Презумпция вины
Про победу Джонни Деппа говорят, что это важное событие, благодаря которому маховик антимужской клеветы развернется в обратную сторону.
Да, но есть и обратная связь.
Джонни победил на суде, потому что маховик антимужской клеветы уже развернулся в обратную сторону.
Количество переходит в качество.
Об этом говорит и отставка Денисовой, которая так разошлась в сочинительстве страшных баек, что не смогла остановить свой горшочек, он варил и варил эту кашу, пока всех не затошнило.
То же самое будет касаться всех "жертв" и даже жертв, которые проклинают обидчиков так громко, описывают свои страдания так красочно и так активно требуют у всех помощи, что превращаются из жертв в агрессоров.
Как только жертва сама превращается в агрессора, срабатывает закономерный полевой эффект. Жертве не только больше ничего не хотят давать, но и сожалеют, что давали раньше, и даже считают все отданное отнятым.
Представьте себе ситуацию.
Вашей дальней родственнице оказалось негде жить. Из дома ее выгнал абьюзер, ее бывший сожитель. А она, наивная и доверчивая бедняжка отдавала все свои средства абьюзеру, считая его мужем, и оказалась теперь без кола и двора.
Нет никакого сомнения, что вы, человек добрый, желаете ей помочь.
Вы селите родственницу у себя, кормите ее и помогаете ей освоиться, пока она не встанет на ноги.
Что происходит дальше, описано в десятках классических сюжетов. Из разобранного в блоге можно вспомнить фильм "Жасмин" Вуди Аллена, аллюзию на "Трамвай Желание".
Родственница почему-то не хочет вставать на ноги, она хочет седлать вашу шею, а потом оказывается не бедняжкой, а хитрым паразитом. Она считает вас обязанным себе помогать, поэтому помощь принимает милостиво, хочет больше, недовольна, если помощь дается недостаточно быстро, не в полном объеме, обвиняет вас в предательстве, во лжи и угрожает устроить истерику.
Такими бывают далеко не все жертвы, некоторые благодарны за помощь, они же стараются быстро встать на ноги, но самые громкие и самые шумные жертвы всегда почти бывают такими, как описано выше.
Что происходит с вами, когда та, кого вы пожалели, оказывается не только не благодарной, но еще и гневливо требовательной и ненасытной?
Вы перестаете считать ее бедняжкой и начинаете сочувствовать ее сожителю, которого вы уверенно считали подонком. Сначала вы думаете, что, возможно, он не такой уж и подонок, а потом приходите к выводу, что он сам - жертва.
Вы думаете, что этому человеку много лет приходилось иметь дело с вот такой вот дамой: с ее требовательностью, ленью, жадностью, черной неблагодарностью. Вы думаете, что на месте этого человека вы не выдержали бы и месяца, а он терпел несколько лет. Теперь вам уже не кажется, что он обманул ее и обобрал, наоборот, вы думаете, что она его жестко использовала.
Это и есть полевой эффект. Абьюзер из абьюзера начал превращаться в жертву, а бывшая жертва в абьюзера.
Вы же из нормального человека, выполнявшего свой долг по защите слабого, превращаетесь сначала в слишком доверчивого доброхота, а потом в лоха, которого юзали.
В вашем доме жили, ели вашу еду, пользовались всем, что у вас есть, брали у вас деньги, да еще приседали на уши и вынуждали постоянно выслушивать, сочувствовать, подбадривать и поддерживать.
Вот она сидела, закинув ногу на ногу в вашем халате, курила и пила вино, а вы чистили картошку и согласно кивали ее рассказам о том, как ее абьюзили много лет. Раньше вы переживали, что не можете сделать больше для этой бедной женщины, а теперь вас зло берет, почему вы не сказали: "На моей кухне курить нельзя, у меня никто не курит. Возьми нож и почисти картошку". Жертва тут же решила бы, что перед ней как перед Жюстиной де Сада - очередной агрессор, обругала вас и отправилась к своему бывшему, мириться, или пошла бы на поиски новой кормушки.
Вот таких жертв и "жертв", наглых, требовательных, агрессивных, становится все больше.
Без кавычек - это значит, что они и правда пострадали по чужой вине, но ведут себя так, будто это дало им право царить над всеми и помыкать.
В кавычках - это значит они пострадали по своей собственной вине.
И чем больше становится таких жертв-агрессоров, даже без кавычек, тем больше к ним общественное недоверие.
Презумпция виновности мужчины, обвиненного женщиной в насилии, все эти долгие годы базировалась на том, что большинству женщин было стыдно обвинять сожителей в плохом обращении. Получалось, что они спали, жили, даже рожали детей с тем, кто их презирал и плохо с ними обращался. Они получали общественную жалость взаимен уважения. Мало какая женщина была готова на это. О сексуальном насилии на пьяной вечеринке и вовсе помалкивали. Как найти нормального мужа девушке, над телом которой надругались какие-то подонки и все об этом узнали? Ее бедный муж будет считать своим долгом либо мстить подонкам, либо винить жену за пьяное легкомыслие. Его родственники и друзья будут помнить, что сделали с его женой. Это называлось "пятно". И это было несправедливо по отношению к жертве, но именно потому, для компенсации несправедливости, в общественном сознании существовала презумпция вины насильника.
Раз уж женщина говорит об этом вслух, значит отчаяние ее слишком велико и она жертвует своей репутацией. Мотива обманывать у женщин не было.
Но времена изменились. Мотив появился и даже вырос. "Пятно" на репутации жертвы превратилось в специфический знак качества. Пришло время, когда каждая публичная особа считает свои долгом припомнить, как ее изнасиловали где-то когда-то. Этим не брезгуют даже старушки, не заботясь о том, каково их детям и внукам читать красочные и подробные истории о насилии над бабулей. Коллективная девиация охватила женщин как индуцированный коллективный психоз, все наперегонки стали вспоминать и сочинять такие истории.
Разве в этих условиях может долго сохраняться доверие к таким как жена Деппа?
Она опоздала на несколько лет. Еще несколько лет назад ее клевета прозвучала бы как крик окровавленной женской души, а теперь уже звучит как смакование извращенных фантазий типичной блогерши, готовой на любой эксгибиционизм ради монетизации.
Толпы женщин сочиняют истории гуще и хлеще. Многие как Денисова превзошли де Сада в описании историй про ежедневное насилие над грудничками и пожилыми инвалидками. Сад не то что нервно курит, он зажмурился, прочитав тысячи "феминистских" историй о совращении их отцами в грудном возрасте.
Кто будет верить всем этим полоумным, когда их все больше?
Праздник Попрошаек подходит к концу.
Любое публичное обвинение, особенно громкое и красочное, будет вызывать автоматический скепсис.
Кто это опять так агрессивно хочет привлечь к себе внимание? Сколько он просит за свою боль?
Так выработается коллективный иммунитет против этого вида манипуляций.
Не исключено даже, что маятник полетит в другую сторону и снова будет крайность.
Например, Вайнштейна не только срочно освободят, но и сделают героем. Вместо мученика Флойда.
Как писал В.М. Бехтерев в книге "Гипноз, внушение, телепатия": "До какой степени быстро, можно сказать мгновенно, часто по внушению толпа изменяет свои чувства, показывает рассказ Ph. de Segur об одной толпе 1791 г., которая в окрестностях Парижа преследовала одного богатого фермера, будто бы нажившегося на счет общества. В ту минуту, когда этому фермеру грозила уже смерть, кто-то из толпы горячо вступился за него, и толпа внезапно перешла от крайней ярости к не менее крайнему расположению к этому лицу. Она заставила его петь и плясать вместе с собою вокруг дерева свободы, тогда как за минуту перед тем собиралась его повесить на ветвях того же самого дерева"
Вспоминайте, друзья, еще случаи, когда герой превращался в агрессора, агрессор в жертву, жертва в героя и другие трансформации имиджей в коллективном сознании.
Да, но есть и обратная связь.
Джонни победил на суде, потому что маховик антимужской клеветы уже развернулся в обратную сторону.
Количество переходит в качество.
Об этом говорит и отставка Денисовой, которая так разошлась в сочинительстве страшных баек, что не смогла остановить свой горшочек, он варил и варил эту кашу, пока всех не затошнило.
То же самое будет касаться всех "жертв" и даже жертв, которые проклинают обидчиков так громко, описывают свои страдания так красочно и так активно требуют у всех помощи, что превращаются из жертв в агрессоров.
Как только жертва сама превращается в агрессора, срабатывает закономерный полевой эффект. Жертве не только больше ничего не хотят давать, но и сожалеют, что давали раньше, и даже считают все отданное отнятым.
Представьте себе ситуацию.
Вашей дальней родственнице оказалось негде жить. Из дома ее выгнал абьюзер, ее бывший сожитель. А она, наивная и доверчивая бедняжка отдавала все свои средства абьюзеру, считая его мужем, и оказалась теперь без кола и двора.
Нет никакого сомнения, что вы, человек добрый, желаете ей помочь.
Вы селите родственницу у себя, кормите ее и помогаете ей освоиться, пока она не встанет на ноги.
Что происходит дальше, описано в десятках классических сюжетов. Из разобранного в блоге можно вспомнить фильм "Жасмин" Вуди Аллена, аллюзию на "Трамвай Желание".
Родственница почему-то не хочет вставать на ноги, она хочет седлать вашу шею, а потом оказывается не бедняжкой, а хитрым паразитом. Она считает вас обязанным себе помогать, поэтому помощь принимает милостиво, хочет больше, недовольна, если помощь дается недостаточно быстро, не в полном объеме, обвиняет вас в предательстве, во лжи и угрожает устроить истерику.
Такими бывают далеко не все жертвы, некоторые благодарны за помощь, они же стараются быстро встать на ноги, но самые громкие и самые шумные жертвы всегда почти бывают такими, как описано выше.
Что происходит с вами, когда та, кого вы пожалели, оказывается не только не благодарной, но еще и гневливо требовательной и ненасытной?
Вы перестаете считать ее бедняжкой и начинаете сочувствовать ее сожителю, которого вы уверенно считали подонком. Сначала вы думаете, что, возможно, он не такой уж и подонок, а потом приходите к выводу, что он сам - жертва.
Вы думаете, что этому человеку много лет приходилось иметь дело с вот такой вот дамой: с ее требовательностью, ленью, жадностью, черной неблагодарностью. Вы думаете, что на месте этого человека вы не выдержали бы и месяца, а он терпел несколько лет. Теперь вам уже не кажется, что он обманул ее и обобрал, наоборот, вы думаете, что она его жестко использовала.
Это и есть полевой эффект. Абьюзер из абьюзера начал превращаться в жертву, а бывшая жертва в абьюзера.
Вы же из нормального человека, выполнявшего свой долг по защите слабого, превращаетесь сначала в слишком доверчивого доброхота, а потом в лоха, которого юзали.
В вашем доме жили, ели вашу еду, пользовались всем, что у вас есть, брали у вас деньги, да еще приседали на уши и вынуждали постоянно выслушивать, сочувствовать, подбадривать и поддерживать.
Вот она сидела, закинув ногу на ногу в вашем халате, курила и пила вино, а вы чистили картошку и согласно кивали ее рассказам о том, как ее абьюзили много лет. Раньше вы переживали, что не можете сделать больше для этой бедной женщины, а теперь вас зло берет, почему вы не сказали: "На моей кухне курить нельзя, у меня никто не курит. Возьми нож и почисти картошку". Жертва тут же решила бы, что перед ней как перед Жюстиной де Сада - очередной агрессор, обругала вас и отправилась к своему бывшему, мириться, или пошла бы на поиски новой кормушки.
Вот таких жертв и "жертв", наглых, требовательных, агрессивных, становится все больше.
Без кавычек - это значит, что они и правда пострадали по чужой вине, но ведут себя так, будто это дало им право царить над всеми и помыкать.
В кавычках - это значит они пострадали по своей собственной вине.
И чем больше становится таких жертв-агрессоров, даже без кавычек, тем больше к ним общественное недоверие.
Презумпция виновности мужчины, обвиненного женщиной в насилии, все эти долгие годы базировалась на том, что большинству женщин было стыдно обвинять сожителей в плохом обращении. Получалось, что они спали, жили, даже рожали детей с тем, кто их презирал и плохо с ними обращался. Они получали общественную жалость взаимен уважения. Мало какая женщина была готова на это. О сексуальном насилии на пьяной вечеринке и вовсе помалкивали. Как найти нормального мужа девушке, над телом которой надругались какие-то подонки и все об этом узнали? Ее бедный муж будет считать своим долгом либо мстить подонкам, либо винить жену за пьяное легкомыслие. Его родственники и друзья будут помнить, что сделали с его женой. Это называлось "пятно". И это было несправедливо по отношению к жертве, но именно потому, для компенсации несправедливости, в общественном сознании существовала презумпция вины насильника.
Раз уж женщина говорит об этом вслух, значит отчаяние ее слишком велико и она жертвует своей репутацией. Мотива обманывать у женщин не было.
Но времена изменились. Мотив появился и даже вырос. "Пятно" на репутации жертвы превратилось в специфический знак качества. Пришло время, когда каждая публичная особа считает свои долгом припомнить, как ее изнасиловали где-то когда-то. Этим не брезгуют даже старушки, не заботясь о том, каково их детям и внукам читать красочные и подробные истории о насилии над бабулей. Коллективная девиация охватила женщин как индуцированный коллективный психоз, все наперегонки стали вспоминать и сочинять такие истории.
Разве в этих условиях может долго сохраняться доверие к таким как жена Деппа?
Она опоздала на несколько лет. Еще несколько лет назад ее клевета прозвучала бы как крик окровавленной женской души, а теперь уже звучит как смакование извращенных фантазий типичной блогерши, готовой на любой эксгибиционизм ради монетизации.
Толпы женщин сочиняют истории гуще и хлеще. Многие как Денисова превзошли де Сада в описании историй про ежедневное насилие над грудничками и пожилыми инвалидками. Сад не то что нервно курит, он зажмурился, прочитав тысячи "феминистских" историй о совращении их отцами в грудном возрасте.
Кто будет верить всем этим полоумным, когда их все больше?
Праздник Попрошаек подходит к концу.
Любое публичное обвинение, особенно громкое и красочное, будет вызывать автоматический скепсис.
Кто это опять так агрессивно хочет привлечь к себе внимание? Сколько он просит за свою боль?
Так выработается коллективный иммунитет против этого вида манипуляций.
Не исключено даже, что маятник полетит в другую сторону и снова будет крайность.
Например, Вайнштейна не только срочно освободят, но и сделают героем. Вместо мученика Флойда.
Как писал В.М. Бехтерев в книге "Гипноз, внушение, телепатия": "До какой степени быстро, можно сказать мгновенно, часто по внушению толпа изменяет свои чувства, показывает рассказ Ph. de Segur об одной толпе 1791 г., которая в окрестностях Парижа преследовала одного богатого фермера, будто бы нажившегося на счет общества. В ту минуту, когда этому фермеру грозила уже смерть, кто-то из толпы горячо вступился за него, и толпа внезапно перешла от крайней ярости к не менее крайнему расположению к этому лицу. Она заставила его петь и плясать вместе с собою вокруг дерева свободы, тогда как за минуту перед тем собиралась его повесить на ветвях того же самого дерева"
Вспоминайте, друзья, еще случаи, когда герой превращался в агрессора, агрессор в жертву, жертва в героя и другие трансформации имиджей в коллективном сознании.