Про счастье ("достичь совершенства")
Когда-то фраза “счастье - это когда тебя понимают”, из фильма “Доживем до понедельника”, казалась откровением. Позже оказалось, что это лишь часть афоризма, приписываемого Конфуцию: “Счастье - это когда тебя понимают, большое счастье - это когда тебя любят, настоящее счастье - это когда любишь ты”. И, если уж быть точным, дело тут вовсе не в “счастье”, а в способе самореализации, потому что все эти “тебя понимают” и даже “тебя любят” касаются внешних отношений, а причины и ключи к внутреннему состоянию, как известно, следует искать внутри. Хотя слава, власть и внешнее признание для людей исключительно значимы, нужно быть совсем уж, мягко говоря, простодушным, чтобы искать “счастье” снаружи. Достаточно послушать откровения тех, кто достиг в своей жизни вожделенной славы или власти, чтобы убедиться, что ни то, ни другое не насыщает человека. С супружеской любовью еще проще - много ли вокруг семей, счастливых настолько, чтобы это счастье можно было назвать “настоящим”, “идеальным”? В лучшем случае, счастливые семьи приходят к спокойной, сбалансированной жизни. Это предел. Сомневающимся предлагается придумать похожее на правду продолжение Ромео и Джульетты в стиле “Двадцать лет спустя”.
В словах про настоящее счастье также кроется соблазн разглядеть в “настоящей любви” прежде всего отношения с противоположным полом. Конечно, любить по-настоящему - это большой дар, но вряд ли это то самое “настоящее счастье”, о котором говорит мудрец. Привязанность служит основой отношений, которые замещают собой любовь. Вкладывая всего себя в чувство к другому человеку, оказываешься в плену у собственных представлений о нем. Время течет, люди меняются, но наше восприятие меняется еще быстрее. “Я тебя не узнаю”, - говорят тому, кого совсем недавно считали любимым, не подозревая, что превращения затронули и тебя также.
Что мы любим на самом деле, легко понять по тому, к чему нас влечет, куда постоянно возвращается наша мысль. Кого-то тянет к блокноту с набросками, кого-то - к бутылке. Парадокс в том, что субъективное счастье зависит исключительно от обилия доступных восприятию оттенков. А объективного не существует вовсе. Впрочем, есть и отличия. Ценитель спиртного скорее всего сопьется, а художник, изо дня в день заполняющий зарисовками свой альбом, имеет шансы стать великим. Хлебников таскал за собой рукописи в наволочке, Хармс находил пристанище в “голубых тетрадях”, и ни они, ни Бах, ни Ван Гог при жизни не были оценены по достоинству. Всех их объединяет одно: они любили то, чем занимались, исключительно для себя, любили по-настоящему. Мнения экспертов не имело значения, потому что они были лучшими в своем деле, и никто другой не мог оценить их работу лучше их самих. Поль Валери как-то сказал: “Всякий поэт будет в конце концов оцениваться по тому, чего он стоил как критик (свой собственный)”
Время само расставляет все по местам. Были великие художники, от которых время оставило лишь имена, были музыканты, игру которых никто никогда не услышит, потому что в их время не было звукозаписи. Были и те, о которых мы не знаем и никогда не узнаем вообще ничего. Кроме одного - все они были по-настоящему счастливы.