"Мировой город"
Смотришь какой-нибудь фильм, скажем, Вуди Аллена, «Эпоха радио» или «Загадочное убийство в Манхеттене», и думаешь, а всё-таки жаль, что я не родился где-нибудь в Нью-Йорке. Такой прекрасный город, прекрасные улицы, дома, рестораны… Нью-Йорк никогда не спит, и огни этого большого, огромного, города манят тебя к себе, завораживают, закручивают в пучину какой-то другой, неведомой, но обязательно прекрасной жизни…
А посмотришь «Римские каникулы» или «Рим - открытый город» - там есть что посмотреть у старых итальянцев - и влюбляешься в Рим или в какой-нибудь другой итальянский город, где кафе прямо на улице, набиты добродушными ни чем не обременёнными праздными - от слова «праздник» - людьми. Немного пузатыми, и от того ещё более приятными, потому что у самого пузцо вполне оформлено… Женщины здесь черноволосы, чернобровы и чернооки, словно в суфийском раю. И тихо звучит музыка. Конечно же, Нино Роты. Доносится ниоткуда, прямо с неба.
А Франсуа Трюффо, Марсель Карне или Рене Клер, так покажут Париж, что я с радостью записался бы в парижане. Поднялся бы на воздушном шаре под крыши города любви и в щёлку между занавесками в одном из окон подсмотрел бы френч канкан, не заплатив ни франка и опоздав на последний поезд метро…
В такие минуты нужно срочно поставить «Заставу Ильича». Чтобы снова влюбиться в Москву. Потому что это мировой город, самый лучший на земле, и жить в нём настоящее счастье. Ходить по этим улицам, по вылизанному июльским дождём или поливальными машинами асфальту, заходить в кафе, гулять где-нибудь в Замоскворечье, в этом старомосковском исчезающем Зазеркалье, где семьдесят лет назад родился мой отец… Вдоль набережной Яузы, неподалёку от дома, где раньше жил Костя Ларченко. А как хорошо здесь в марте, когда уже всё кругом пахнет новой весной… Собственно именно здесь однажды мартом и родилась для меня Москва как любимый город. Это как девочка, с которой ты рос с самого детства, а потом вдруг в один прекрасный день понимаешь, что это не просто девочка, с которой ты бегал, играл во что-то, а ты её любишь.
Есть тихие Обыденские переулки, прячущие от чужих глаз церковь Ильи Пророка… Красная Пресня… Музей кино, где столько всего пересмотрено. То место, конечно, где он был, а теперь сплыл - но мы-то с вами знаем, что корабль плывет, несмотря ни на что… Новодевичий и Новоспасский… Извилистая почти грузинская дорога, что идёт от «Таганской» к «Иллюзиону», мимо Афонского подворья, около стен которого я почти двадцать лет назад стоял в очереди, чтобы приложиться к деснице Иоанна Предтечи, а на мне по неразумию лет была футболка с битлами, и женщины в платках крестились, поглядывая на меня, а точнее на битлов на мне, и, грустно вздыхая, качали головами. Этот путь исхожен мной вверх и вниз, наяву и в снах, до зарубок на сердце.
Никто не подсчитает, сколько пройдено здесь километров, намотано кругов, напутано узлов и завязано узелков на память, выпито литров не самых благородных напитков в подворотнях и дворах далёкого безденежного безвременья, отпущено в церквях… И мне - нам, если вы понимаете о чём я - ещё осталось несколько переулков, пара мест, где притаилось немного той Москвы, того мирового города, самого лучшего на земле, родиться и жить в котором настоящее счастье.