, близко граничащее...
- Как вам будет угодно. Считаю лишь долгом заявить от имени г-на А., что в течение 1916 года вам не будет сдан ни один заказ.
- Но я их уже имею.
- Они будут оплачены неустойкой и взяты назад. Имею честь кланяться...
Комиссионер вышел и послал с человеком свою карточку, на которой были означены его номер в гостинице и час отъезда из города Возмущенно бросил ее директор в корзину, стукнул кулаком по столу, сказал «Мерзавцы!...» и в раздумье [369] зашагал по кабинету. Через две недели он убедился, что комиссионер не прибавил ни одного слова, не оправданного последующими событиями: завод потерял все заказы, получил незначительную неустойку и теперь ищет работу...
Мало того, сосед получил его заказы, переписал все условия на удвоенную цену, отблагодарил Б. 75 000 рублями и преуспевает...
___________________
Изюмительно, чо.
Глава 1915 год, 21-31 октября.
Великий князь Борис Владимирович, устроивший себе через мать место походного атамана при царе, отнятое для него у войскового наказного атамана казачьего войска Василия Ивановича Покотило, назначенного 8 марта 1915 года, явился недавно к Алексееву и заявил, что царь приказал отпускать [220] ему на представительство 25 000 рублей в год. Алексеев спросил у царя - оказалось, ничего подобного. Конечно, теперь это враг... Ну и семейка!
...
Какая везде и во всем стройная система лжи! И как она постигается в своем центре - в штабах больших единиц! Все, положительно все основано на лжи. Лжет начальник отряда, когда доносит, что с боем взял такой-то населенный пункт, - тот был очищен неприятелем еще за двое суток раньше и взят без всякого сопротивления, а стреляли только для вида, чтобы написать об этом и не получить подвоха от артиллерии... Лжет генерал, когда сообщает о подвиге в своем присутствии рядового Иванова, беззаветно храбро бросишегося в немецкий окоп и там заколовшего с десяток немцев, - генерал не был на месте, но тонкое указание на свое [227] присутствие на передовых позициях уже гарантирует ему боевую награду, как находившемуся у окопов неприятеля... Лжет захвативший 1000 пленных, а фактически сдавший всего 500, - 500 недостающих не были и взяты, а показываются как убитые во время сражения при неизбежной суматохе... Лжет тот, кто трижды в течение двух суток сообщает о постепенном взятии такой-то позиции, желая этим обратить внимание на трудность своего положения и на свою решимость и твердость, - позиция была взята сразу, хотя, может быть, и не без некоторого сопротивления... Лжет тот строевой начальник, который представляет штабного офицера за отличие при передаче приказания или при выработке плана атаки, - надо помочь штабному, чтобы заручиться его помощью по проведению своей собственной награды... Словом, все систематически врут... И все это знают, многие осуждают, некоторые смеются и сами врут... Нескончаемая цепь лжи и подлости! Не врет только рядовой Иванов - тот делает свое дело молча и никому не доносит о своих подвигах, а они громадны, сказочны, потрясяюще безумны в этом хаосе неустройства, голода, босоножия, болезней.
Такое тяжелое обвинение, конечно, надо подтвердить документами. Вот их несколько из сотен мне известных.
«Часто получаю, - писал командующий IV армией Эверт в приказе от 10 июля 1915 г., - преувеличенные сведения о силах противника и интенсивности боя. Такие донесения дают совершенно неправильное представление об обстановке и могут повлечь за собой несоответственные распоряжения. Было, например, донесение о наступлении значительных сил противника на открытый якобы фланг корпуса; в действительности оказалось, что никакого наступления не было, и это сведение получено от проезжающего казака».
Приказ не подействовал - сделали вид, что не поняли его. Эверт пишет другой (24 июля 1915 г.):
«Последнее время замечается частное повторение выражений «яростные атаки», «адские атаки», «адский огонь» и т, п., между тем как в результате были случаи, когда одна-две роты отбивали эти атаки одним огнем. Такие выражения излишне [228] затемняют обстановку. Мужественная стойкость наших войск не нуждается в сгущении красок; между тем все эти выражения заполняют телеграммы, делают их многословными и перегружают телеграф, на что уже обращалось внимание».
Человек правды, Алексеев писал в приказе по С.-З. фронту от 27 июня 1915 г.:
«В войсковых донесениях очень часто умалчивается о потерях, понесенных во время боев в людях и особенно в материальной части. Иногда говорится, что «потери выясняются», но только в виде исключения я получал результаты этого выяснения. И только спустя месяц, даже более, из требовательных ведомостей, отправляемых начальникам снабжений, приходится уяснять размер утраты, иногда трудно объяснимой. Требую, чтобы в будущем от меня не скрывали потери. Неудачи всегда возможны, и, если часть честно выполнила свой долг, потеря в людях и утрата материальной части не могут лечь на нее пятном. Зная истинное состояние части, можно составить своевременно соображение о пополнении. Рассчитываю, что более не повторятся случаи умолчания о потерях и утратах от начальников, на обязанности и ответственности которых лежит решение вопросов о боевом применении частей. В основе отношений должна быть положена полная откровенность частей и полная осведомленность начальников».
Глава 1915 год, декабрь.
Вот сценка с натуры.
В кабинет одного из истинных Мининых - фабриканта, честно предоставившего свой завод на нужды родины и так организовавшего дело, что контроль каждого зарабатываемого им рубля производится без всяких затруднений избранной комиссией, - является господин Б.
- Что вам угодно?
- Инженер Б.
- Пожалуйста, садитесь. Чем могу служить?
- Служить буду я: в этом мой долг. А вам предстоит лишь получить барыши.
- Не совсем вас понимаю...
- Изволите знать К., комиссионера по поставке литья?
- Встречался с ним как-то в конторе у М.
- Он предлагает вам принять заказ на партию литья в 1 500 000 пудов.
- На какой срок и каковы технические условия?
- Это не имеет значения. То и другое по вашему предложению будет принято без возражений.
- Цена?
- Не ниже удвоенной цены вашего соседа.
- Почему удвоенной? Его заработок мне известен, и я мог бы сбросить с него около 20%.
- В этом нет никакой надобности. Гарантия заказа полная, и экономия не представляется желательной... Угодно ли вам принять заказ?
- Нет, на таких условиях не могу, это что-то, близко граничащее...
- Как вам будет угодно. Считаю лишь долгом заявить от имени г-на А., что в течение 1916 года вам не будет сдан ни один заказ.
- Но я их уже имею.
- Они будут оплачены неустойкой и взяты назад. Имею честь кланяться...
Комиссионер вышел и послал с человеком свою карточку, на которой были означены его номер в гостинице и час отъезда из города Возмущенно бросил ее директор в корзину, стукнул кулаком по столу, сказал «Мерзавцы!...» и в раздумье [369] зашагал по кабинету. Через две недели он убедился, что комиссионер не прибавил ни одного слова, не оправданного последующими событиями: завод потерял все заказы, получил незначительную неустойку и теперь ищет работу...
Мало того, сосед получил его заказы, переписал все условия на удвоенную цену, отблагодарил Б. 75 000 рублями и преуспевает...
___________________
Изюмительно, чо.