«ТРУДНО БЫТЬ БОГОМ». О ТЕРАПИИ АДА
Фильм Германа неожиданно оказался именно тем фильмом, который мне сейчас просто необходимо было посмотреть. Конечно, мне очень помогли отзывы сходивших и увидевших, тот чёрный пиар, что окружил фильм, как ветхозаветное облако. Я как бы взошёл к этому фильму на чужих муках. Я был хорошо вооружён, перед просмотром не ел, ожидал самого невыносимого позорища сошедшего с ума гения. А увидел настоящее, большее кино.
Действительно на «Трудно быть Богом» нужно настраиваться. Нужно смириться, как пред лицом Бога на Страшном суде. Заранее принять, согласиться, быть готовым увидеть то, что увидишь. Но, на мой взгляд, «Хрусталёв, машину!» более антизрительское кино.
Сюжет здесь дело десятое, и там где он появляется, где проступают Стругацкие, он немного «падает», спускается со своей высоты. Это ожившая живопись, картины Босха и Гойи, как бы дошедшие из средневековья до наших дней документальные кадры. И всё это в манере позднего Германа. Из кино-аналогов в первую очередь, конечно, вспоминается «Андрей Рублёв». Но «Рублёв» происходит на земле, где «в самый тёмный час ночи прозревается утро». А фильм Германа - в аду. И никакого утра.
Три часа ада. Причём самого адского ада, какой я, пожалуй, видел в кино. Даже «Сало…» отдыхает. Ада, в котором оказываются зрители вместе с главным героем. Христианство учит, что за наши грехи страдает Бог. Это и происходит в фильме. Страдает «Бог», а остальным существам бывает физически больно, но они «здесь живут».
Однако по ходу фильма возникает странный эффект. Происходит какое-то внутреннее успокоение. Ты как бы трезвеешь и очищаешься. Я бы не назвал это катарсисом, но некое терапевтическое воздействие, воздействие от противного (в данном случае, в буквальном смысле слова), фильм лично на меня оказал. Я бы даже сейчас многим, в России и на Украине (да что там многим, желательно, всем) прописал просмотр этого фильма. А некоторых бы насильно запер с Германом.
Герман создал то кино, с которым я давно не встречался и которого мне не хватает. Настоящее, большое кино от настоящего, большого художника. А не его имитации в виде унылого фестивального говна.
Действительно на «Трудно быть Богом» нужно настраиваться. Нужно смириться, как пред лицом Бога на Страшном суде. Заранее принять, согласиться, быть готовым увидеть то, что увидишь. Но, на мой взгляд, «Хрусталёв, машину!» более антизрительское кино.
Сюжет здесь дело десятое, и там где он появляется, где проступают Стругацкие, он немного «падает», спускается со своей высоты. Это ожившая живопись, картины Босха и Гойи, как бы дошедшие из средневековья до наших дней документальные кадры. И всё это в манере позднего Германа. Из кино-аналогов в первую очередь, конечно, вспоминается «Андрей Рублёв». Но «Рублёв» происходит на земле, где «в самый тёмный час ночи прозревается утро». А фильм Германа - в аду. И никакого утра.
Три часа ада. Причём самого адского ада, какой я, пожалуй, видел в кино. Даже «Сало…» отдыхает. Ада, в котором оказываются зрители вместе с главным героем. Христианство учит, что за наши грехи страдает Бог. Это и происходит в фильме. Страдает «Бог», а остальным существам бывает физически больно, но они «здесь живут».
Однако по ходу фильма возникает странный эффект. Происходит какое-то внутреннее успокоение. Ты как бы трезвеешь и очищаешься. Я бы не назвал это катарсисом, но некое терапевтическое воздействие, воздействие от противного (в данном случае, в буквальном смысле слова), фильм лично на меня оказал. Я бы даже сейчас многим, в России и на Украине (да что там многим, желательно, всем) прописал просмотр этого фильма. А некоторых бы насильно запер с Германом.
Герман создал то кино, с которым я давно не встречался и которого мне не хватает. Настоящее, большое кино от настоящего, большого художника. А не его имитации в виде унылого фестивального говна.