Социономическая теория экономики: глава 23 (часть 2)
Глава 23: Популярные теории пузырей против волновой модели Эллиотта
Роберт Р. Пректер
Волновой принцип естественным образом включает пузыри и крахи
В рамках волнового принципа не существует такого понятия, как ненормальное поведение финансового рынка. Случаи чрезвычайно высоких цен естественны и происходят во время пятых волн большой степени. Поскольку за пятыми волнами следуют крупнейшие медвежьи рынки с начала пятиволновой последовательности, «пузырь», естественно, сопровождается серьезным спадом, как показано несколько раз на рисунке 3. Вот и все. Когда это происходит на малой, средней или начальной степени, люди едва замечают. Но когда это происходит на уровне цикла и особенно суперцикла, они думают, что это какое-то новое явление.
Рисунок 3
Волновой принцип - это система постоянных колебаний, которая регулирует изменения социального настроения и социальных действий, в том числе финансовых цен. Волновой принцип не имеет ничего общего с рациональными оценками риска, фундаментальными сдвигами в психологии человека, нарушениями равновесия, дестабилизацией «критических состояний» или реакциями переломных моментов. Никакие шоки, триггеры или катализаторы не воздействуют на волны Эллиотта.
В иерархически-фрактальной системе волнового принципа, отраженной в реальной рыночной деятельности, финансовые цены меняют направление каждую секунду, поэтому почти каждый момент сродни критической точке или переломному моменту. Поскольку все развороты тренда являются критическими моментами, модель переломного момента ломается. Единственное средство сторонников - подражать теоретикам спроса и предложения, которые постулируют бесконечное равновесие, постулируя бесконечные переломные моменты, что не означает вообще ничего.
Недавнее исследование, проведенное Прейсом, Шнайдером и Стэнли, отражает аспект качественной согласованности, подразумеваемый волновой моделью Эллиотта. Выводы авторов полностью согласуются с представлением социономики о пузырях, которые лишь количественно отличаются от других волн:
Колебания финансового рынка характеризуются многими резкими переключениями, создающими восходящие и нисходящие тенденции, в масштабах времени от макроскопических тенденций, сохраняющихся в течение сотен дней, до микроскопических тенденций, сохраняющихся в течение нескольких минут. ... Мы видим поразительное безмасштабное поведение объема транзакции после каждого переключения. Наши выводы можно интерпретировать как согласующиеся с зависящим от времени коллективным поведением участников финансового рынка.
Мы предполагаем, что хорошо известные катастрофические пузыри, которые происходят в больших временных масштабах, такие как последний финансовый кризис, могут быть не исключениями, а отдельными драматическими представителями, вызванными формированием возрастающих и убывающих тенденций во временных масштабах, варьирующихся более чем на девять порядков от очень больших до очень маленьких.
Это исследование подтверждает эмпирические наблюдения Р. Н. Эллиотта восьмидесятилетней давности.
Игнорируя фрактальный аспект рынков, обычные теоретики пузырей произвольно выбирают только определенный диапазон крайностей в качестве представления пузырей. В то время как они могут сознательно игнорировать бесчисленные небольшие развороты тенденций, крупные, длящиеся десятилетия или столетия, просто ускользают от их внимания. Когда в течение трех столетий состояние Рима достигло своего апогея, произошло «пузырчатое» поведение, но связанные с этим тенденции были настолько велики, что историки не видели за деревьями леса. Фрактальная система волнового принципа включает в себя трендовые изменения всех степеней и связывает их друг с другом надлежащим количественным образом.
Все три типа традиционных теоретиков пузырей также избирательно ограничивают свои наблюдения почти исключительно изменениями тренда сверху вниз. Сторонники редко рассматривают сдвиги снизу вверх в том же свете. Волновая модель Эллиотта естественным образом охватывает оба направления изменения тренда. Как только вы видите графически изображенный фрактал, становится ясно: рынок и социальные настроения в нем движутся в соответствии с Волновым принципом упорядоченно, а не спорадически в ответ на рациональную оценку риска, качественные сдвиги в психологии или экзогенные триггеры.
Волновой принцип объясняет, почему финансовые рынки не имеют надежных экзогенных причин (см. главы 1 и 2); почему рынки не имеют надежных критериев цены или стоимости (см. главу 12); почему рынки избегают равновесия и непрерывно динамичны (см. главу 12); и почему финансовые изменения цен иногда поразительно драматичны, как будто реагируют на шоки. Волновой принцип предоставляет свою собственную драму, которая включает пузыри и крахи.
Волновая модель Эллиотта динамична даже по отношению к своему собственному динамизму. Колебания социальных настроений порождают кластеризацию волатильности (см. главу 6), статистически проверенный аспект поведения фондового рынка. Временами, особенно в третьей волне, рынок становится более волатильным просто потому, что (как отмечается в приложении к главе 13) он придерживается волнового принципа. Этот факт объясняет и то, почему люди мотивированы в такие моменты искать доказательства катализаторов, и то, почему их специальная идентификация никогда не дает надежной формулы.
Механическая парадигма и допущение рационального ценообразования делают невозможным для экономистов идентифицировать, а тем более предсказывать пузыри
Традиционные экономисты почти никогда не выявляют пузыри в разгар инфляции. Напротив, они обычно отрицают их существование в то время. Рассмотрим только два комментария, сделанных на пике самого большого пузыря на рынке жилья в истории США: 27 июня 2005 года «первые лица Федеральной корпорации по страхованию вкладов ... отвергли опасения, что рост цен на жилье по всей стране отражает спекулятивный пузырь, готовый лопнуть». Индекс жилищного строительства S&P (см. рисунок 21 в главе 21) достиг максимума два месяца спустя. 19 сентября 2005 года, спустя один месяц после начала 92-процентного обвала акций жилищного строительства и за семь месяцев до начала крупнейшего за 80 лет медвежьего рынка недвижимости, пара профессоров недвижимости в университетах Колумбии и Уортона написала редакционную статью для «The Wall Street Journal», в которой утверждала: «Рынок, безусловно, ощущается как пузырь. Тем не менее, базовая экономическая логика предполагает, что это очевидное свидетельство пузыря является чем-то другим». В остальной части статьи с «базовой экономической логикой» тщательно разъясняется, почему рынок недвижимости был «чем угодно, только не пузырем». Непосредственно предшествующий 928%-ный рост акций компаний жилищного строительства всего за пять лет не учитывался в их анализе. Самое легкое ипотечное кредитование в истории, которое позволяло многим людям использовать бесконечное количество денег для покупки недвижимости, что, в свою очередь, позволяло спекулянтам покупать несколько объектов недвижимости на марже, что хорошо соответствует нашему определению пузыря, также не было фигурировало в соображениях авторов. Единственное предостережение, которым авторы сопроводили свои бычьи прогнозы, заключалось в том, что «непредвиденный рост реальных ипотечных ставок может вызвать заметное снижение цен на жилье». Их единственное беспокойство оказалось полностью необоснованным, поскольку ипотечные ставки упали до беспрецедентно низких уровней, в то время как цены на жилье упали вместе с ними. Как отмечалось в главах 18 и 22 «базовая экономическая логика» не просто не работает в финансах и макроэкономике; она приводит практиков к совершенно неправильным выводам. Парадоксально, но социономистам удалось использовать широко распространенное отрицание существования пузыря в качестве превосходного индикатора его существования. Именно по этой причине люди чувствуют потребность отрицать его.
Было бы полезным и приятным сюрпризом, если бы любой из этих аналитиков сказал: «Проснитесь, люди. У вас есть меньше года, чтобы продать свои инвестиции в недвижимость по хорошим ценам». Некоторые люди так и говорили, но в основном они не зависели от научных кругов и экономики, зредким исключением был Роберт Шиллер из Йельского университета. «Elliott Wave International» также говорил об этом, как вы можете видеть в главе 21.
Действительная теория должна быть в состоянии предсказать, но обычная экономическая теория не в состоянии определить пузыри, поэтому она не может предвидеть их дефляцию. Юджин Фама, отец теории эффективных рынков, сказал именно это. Он признал, что пузыри могут существовать, но предупредил: «Они должны быть предсказуемыми явлениями. Я не думаю, что что-то из этого [краха 2008 года] было предсказуемым». Все экономисты-неоклассики (еще один цитируется в главе 5) согласны с этим.
Более того, никто из специалистов в области экономики никогда не предсказывал появления пузыря на рынке активов. Председатели ФРС Алан Гринспен (см. главу 25) и Бен Бернанке заявили, что сделать это невозможно. Нобелевский лауреат Шиллер согласился со словами: «Никто не может точно предсказать пузыри. А поскольку большие пузыри длятся много лет, предсказывать их - значит предсказывать на многие годы вперед». Профессор Принстона и сторонник случайного блуждания Бертон Малкиел согласился со словами: «Я думаю, что пузыри существуют», но «проблема с пузырями заключается в том, что вы не можете их распознать заранее». Статья в «Harvard Business Review» под заголовком «Почему пузыри активов будут всегда удивлять нас», - повторила консенсус: «Было бы хорошо, если бы мы могли предсказать пузыри; еще лучше, если бы мы могли их предотвратить». Экономисты редко соглашаются с чем-либо, но они единодушно соглашаются с тем, что нет никаких оснований, на которых кто-либо мог бы предсказать пузырь.
Волновая модель Эллиотта позволяет прогнозировать пузыри активов
Согласно волновой модели Эллиотта, не только взрыв пузыря иногда предсказуем (как показано в главах 18, 21, 22 и 23), но и возникновение пузырей иногда предсказуемо. Мы даже можем привести пример того, как это делается.
В конце 1982 и начале 1983 года положение фондового рынка в волновой модели Эллиотта побудило «The Elliott Wave Theorist» прогнозировать самый большой пузырь активов в истории США, как показывают следующие выдержки:
Ноябрь 1982 года: не заблуждайтесь. Следующие несколько лет будут прибыльными вне вашего самого смелого воображения. Удостоверьтесь, что вы делаете все правильно, пока ситуация хорошая. Настройте свой разум на 1924 год.
Апрель 1983: В 1982 Доу закончил коррекцию очень большой степени. Доказательства этого вывода неопровержимы.... Продвижение после этой коррекции будет намного большим бычьим рынком, чем что-либо виденное за последние два десятилетия. ...Учитывая техническую ситуацию, что мы можем заключить о психологических аспектах волны V? Бычий рынок 1920-х годов был пятой волной третьей волны степени суперцикла, в то время как волна V степени цикла является пятой волной пятой волны степени суперцикла. Таким образом, в качестве последнего ура, она должна характеризоваться в конце почти невероятной институциональной манией на акции и публичной манией на фьючерсы фондовых индексов, опционы на акции и опционы на фьючерсы. На мой взгляд, долгосрочные индикаторы настроения будут давать сигналы для продажи на основном тренде за два или три года до окончательной вершины, и рынок просто продолжит движение. Для того, чтобы приготовить фондовый рынок США к самому большому краху в истории, который, согласно Волновому принципу, должен следовать за волной V, массовая психология инвесторов должна достичь безумных масштабов, с элементами 1929, 1968 и 1973 годов и, в конце концов, даже большей степени.
Август 1983 года. С учетом того, что настроения, динамика, волновые характеристики и социальные явления подтверждают наш первоначальный прогноз, можем ли мы сказать, что обстановка на Уолл-стрит способствует развитию полномасштабной спекулятивной мании? В 1978 году аналитик Эллиотта никак не мог понять, какими будут механизмы для диких спекуляций. «Где 10-процентная маржа, которая сделала возможным 1920-е годы?» - это было распространенное опровержение. Ну, если честно, мы не знали. Но теперь посмотрите! Вся структура строится так, как если бы она была запланирована. Опционы на сотни акций (а теперь и фондовые индексы) позволяют спекулянту торговать тысячами акций за долю от их стоимости. Фьючерсные контракты на фондовые индексы, которые обещают ничего не поставлять, были созданы по большей части как спекулятивные инструменты с огромным плечом. Опционы на фьючерсы переносят возможности еще на один шаг вперед. И это еще не все. Крупные финансовые газеты призывают к прекращению любых маржинальных требований к акциям вообще. Дебютировали обратные опционы. S&L прыгают в биржевой брокерский бизнес, отправляя листовки старушкам. А нью-йоркские банки уже строят киоски для котировальных машин, чтобы вкладчики могли остановиться на обеденном перерыве и выложить свои любимые акции. Биржи опционов создают новые спекулятивные инструменты - угадайте C.P.I. и выиграйте пакет! Другими словами, финансовая арена становится местом, где стоит быть. И, как по волшебству, средства массовой информации геометрически увеличивают освещение финансовых новостей. Каждые несколько месяцев создаются новые финансовые бюллетени и журналы. Сеть финансовых новостей теперь вещает 12 часов в день, передавая с точностью до минуты котировки на акции и товары через спутник и кабель в миллионы домов. Помните, что это только этап настройки.... На пике пятой волны зрелище будет соперничать с тюльпаноманией и Южноморским пузырем.
Затем последовал неуклонный подъем к самой большой переоценке фондового рынка в истории США по всем показателям с большой маржинальностью (см. рисунки 1-4 в главе 12). Вместе с ними пришли новый рекордно высокий уровень маржинального долга в процентах от свободных средств, широкое спекулятивное инвестирование ранее консервативными пенсионными фондами и страховыми компаниями, раздутая индустрия взаимных фондов, быстро развивающаяся индустрия хедж-фондов, философия инвестирования в индексные фонды, при которой прибыль, якобы, не требует усилий, круглосуточная фьючерсная торговля, изобретение биржевых фондов., и то, что социономист Питер Кендалл назвал «культурой капитала», которая пронизывала общество от ссылок карикатуристов до выбора владельцами баров финансовых каналов вместо спортивных для просмотра телевизора клиентами.
Только волновая модель Эллиотта предложила основу как для распознавания начала рекордного пузыря активов, так и для предварительного описания того, как будет выглядеть его созревание. Насколько нам известно, это единственный пример такого прогноза в истории финансово-экономических комментариев.
Как это было возможно? На рис. 4 показана основа прогноза: пятые волны степени цикла вызывают манию. Подъем в 1982 году запустил волну V от (V), и эллиоттчики были готовы к этому.
Рисунок 4
Из рисунка 4 видно, что по мере продвижения двух вековой волны * каждая мания активов «волны V» была больше, длилась дольше и включала в себя больше классов активов, чем прежде. Эта прогрессия указывает на последовательно более экстремальные выражения позитивного социального настроения, отражая приближение пика еще более высокой степени, волны *. Предвидение этой еще большей крайности подсказало невиданное предсказание.
Согласованность этой модели прекрасна. В то время как некоторые экономисты признают, что пузыри существуют, и в то время как очень немногие из них могут быть в состоянии распознать пузырь в процессе, и в то время как единственный представитель может быть в состоянии идентифицировать созревание существующего пузыря, ни один из них не имеет основания даже представить, что кто-то может предсказать появление пузыря без намека на нынешние условия. Волновой принцип делает это сходу.
Использование теории для прогнозирования, которое сторонники других теорий считают невозможным, говорит об обоснованности успешно применяемой теории. Если можно предсказать пузырь, используя иерархическую фрактальную модель, то вполне вероятно, что фондовый рынок придерживается иерархического фрактала. Если можно спрогнозировать пузырь, используя модель, основанную на качественно однородном поведении инвесторов, то вполне вероятно, что поведение инвесторов качественно однородно.
Пузыри в теориях пузырей
(Автор: Алан Холл)
Изучение литературы о пузырях показывает, что традиционные теоретики обычно обращаются к пузырям только после того, как один из них отступил. После рекордного максимума акций, оцененных в реальных деньгах (золото) в 1999 году, и особенно после изменения цен на недвижимость в 2006 году, экономисты выступили с гипотезой о пузырях. Фогель перечислил около семнадцати теорий о пузырях и крахах, существовавших в конце 2009 года. Можно поддаться искушению заметить, что дефляционные пузыри вызывают пузыри в теориях пузырей. С тех пор, как фондовый рынок вырос, а экономика расширилась, мода на теории о пузырях отступила. Социономисты считают всю эту запоздалую деятельность естественной.
Социономическая перспектива держит практиков далеко впереди этой кривой. Статья «Быки, медведи и мании» вышла в «The Elliott Wave Theorist» в разгар биржевой мании в 1997 году, а не после того, как она закончилось в 2009.
Могут ли власти предотвратить пузыри?
(Автор: Алан Холл)
В 2011 году, через четыре-пять лет после последних пиковых пузырей и через два года после прекращения отката, «Harvard Business Review» (HBR) поднял обсуждение пузырей активов и пошел еще дальше, предложив пять способов их предотвращения. Автор советовал,
● Убедиться, что плечо не становится слишком большим.
● Определить источники «скрытых рычагов»
● Установить более короткие сроки для некоторых государственных должностных лиц, например председателя Федеральной Резервной Системы.
● Разработка методов более быстрой рекапитализации финансовой системы.
● Разработка более совершенных протоколов корпоративного управления.
Социономическая причинность подразумевает, что ни одно из этих прекрасных предложений не сработает. Даже если бы существовали инструменты сдерживания пузырей, власти никогда не использовали бы их так, как это предполагалось теоретически. На поздних стадиях положительной тенденции в социальном настроении генеральные директора, политики, регуляторы и рейтинговые агентства не заинтересованы в расследовании чрезмерных или скрытых рычагов, ограничении срока полномочий главы центрального банка, расследовании финансового мошенничества, обуздании спекуляций банкиров, выделении капитала как страхования от дефляции или ужесточении корпоративного управления. Социальные настроения работают на предотвращение таких упреждающих решений. Как показано на рисунке 8 главы 17, ограничительного регулирования просто не происходит, когда социальное настроение находится на положительном пике. Законодательные органы никогда не применяют финансовое регулирование до тех пор, пока не закончится медвежий рынок, то есть, когда уже слишком поздно, чтобы оно могло принести пользу. К его чести, автор статьи в HBR привел вескую причину, почему:
Ни одна система не может быть полностью осознанной. Немедленное социальное осознание, которое предотвратило бы образование или разрыв пузырей, физически и математически невозможно.
Это утверждение полностью согласуется с формологическими императивами волнового принципа и социономической причинностью.
Социальная политика никогда не может контролировать бессознательно регулируемое стадное поведение. В нем участвуют все слои общества, включая органы власти.
Пузыри и их разрыв являются естественной частью фрактальной флуктуации волнового принципа. Власти не могут предотвратить пузыри, но эллиоттчики и социономисты иногда могут их предсказать; и, как отдельные лица, мы можем использовать их в своих интересах, а не позволять им ослеплять нас.
Заключение
Социономика не повторяет популярные теории пузырей, полагаясь на предопределенную рациональность, необъяснимые отклонения от психологической нормы или механическую причинность. Согласно социономике, нерациональное ценообразование в финансах является нормой; спекулянты подвержены стадности все время, а не только во время пузырей и крахов; и весь процесс эндогенно, целостно регулируется. В больших пятых волнах нет внезапного, аномального припадка «животного духа», кроме некоторой рациональной нормы. Умеренное или экстремальное, настроение рынка всегда определяется законом подверженной паттернам стадности.
Таким образом, инвесторы не оценивают акции полностью рационально, как утверждает большинство академических теоретиков пузыря; ни в основном рационально, за исключением некоторых ошибок мышления, как, по-видимому, предполагают сторонники поведенческой экономики и поведенческих финансов (см. главу 19); ни обычно рационально, отходя от нормального поведения по таинственным причинам время от времени, как утверждают традиционные теоретики пузыря; ни в ответ на механические силы. Последовательная картина бессознательной, структурированной стадности, предлагаемая СТЭ и волновой моделью Эллиотта, наиболее совместима с доказательствами. Это единственное, что полезно для прогнозирования.
Роберт Р. Пректер
Волновой принцип естественным образом включает пузыри и крахи
В рамках волнового принципа не существует такого понятия, как ненормальное поведение финансового рынка. Случаи чрезвычайно высоких цен естественны и происходят во время пятых волн большой степени. Поскольку за пятыми волнами следуют крупнейшие медвежьи рынки с начала пятиволновой последовательности, «пузырь», естественно, сопровождается серьезным спадом, как показано несколько раз на рисунке 3. Вот и все. Когда это происходит на малой, средней или начальной степени, люди едва замечают. Но когда это происходит на уровне цикла и особенно суперцикла, они думают, что это какое-то новое явление.
Рисунок 3
Волновой принцип - это система постоянных колебаний, которая регулирует изменения социального настроения и социальных действий, в том числе финансовых цен. Волновой принцип не имеет ничего общего с рациональными оценками риска, фундаментальными сдвигами в психологии человека, нарушениями равновесия, дестабилизацией «критических состояний» или реакциями переломных моментов. Никакие шоки, триггеры или катализаторы не воздействуют на волны Эллиотта.
В иерархически-фрактальной системе волнового принципа, отраженной в реальной рыночной деятельности, финансовые цены меняют направление каждую секунду, поэтому почти каждый момент сродни критической точке или переломному моменту. Поскольку все развороты тренда являются критическими моментами, модель переломного момента ломается. Единственное средство сторонников - подражать теоретикам спроса и предложения, которые постулируют бесконечное равновесие, постулируя бесконечные переломные моменты, что не означает вообще ничего.
Недавнее исследование, проведенное Прейсом, Шнайдером и Стэнли, отражает аспект качественной согласованности, подразумеваемый волновой моделью Эллиотта. Выводы авторов полностью согласуются с представлением социономики о пузырях, которые лишь количественно отличаются от других волн:
Колебания финансового рынка характеризуются многими резкими переключениями, создающими восходящие и нисходящие тенденции, в масштабах времени от макроскопических тенденций, сохраняющихся в течение сотен дней, до микроскопических тенденций, сохраняющихся в течение нескольких минут. ... Мы видим поразительное безмасштабное поведение объема транзакции после каждого переключения. Наши выводы можно интерпретировать как согласующиеся с зависящим от времени коллективным поведением участников финансового рынка.
Мы предполагаем, что хорошо известные катастрофические пузыри, которые происходят в больших временных масштабах, такие как последний финансовый кризис, могут быть не исключениями, а отдельными драматическими представителями, вызванными формированием возрастающих и убывающих тенденций во временных масштабах, варьирующихся более чем на девять порядков от очень больших до очень маленьких.
Это исследование подтверждает эмпирические наблюдения Р. Н. Эллиотта восьмидесятилетней давности.
Игнорируя фрактальный аспект рынков, обычные теоретики пузырей произвольно выбирают только определенный диапазон крайностей в качестве представления пузырей. В то время как они могут сознательно игнорировать бесчисленные небольшие развороты тенденций, крупные, длящиеся десятилетия или столетия, просто ускользают от их внимания. Когда в течение трех столетий состояние Рима достигло своего апогея, произошло «пузырчатое» поведение, но связанные с этим тенденции были настолько велики, что историки не видели за деревьями леса. Фрактальная система волнового принципа включает в себя трендовые изменения всех степеней и связывает их друг с другом надлежащим количественным образом.
Все три типа традиционных теоретиков пузырей также избирательно ограничивают свои наблюдения почти исключительно изменениями тренда сверху вниз. Сторонники редко рассматривают сдвиги снизу вверх в том же свете. Волновая модель Эллиотта естественным образом охватывает оба направления изменения тренда. Как только вы видите графически изображенный фрактал, становится ясно: рынок и социальные настроения в нем движутся в соответствии с Волновым принципом упорядоченно, а не спорадически в ответ на рациональную оценку риска, качественные сдвиги в психологии или экзогенные триггеры.
Волновой принцип объясняет, почему финансовые рынки не имеют надежных экзогенных причин (см. главы 1 и 2); почему рынки не имеют надежных критериев цены или стоимости (см. главу 12); почему рынки избегают равновесия и непрерывно динамичны (см. главу 12); и почему финансовые изменения цен иногда поразительно драматичны, как будто реагируют на шоки. Волновой принцип предоставляет свою собственную драму, которая включает пузыри и крахи.
Волновая модель Эллиотта динамична даже по отношению к своему собственному динамизму. Колебания социальных настроений порождают кластеризацию волатильности (см. главу 6), статистически проверенный аспект поведения фондового рынка. Временами, особенно в третьей волне, рынок становится более волатильным просто потому, что (как отмечается в приложении к главе 13) он придерживается волнового принципа. Этот факт объясняет и то, почему люди мотивированы в такие моменты искать доказательства катализаторов, и то, почему их специальная идентификация никогда не дает надежной формулы.
Механическая парадигма и допущение рационального ценообразования делают невозможным для экономистов идентифицировать, а тем более предсказывать пузыри
Традиционные экономисты почти никогда не выявляют пузыри в разгар инфляции. Напротив, они обычно отрицают их существование в то время. Рассмотрим только два комментария, сделанных на пике самого большого пузыря на рынке жилья в истории США: 27 июня 2005 года «первые лица Федеральной корпорации по страхованию вкладов ... отвергли опасения, что рост цен на жилье по всей стране отражает спекулятивный пузырь, готовый лопнуть». Индекс жилищного строительства S&P (см. рисунок 21 в главе 21) достиг максимума два месяца спустя. 19 сентября 2005 года, спустя один месяц после начала 92-процентного обвала акций жилищного строительства и за семь месяцев до начала крупнейшего за 80 лет медвежьего рынка недвижимости, пара профессоров недвижимости в университетах Колумбии и Уортона написала редакционную статью для «The Wall Street Journal», в которой утверждала: «Рынок, безусловно, ощущается как пузырь. Тем не менее, базовая экономическая логика предполагает, что это очевидное свидетельство пузыря является чем-то другим». В остальной части статьи с «базовой экономической логикой» тщательно разъясняется, почему рынок недвижимости был «чем угодно, только не пузырем». Непосредственно предшествующий 928%-ный рост акций компаний жилищного строительства всего за пять лет не учитывался в их анализе. Самое легкое ипотечное кредитование в истории, которое позволяло многим людям использовать бесконечное количество денег для покупки недвижимости, что, в свою очередь, позволяло спекулянтам покупать несколько объектов недвижимости на марже, что хорошо соответствует нашему определению пузыря, также не было фигурировало в соображениях авторов. Единственное предостережение, которым авторы сопроводили свои бычьи прогнозы, заключалось в том, что «непредвиденный рост реальных ипотечных ставок может вызвать заметное снижение цен на жилье». Их единственное беспокойство оказалось полностью необоснованным, поскольку ипотечные ставки упали до беспрецедентно низких уровней, в то время как цены на жилье упали вместе с ними. Как отмечалось в главах 18 и 22 «базовая экономическая логика» не просто не работает в финансах и макроэкономике; она приводит практиков к совершенно неправильным выводам. Парадоксально, но социономистам удалось использовать широко распространенное отрицание существования пузыря в качестве превосходного индикатора его существования. Именно по этой причине люди чувствуют потребность отрицать его.
Было бы полезным и приятным сюрпризом, если бы любой из этих аналитиков сказал: «Проснитесь, люди. У вас есть меньше года, чтобы продать свои инвестиции в недвижимость по хорошим ценам». Некоторые люди так и говорили, но в основном они не зависели от научных кругов и экономики, зредким исключением был Роберт Шиллер из Йельского университета. «Elliott Wave International» также говорил об этом, как вы можете видеть в главе 21.
Действительная теория должна быть в состоянии предсказать, но обычная экономическая теория не в состоянии определить пузыри, поэтому она не может предвидеть их дефляцию. Юджин Фама, отец теории эффективных рынков, сказал именно это. Он признал, что пузыри могут существовать, но предупредил: «Они должны быть предсказуемыми явлениями. Я не думаю, что что-то из этого [краха 2008 года] было предсказуемым». Все экономисты-неоклассики (еще один цитируется в главе 5) согласны с этим.
Более того, никто из специалистов в области экономики никогда не предсказывал появления пузыря на рынке активов. Председатели ФРС Алан Гринспен (см. главу 25) и Бен Бернанке заявили, что сделать это невозможно. Нобелевский лауреат Шиллер согласился со словами: «Никто не может точно предсказать пузыри. А поскольку большие пузыри длятся много лет, предсказывать их - значит предсказывать на многие годы вперед». Профессор Принстона и сторонник случайного блуждания Бертон Малкиел согласился со словами: «Я думаю, что пузыри существуют», но «проблема с пузырями заключается в том, что вы не можете их распознать заранее». Статья в «Harvard Business Review» под заголовком «Почему пузыри активов будут всегда удивлять нас», - повторила консенсус: «Было бы хорошо, если бы мы могли предсказать пузыри; еще лучше, если бы мы могли их предотвратить». Экономисты редко соглашаются с чем-либо, но они единодушно соглашаются с тем, что нет никаких оснований, на которых кто-либо мог бы предсказать пузырь.
Волновая модель Эллиотта позволяет прогнозировать пузыри активов
Согласно волновой модели Эллиотта, не только взрыв пузыря иногда предсказуем (как показано в главах 18, 21, 22 и 23), но и возникновение пузырей иногда предсказуемо. Мы даже можем привести пример того, как это делается.
В конце 1982 и начале 1983 года положение фондового рынка в волновой модели Эллиотта побудило «The Elliott Wave Theorist» прогнозировать самый большой пузырь активов в истории США, как показывают следующие выдержки:
Ноябрь 1982 года: не заблуждайтесь. Следующие несколько лет будут прибыльными вне вашего самого смелого воображения. Удостоверьтесь, что вы делаете все правильно, пока ситуация хорошая. Настройте свой разум на 1924 год.
Апрель 1983: В 1982 Доу закончил коррекцию очень большой степени. Доказательства этого вывода неопровержимы.... Продвижение после этой коррекции будет намного большим бычьим рынком, чем что-либо виденное за последние два десятилетия. ...Учитывая техническую ситуацию, что мы можем заключить о психологических аспектах волны V? Бычий рынок 1920-х годов был пятой волной третьей волны степени суперцикла, в то время как волна V степени цикла является пятой волной пятой волны степени суперцикла. Таким образом, в качестве последнего ура, она должна характеризоваться в конце почти невероятной институциональной манией на акции и публичной манией на фьючерсы фондовых индексов, опционы на акции и опционы на фьючерсы. На мой взгляд, долгосрочные индикаторы настроения будут давать сигналы для продажи на основном тренде за два или три года до окончательной вершины, и рынок просто продолжит движение. Для того, чтобы приготовить фондовый рынок США к самому большому краху в истории, который, согласно Волновому принципу, должен следовать за волной V, массовая психология инвесторов должна достичь безумных масштабов, с элементами 1929, 1968 и 1973 годов и, в конце концов, даже большей степени.
Август 1983 года. С учетом того, что настроения, динамика, волновые характеристики и социальные явления подтверждают наш первоначальный прогноз, можем ли мы сказать, что обстановка на Уолл-стрит способствует развитию полномасштабной спекулятивной мании? В 1978 году аналитик Эллиотта никак не мог понять, какими будут механизмы для диких спекуляций. «Где 10-процентная маржа, которая сделала возможным 1920-е годы?» - это было распространенное опровержение. Ну, если честно, мы не знали. Но теперь посмотрите! Вся структура строится так, как если бы она была запланирована. Опционы на сотни акций (а теперь и фондовые индексы) позволяют спекулянту торговать тысячами акций за долю от их стоимости. Фьючерсные контракты на фондовые индексы, которые обещают ничего не поставлять, были созданы по большей части как спекулятивные инструменты с огромным плечом. Опционы на фьючерсы переносят возможности еще на один шаг вперед. И это еще не все. Крупные финансовые газеты призывают к прекращению любых маржинальных требований к акциям вообще. Дебютировали обратные опционы. S&L прыгают в биржевой брокерский бизнес, отправляя листовки старушкам. А нью-йоркские банки уже строят киоски для котировальных машин, чтобы вкладчики могли остановиться на обеденном перерыве и выложить свои любимые акции. Биржи опционов создают новые спекулятивные инструменты - угадайте C.P.I. и выиграйте пакет! Другими словами, финансовая арена становится местом, где стоит быть. И, как по волшебству, средства массовой информации геометрически увеличивают освещение финансовых новостей. Каждые несколько месяцев создаются новые финансовые бюллетени и журналы. Сеть финансовых новостей теперь вещает 12 часов в день, передавая с точностью до минуты котировки на акции и товары через спутник и кабель в миллионы домов. Помните, что это только этап настройки.... На пике пятой волны зрелище будет соперничать с тюльпаноманией и Южноморским пузырем.
Затем последовал неуклонный подъем к самой большой переоценке фондового рынка в истории США по всем показателям с большой маржинальностью (см. рисунки 1-4 в главе 12). Вместе с ними пришли новый рекордно высокий уровень маржинального долга в процентах от свободных средств, широкое спекулятивное инвестирование ранее консервативными пенсионными фондами и страховыми компаниями, раздутая индустрия взаимных фондов, быстро развивающаяся индустрия хедж-фондов, философия инвестирования в индексные фонды, при которой прибыль, якобы, не требует усилий, круглосуточная фьючерсная торговля, изобретение биржевых фондов., и то, что социономист Питер Кендалл назвал «культурой капитала», которая пронизывала общество от ссылок карикатуристов до выбора владельцами баров финансовых каналов вместо спортивных для просмотра телевизора клиентами.
Только волновая модель Эллиотта предложила основу как для распознавания начала рекордного пузыря активов, так и для предварительного описания того, как будет выглядеть его созревание. Насколько нам известно, это единственный пример такого прогноза в истории финансово-экономических комментариев.
Как это было возможно? На рис. 4 показана основа прогноза: пятые волны степени цикла вызывают манию. Подъем в 1982 году запустил волну V от (V), и эллиоттчики были готовы к этому.
Рисунок 4
Из рисунка 4 видно, что по мере продвижения двух вековой волны * каждая мания активов «волны V» была больше, длилась дольше и включала в себя больше классов активов, чем прежде. Эта прогрессия указывает на последовательно более экстремальные выражения позитивного социального настроения, отражая приближение пика еще более высокой степени, волны *. Предвидение этой еще большей крайности подсказало невиданное предсказание.
Согласованность этой модели прекрасна. В то время как некоторые экономисты признают, что пузыри существуют, и в то время как очень немногие из них могут быть в состоянии распознать пузырь в процессе, и в то время как единственный представитель может быть в состоянии идентифицировать созревание существующего пузыря, ни один из них не имеет основания даже представить, что кто-то может предсказать появление пузыря без намека на нынешние условия. Волновой принцип делает это сходу.
Использование теории для прогнозирования, которое сторонники других теорий считают невозможным, говорит об обоснованности успешно применяемой теории. Если можно предсказать пузырь, используя иерархическую фрактальную модель, то вполне вероятно, что фондовый рынок придерживается иерархического фрактала. Если можно спрогнозировать пузырь, используя модель, основанную на качественно однородном поведении инвесторов, то вполне вероятно, что поведение инвесторов качественно однородно.
Пузыри в теориях пузырей
(Автор: Алан Холл)
Изучение литературы о пузырях показывает, что традиционные теоретики обычно обращаются к пузырям только после того, как один из них отступил. После рекордного максимума акций, оцененных в реальных деньгах (золото) в 1999 году, и особенно после изменения цен на недвижимость в 2006 году, экономисты выступили с гипотезой о пузырях. Фогель перечислил около семнадцати теорий о пузырях и крахах, существовавших в конце 2009 года. Можно поддаться искушению заметить, что дефляционные пузыри вызывают пузыри в теориях пузырей. С тех пор, как фондовый рынок вырос, а экономика расширилась, мода на теории о пузырях отступила. Социономисты считают всю эту запоздалую деятельность естественной.
Социономическая перспектива держит практиков далеко впереди этой кривой. Статья «Быки, медведи и мании» вышла в «The Elliott Wave Theorist» в разгар биржевой мании в 1997 году, а не после того, как она закончилось в 2009.
Могут ли власти предотвратить пузыри?
(Автор: Алан Холл)
В 2011 году, через четыре-пять лет после последних пиковых пузырей и через два года после прекращения отката, «Harvard Business Review» (HBR) поднял обсуждение пузырей активов и пошел еще дальше, предложив пять способов их предотвращения. Автор советовал,
● Убедиться, что плечо не становится слишком большим.
● Определить источники «скрытых рычагов»
● Установить более короткие сроки для некоторых государственных должностных лиц, например председателя Федеральной Резервной Системы.
● Разработка методов более быстрой рекапитализации финансовой системы.
● Разработка более совершенных протоколов корпоративного управления.
Социономическая причинность подразумевает, что ни одно из этих прекрасных предложений не сработает. Даже если бы существовали инструменты сдерживания пузырей, власти никогда не использовали бы их так, как это предполагалось теоретически. На поздних стадиях положительной тенденции в социальном настроении генеральные директора, политики, регуляторы и рейтинговые агентства не заинтересованы в расследовании чрезмерных или скрытых рычагов, ограничении срока полномочий главы центрального банка, расследовании финансового мошенничества, обуздании спекуляций банкиров, выделении капитала как страхования от дефляции или ужесточении корпоративного управления. Социальные настроения работают на предотвращение таких упреждающих решений. Как показано на рисунке 8 главы 17, ограничительного регулирования просто не происходит, когда социальное настроение находится на положительном пике. Законодательные органы никогда не применяют финансовое регулирование до тех пор, пока не закончится медвежий рынок, то есть, когда уже слишком поздно, чтобы оно могло принести пользу. К его чести, автор статьи в HBR привел вескую причину, почему:
Ни одна система не может быть полностью осознанной. Немедленное социальное осознание, которое предотвратило бы образование или разрыв пузырей, физически и математически невозможно.
Это утверждение полностью согласуется с формологическими императивами волнового принципа и социономической причинностью.
Социальная политика никогда не может контролировать бессознательно регулируемое стадное поведение. В нем участвуют все слои общества, включая органы власти.
Пузыри и их разрыв являются естественной частью фрактальной флуктуации волнового принципа. Власти не могут предотвратить пузыри, но эллиоттчики и социономисты иногда могут их предсказать; и, как отдельные лица, мы можем использовать их в своих интересах, а не позволять им ослеплять нас.
Заключение
Социономика не повторяет популярные теории пузырей, полагаясь на предопределенную рациональность, необъяснимые отклонения от психологической нормы или механическую причинность. Согласно социономике, нерациональное ценообразование в финансах является нормой; спекулянты подвержены стадности все время, а не только во время пузырей и крахов; и весь процесс эндогенно, целостно регулируется. В больших пятых волнах нет внезапного, аномального припадка «животного духа», кроме некоторой рациональной нормы. Умеренное или экстремальное, настроение рынка всегда определяется законом подверженной паттернам стадности.
Таким образом, инвесторы не оценивают акции полностью рационально, как утверждает большинство академических теоретиков пузыря; ни в основном рационально, за исключением некоторых ошибок мышления, как, по-видимому, предполагают сторонники поведенческой экономики и поведенческих финансов (см. главу 19); ни обычно рационально, отходя от нормального поведения по таинственным причинам время от времени, как утверждают традиционные теоретики пузыря; ни в ответ на механические силы. Последовательная картина бессознательной, структурированной стадности, предлагаемая СТЭ и волновой моделью Эллиотта, наиболее совместима с доказательствами. Это единственное, что полезно для прогнозирования.