Женщина как товар
Самое печальное в "женской теме" это несгибаемый внешний локус.
Не согнешь женский внешний локус и внутрь не заманишь, как ни старайся.
Выскользнет и снова окажется снаружи. Кто-то окажется виноват, кто-то окажется должен всегда.
Раньше была тема "как найти богатого" и никогда не работать.
Она и сейчас еще очень актуальна.
Но сейчас появилась тема "хватит считать нас товаром!" И это тот же самый внешний локус. Без малейшей разницы.
Точно такой же внешний локус с мешком претензий и требований.
Все равно кто-то должен, не денег дать, так такую социальную ситуацию, чтобы деньги сами в карманы шли.
Не хотят больше женщины быть столбовыми дворянками, как хотели раньше. Хотят быть владычицами морскими.
Раньше деньги богатого мужа их устраивали, а теперь хотят "своих денег". Но нет, не зарабатывать в поту хотят, а чтобы все само собой как-то устроилось, чтобы деньги эти "собственные" к ним сами пришли. Без напрягов.
Любой напряг трактуется как дискриминация и вместо работы начинаются митинги.
"Нам не дают работать!" "Нам внушили, что мы товар!" "У нас отняли наши возможности!"
Какие возможности отняли? Потенциальные! Которые надо было развивать, но их не развивали.
Не развивали, потому что хотели продать свое тело как товар. Потому что была такая возможность.
И сейчас не развивают, а митингуют.
То есть тот факт, что хочется продать свое тело, женщины ставят в вину не своей лени, а тому, что им предлагают продать.
Да мало ли что кому предлагают продать?
Вы же не продаете почку только потому, что ее готовы купить?
Вам самим ваша почка нужна. И вы не бежите со скалкой на того, кто готов купить вашу почку: аааа, как ты смеешь мне такое предлагать? А вдруг я продам и останусь без почки?
Он предлагает, а вы не продаете. Вот и все.
Продавайте то, что хотите продать. Профессиональные высокоспециализированные услуги, например. А себя в рабство не продавайте, ни в сексуальное, ни в бытовое.
Квартиру, в которой вы живете, многие готовы купить. Но вы ее не продаете. И не обижаетесь, что вашу квартиру хотели бы купить.
Может даже гордитесь этим.
Ваша машина кому-то нравится, ее хотели бы купить. Вы злитесь на это?
Почему же когда нравится ваше тело, когда за него готовы платить (прямо скажем, редко готовы, мало кто), вас это повергает в такую обиду?
Это ведь хорошо. Пусть и дальше хотят. Это значит, что ваше тело нравится.
Это хорошо, когда за тело готовы платить.
За мужское тело тоже иногда готовы, но совсем уж редко.
И только за самые красивые тела, за самые привлекательные.
Если мужчина сделал себе такое тело, такой имидж, что за секс с ним готовы платить, о, это очень классный имидж, это красивый парень.
И если у него, кроме имиджа ничего нет, ни работы, ни образования, то это печально. Но разве виноват его имидж?
Не будь у него имиджа хорошего, он стал бы профессионалом? Да нет, остался таким же бездельником, только еще и страшным.
У мужчин секс готовы покупать, только если они очень красивы, а у женщин почти у любых. За разную цену, но да.
Но женщине не просто свою сексуальную востребованность обвиняют, они обвиняют тех, кто готов платить им за секс.
Как мужчины смеют зариться на их тело? Как смеют?
И вы замечаете, кто, в основном, обвиняет?
Те, кто совсем не востребован. Кому никто ничего и не предлагает.
Вот те и галдят, что их тело превратили в товар. Какой товар? Как превратили?
Триста лет назад? Тогда все почти были товар, всех покупали-продавали, обменивали. Мужчин для войны и тяжелой работы, женщин для работы полегче и секса.
Но для внешнего локуса историческая правда не имеет значения, главное направить свой гневный и призывный взгляд куда-нибудь вовне. И потребовать уважения. Не самой себя уважать, а требовать к себе уважения.
И в каждом письме почти женском этот внешний локус.
Одно из тысячи женских писем, где локус нормальный.
Везде нытье, везде претензии, везде обиды, везде запросы-запросы к кому-то, чтобы дали, чтобы дали, чтобы дали.
И сейчас, читая это, многие дамы подумают: конечно, мы нытики, нас ведь такими общество сделало, нас заставили такими быть.
Вот вы видите маменькиного сыночка, нытика и неженку, вы что думаете?
Вы думаете, что его мамочка слишком много делала за него, правда?
Вы думаете, что она баловала его, мало ответственности на него возлагала, мало обязанностей.
Вы не думаете, что этот нытик и неженка рос в слишком суровых условиях, много работал, много дрался, много тягот перенес.
Будь так, это был бы крепкий и суровый парень, умеющий за себя постоять.
Вам понятно, что неженка и нытик и инфантил получился от избытка заботы и опеки.
И чтобы он стал человеком, он должен отказаться от опеки.
Так почему, когда речь идет о женской инфантильности, о женской слабости, вам приходят в голову узурпаторы, которые держат женщин в рабстве и гнобят?
Опека, чрезмерная опека виной всему.
Инфантильная привычка жить за чужой счет, готовность к подстройке снизу ради большей опеки. Или агрессивная требовательность.
Слишком балуют женщин, слишком нянчатся с ними, слишком много готовы дать им просто за красоту, за присутствие рядом и секс, за самую мелкую бытовую заботу, за вынашивание и кормление ребенка.
Не всех женщин балуют, конечно. Некрасивых нет, не особо балуют. (Поэтому они и митингуют)
Но любая некрасивая женщина все равно может получить что-то за свое тело. А мужчина некрасивый НЕТ.
Именно опеку надо сокращать и отказываться от опеки. Но нельзя ненавидеть родительские фигуры за опеку.
Надо благодарить!
Благодарить, а не обвинять.
С благодарности за опеку начинается отделение границ и самостоятельность, начинается понимание, что тебе дают то, что тебе не принадлежит и надо иметь что-то свое.
Феминизм деградировал из-за внешнего локуса.
Вместо того, чтобы обращаться к женщинам и побуждать их к самостоятельности, феминизм обращается к тем, кто и так более самостоятелен, к мужчинам. И требует и требует у них больше опеки, больше прав, больше поддержки, еще больше поддержки и любви.
Да куда уж больше? Посмотрите на себя.
Вы и так похожи на желе какое-то. Никаких внутренних опор, постоянный поиск внешних. Никакого внутреннего стержня, за редчайшим исключением.
Вот слова из песни Монеточки. У себя в ленте сегодня нашла:
"Мои волосы пашни пшеничные,
Что засеяны ровно и густо.
Мои вены наполнены нефтью отличной,
Моё тело - массовое искусство.
Толстой книги не открою страницы,
Мне ни к чему такие труды,
Когда за ресницами на дне глазницы,
Залежи алмазной руды.
Губы и волосы, форма носа,
Талия, грудь, стрелки и мушка.
Мне помогают решать вопросы
Те, что не сможет решить дурнушка.
Ценности предполагают подмену,
Если герои выглядят как
Венеры, вышедшие из пены,
Клео, покинувшие саркофаг.
Это не оболочка теперь,
Ибо меня насквозь пропитала,
Больше не бабская ерундень,
А новая форма капитала..."
Какой здесь локус? Да, это как бы самоирония, но все-таки какой локус?
А вот, тоже из моей ленты, Агния Кузнецова поет о долюшке женской:
"Все мы сидели за этой партой -
Добрый учитель, плесни вина.
Маленькой девочке нужно для старта
Самого правильного пацана.
Дальше попрет и наступит лето,
Будут возможности и места.
Девочка взвинчена и раздета.
Маленькой девочке нужен старт!
И институтка зубрит ночами
Сто двадцать восемь волшебных поз,
С остервенением изучая
Красную книгу журнала «Forbes».
Юность, приравненная к капиталу.
Девочка хочет вступить в торги.
Дайте ей всё, чтоб она блистала,
Только не нужно давать другим.
Жизнь коротка, красота короче.
«Правильных» мало - за них война.
Маленькой девочке нужно срочно
Самого правильного пацана!"
А здесь какой локус?
В этой песне, полной обиды.
Давайте еще примеры песен о том, как жестоко общество к женщинам. О, бедные женщины, им готовы платить за секс. Невыносимая мука, страшное оскорбление. Их тело хотят, вместо того, чтобы вообще не замечать. А если не замечают, то оскорбление еще больше.
Не согнешь женский внешний локус и внутрь не заманишь, как ни старайся.
Выскользнет и снова окажется снаружи. Кто-то окажется виноват, кто-то окажется должен всегда.
Раньше была тема "как найти богатого" и никогда не работать.
Она и сейчас еще очень актуальна.
Но сейчас появилась тема "хватит считать нас товаром!" И это тот же самый внешний локус. Без малейшей разницы.
Точно такой же внешний локус с мешком претензий и требований.
Все равно кто-то должен, не денег дать, так такую социальную ситуацию, чтобы деньги сами в карманы шли.
Не хотят больше женщины быть столбовыми дворянками, как хотели раньше. Хотят быть владычицами морскими.
Раньше деньги богатого мужа их устраивали, а теперь хотят "своих денег". Но нет, не зарабатывать в поту хотят, а чтобы все само собой как-то устроилось, чтобы деньги эти "собственные" к ним сами пришли. Без напрягов.
Любой напряг трактуется как дискриминация и вместо работы начинаются митинги.
"Нам не дают работать!" "Нам внушили, что мы товар!" "У нас отняли наши возможности!"
Какие возможности отняли? Потенциальные! Которые надо было развивать, но их не развивали.
Не развивали, потому что хотели продать свое тело как товар. Потому что была такая возможность.
И сейчас не развивают, а митингуют.
То есть тот факт, что хочется продать свое тело, женщины ставят в вину не своей лени, а тому, что им предлагают продать.
Да мало ли что кому предлагают продать?
Вы же не продаете почку только потому, что ее готовы купить?
Вам самим ваша почка нужна. И вы не бежите со скалкой на того, кто готов купить вашу почку: аааа, как ты смеешь мне такое предлагать? А вдруг я продам и останусь без почки?
Он предлагает, а вы не продаете. Вот и все.
Продавайте то, что хотите продать. Профессиональные высокоспециализированные услуги, например. А себя в рабство не продавайте, ни в сексуальное, ни в бытовое.
Квартиру, в которой вы живете, многие готовы купить. Но вы ее не продаете. И не обижаетесь, что вашу квартиру хотели бы купить.
Может даже гордитесь этим.
Ваша машина кому-то нравится, ее хотели бы купить. Вы злитесь на это?
Почему же когда нравится ваше тело, когда за него готовы платить (прямо скажем, редко готовы, мало кто), вас это повергает в такую обиду?
Это ведь хорошо. Пусть и дальше хотят. Это значит, что ваше тело нравится.
Это хорошо, когда за тело готовы платить.
За мужское тело тоже иногда готовы, но совсем уж редко.
И только за самые красивые тела, за самые привлекательные.
Если мужчина сделал себе такое тело, такой имидж, что за секс с ним готовы платить, о, это очень классный имидж, это красивый парень.
И если у него, кроме имиджа ничего нет, ни работы, ни образования, то это печально. Но разве виноват его имидж?
Не будь у него имиджа хорошего, он стал бы профессионалом? Да нет, остался таким же бездельником, только еще и страшным.
У мужчин секс готовы покупать, только если они очень красивы, а у женщин почти у любых. За разную цену, но да.
Но женщине не просто свою сексуальную востребованность обвиняют, они обвиняют тех, кто готов платить им за секс.
Как мужчины смеют зариться на их тело? Как смеют?
И вы замечаете, кто, в основном, обвиняет?
Те, кто совсем не востребован. Кому никто ничего и не предлагает.
Вот те и галдят, что их тело превратили в товар. Какой товар? Как превратили?
Триста лет назад? Тогда все почти были товар, всех покупали-продавали, обменивали. Мужчин для войны и тяжелой работы, женщин для работы полегче и секса.
Но для внешнего локуса историческая правда не имеет значения, главное направить свой гневный и призывный взгляд куда-нибудь вовне. И потребовать уважения. Не самой себя уважать, а требовать к себе уважения.
И в каждом письме почти женском этот внешний локус.
Одно из тысячи женских писем, где локус нормальный.
Везде нытье, везде претензии, везде обиды, везде запросы-запросы к кому-то, чтобы дали, чтобы дали, чтобы дали.
И сейчас, читая это, многие дамы подумают: конечно, мы нытики, нас ведь такими общество сделало, нас заставили такими быть.
Вот вы видите маменькиного сыночка, нытика и неженку, вы что думаете?
Вы думаете, что его мамочка слишком много делала за него, правда?
Вы думаете, что она баловала его, мало ответственности на него возлагала, мало обязанностей.
Вы не думаете, что этот нытик и неженка рос в слишком суровых условиях, много работал, много дрался, много тягот перенес.
Будь так, это был бы крепкий и суровый парень, умеющий за себя постоять.
Вам понятно, что неженка и нытик и инфантил получился от избытка заботы и опеки.
И чтобы он стал человеком, он должен отказаться от опеки.
Так почему, когда речь идет о женской инфантильности, о женской слабости, вам приходят в голову узурпаторы, которые держат женщин в рабстве и гнобят?
Опека, чрезмерная опека виной всему.
Инфантильная привычка жить за чужой счет, готовность к подстройке снизу ради большей опеки. Или агрессивная требовательность.
Слишком балуют женщин, слишком нянчатся с ними, слишком много готовы дать им просто за красоту, за присутствие рядом и секс, за самую мелкую бытовую заботу, за вынашивание и кормление ребенка.
Не всех женщин балуют, конечно. Некрасивых нет, не особо балуют. (Поэтому они и митингуют)
Но любая некрасивая женщина все равно может получить что-то за свое тело. А мужчина некрасивый НЕТ.
Именно опеку надо сокращать и отказываться от опеки. Но нельзя ненавидеть родительские фигуры за опеку.
Надо благодарить!
Благодарить, а не обвинять.
С благодарности за опеку начинается отделение границ и самостоятельность, начинается понимание, что тебе дают то, что тебе не принадлежит и надо иметь что-то свое.
Феминизм деградировал из-за внешнего локуса.
Вместо того, чтобы обращаться к женщинам и побуждать их к самостоятельности, феминизм обращается к тем, кто и так более самостоятелен, к мужчинам. И требует и требует у них больше опеки, больше прав, больше поддержки, еще больше поддержки и любви.
Да куда уж больше? Посмотрите на себя.
Вы и так похожи на желе какое-то. Никаких внутренних опор, постоянный поиск внешних. Никакого внутреннего стержня, за редчайшим исключением.
Вот слова из песни Монеточки. У себя в ленте сегодня нашла:
"Мои волосы пашни пшеничные,
Что засеяны ровно и густо.
Мои вены наполнены нефтью отличной,
Моё тело - массовое искусство.
Толстой книги не открою страницы,
Мне ни к чему такие труды,
Когда за ресницами на дне глазницы,
Залежи алмазной руды.
Губы и волосы, форма носа,
Талия, грудь, стрелки и мушка.
Мне помогают решать вопросы
Те, что не сможет решить дурнушка.
Ценности предполагают подмену,
Если герои выглядят как
Венеры, вышедшие из пены,
Клео, покинувшие саркофаг.
Это не оболочка теперь,
Ибо меня насквозь пропитала,
Больше не бабская ерундень,
А новая форма капитала..."
Какой здесь локус? Да, это как бы самоирония, но все-таки какой локус?
А вот, тоже из моей ленты, Агния Кузнецова поет о долюшке женской:
"Все мы сидели за этой партой -
Добрый учитель, плесни вина.
Маленькой девочке нужно для старта
Самого правильного пацана.
Дальше попрет и наступит лето,
Будут возможности и места.
Девочка взвинчена и раздета.
Маленькой девочке нужен старт!
И институтка зубрит ночами
Сто двадцать восемь волшебных поз,
С остервенением изучая
Красную книгу журнала «Forbes».
Юность, приравненная к капиталу.
Девочка хочет вступить в торги.
Дайте ей всё, чтоб она блистала,
Только не нужно давать другим.
Жизнь коротка, красота короче.
«Правильных» мало - за них война.
Маленькой девочке нужно срочно
Самого правильного пацана!"
А здесь какой локус?
В этой песне, полной обиды.
Давайте еще примеры песен о том, как жестоко общество к женщинам. О, бедные женщины, им готовы платить за секс. Невыносимая мука, страшное оскорбление. Их тело хотят, вместо того, чтобы вообще не замечать. А если не замечают, то оскорбление еще больше.