# Когда даже письменный язык был разговорным
"При чтении вслух зрительное восприятие не отделяется от слухового, с помощью которого в первые века алфавитной письменности только и можно было распознать написанный и прочитанный вслух текст, как на то указывает глагол anagignōskein («узнавать; читать»). Читающий «распознает» не отдельные буквы, как полагает Пьер Шантрен[13]: «знать буквы», grámmata epístasthai, еще не означает «читать», anagignōskein (разумеется, чтобы суметь что-то прочитать, необходимо знать буквы); читатель, произносящий вслух для самого себя письменные знаки, «распознает» смысл механически производимой, но пока еще не понятой звуковой последовательности. То, чего не улавливает глаз читателя (даже если он знает буквы), внезапно и несравненно лучше «распознает» его ухо, привыкшее схватывать гештальт неизвестной фразы.
Для иллюстрации способа чтения, видимо, и подразумеваемого глаголом anagignōskein, я выбрал современный пример - первую фразу из романа Реймона Кено «Зази в метро»: «Аткудашэтавонь»[14].
Эта фраза написана по принципу scriptio continua, то есть без интервалов между словами (что было характерно и для греческой письменности). Более того, она отражает не этимологический способ написания, нормативный для французского языка, а фонетический (который, в свою очередь, является нормой для греческого). Наконец, синтаксис этой фразы свидетельствует о ее принадлежности не к письменной речи, а к разговорной (что вообще, вероятнее всего, было характерно для греческой письменности до того, как сформировался письменный язык, заметно отличавшийся от разговорного). По этим причинам французский читатель, наткнувшись на эту фразу впервые, оказывается сбитым с толку. «Непрерывное» написание, фонетическая орфография, «разговорный» синтаксис - все это непривычно видеть в нормальном печатном тексте. В действительности, он находится в ситуации, напоминающей ситуацию древнегреческого читателя: только задействовав голос - как показывает опыт, - можно «распознать» то, что с первого взгляда не считывается. Для глаза (на этом аналогия заканчивается) гораздо предпочтительнее было бы более стандартное написание этой фразы: «Откуда ж эта вонь?», или даже: «Откуда же исходит этот отвратительный запах?»."
Йеспер Свенбро. Внутренний голос. Об изобретении чтения про себя // Неприкосновенный запас, №6, 2009.
Для иллюстрации способа чтения, видимо, и подразумеваемого глаголом anagignōskein, я выбрал современный пример - первую фразу из романа Реймона Кено «Зази в метро»: «Аткудашэтавонь»[14].
Эта фраза написана по принципу scriptio continua, то есть без интервалов между словами (что было характерно и для греческой письменности). Более того, она отражает не этимологический способ написания, нормативный для французского языка, а фонетический (который, в свою очередь, является нормой для греческого). Наконец, синтаксис этой фразы свидетельствует о ее принадлежности не к письменной речи, а к разговорной (что вообще, вероятнее всего, было характерно для греческой письменности до того, как сформировался письменный язык, заметно отличавшийся от разговорного). По этим причинам французский читатель, наткнувшись на эту фразу впервые, оказывается сбитым с толку. «Непрерывное» написание, фонетическая орфография, «разговорный» синтаксис - все это непривычно видеть в нормальном печатном тексте. В действительности, он находится в ситуации, напоминающей ситуацию древнегреческого читателя: только задействовав голос - как показывает опыт, - можно «распознать» то, что с первого взгляда не считывается. Для глаза (на этом аналогия заканчивается) гораздо предпочтительнее было бы более стандартное написание этой фразы: «Откуда ж эта вонь?», или даже: «Откуда же исходит этот отвратительный запах?»."
Йеспер Свенбро. Внутренний голос. Об изобретении чтения про себя // Неприкосновенный запас, №6, 2009.