Легитимные образы
Ортодоксы любят ссылаться на авторитетные тексты: священные писания, слова святых и учителей. При этом упускается главное: важны не сами слова, но опыт, их порождающий. И все эти авторитетные тексты пишутся ради передачи опыта, обретение которого, помимо слов, требует ещё и правильного усилия.
Слова - лишь указатели, они могут выглядеть похоже и не направлять никуда, или использовать принципиально другие образы и указывать на то же самое. Религия имеет ограниченный набор легитимных образов. Пожалуй, следует даже говорить об особом языке, который используется для написания текстов внутри духовной традиции. Поэтому всякий диалог с ортодоксами наталкиваются на непреодолимое: “святые говорили о Троице, а не про какие-то там энергии…”
Наверное, и это не самое важное. В конце концов, можно было бы использовать любую систему символов, если бы не запрет на любые поползновения расширить понимание с помощью новых образов и связей. Всё это сходу пресекается и табуируется. “Луч творения” - это ужас, ужас и три раза плюнуть через левое плечо. А Иисус Христос, создавший вселенную в Начале - это легитимно. Легитимное не кажется странным и не требует понимания. Раз Иисус Христос отождествляется с Богом-Творцом (вторая Ипостась Троицы), то именно Он сотворил наш мир, несмотря на то, что в тот момент ещё не было не только Иисуса, но и Земли. Вопросы про то, как в таком случае понимать полноту воплощения Бога в Иисусе отвергаются гордым credo quia absurdum est. Так латаются дыры в богословии. Несмотря на неуклюжесть и даже нелепость построений.
Одну из ситуаций, когда мистические откровения не вписались в легитимное учение можно видеть на примере имяславия. В начале XX века монахи заново открыли присутствие Бога в Его Имени, возникло соответствующее течение, объединившее как минимум несколько сотен монахов. Иными словами, в православии нашлись люди, способные понять практику мусульманского зикра (у мусульман 99 имён Аллаха) и тайну запрета на произнесение Имени Бога в иудаизме. Попытку изложить суть понятным современному миру языком предпринял А. Лосев (“Философия имени”). Однако, жесткость богословской традиции не приняла в себя живую струю, и имяславие было объявлено ересью.