Борьба с наркоманией = борьба с наркоманами
В 2001 году я впервые услышала о программах снижения вреда. О них нам рассказали представители города-побратима Иркутска - немецкого города Пфорцхайм. Жители Пфорцхайма предлагали свою помощь Иркутску в решении проблемы эпидемии ВИЧ, как степной пожар распространявшейся среди героиновых наркоманов. Власти города отвергли это предложение, но свою задачу немцы выполнили - мы узнали о том, что решение существует.
Хотя я услышала об обмене шприцев в первый раз, суть подхода была так понятна и проста, что было сразу понятно - надо делать! Следующий год ушел на переговоры с чиновниками, Центром СПИД, милицией, анонимными наркоманами.
Аня Саранг снабжала меня литературой, и слава богу, что Иркутское отделение Красного Креста на тот момент было в таком жалком состоянии, что наш председатель Любовь Ивановна дала мне полную свободу действий.
А 1 апреля 2002 года я получила письмо от фонда Сороса, что нам выделяют деньги на проект. Я перезвонила в Москву, чтобы убедиться, что это не первоапрельская шутка, потому что это было невероятно! Я, на тот момент, по сути, дерзкая малолетка, смогла запустить проект снижения вреда в Иркутске - и это в лохматом 2002 году!
Дальше было много геморроя - мы меняли шприцы на улице в 40-градусный мороз, жители 3 поселка, где земля хрустела от шприцев, бастовали против нашей работы, скорая выбрасывала наркоманов на обочине, а аптеки отказывались им продавать шприцы и воду, непонятно было, куда пристраивать людей с гепатитами, СПИДом, сепсисом и прочими прелестями, куда направить людей, которые жаждали завязать... Срывались аутрич-работники, а директор 12-шагового центра решил отжать снижение вреда под себя, чтобы превратить его в бесперебойный источник новых клиентов на платную реабилитацию, и начал сложную игру, убеждая наших финансовых доноров, что я не справляюсь с проектом.
Мы мучились с утилизацией шприцев, и бывало, я сама их мыла в туалете Красного Креста, прокалывая руки. У нас крали сумки и мелкую технику торчки, заглядывающие в офис. Одна из местных больниц, не имея денег для утилизации шприцев, выбросила их на берегу Ангары, и все газеты обвинили в этом нас, и только благодаря тому, что почти все шприцы были десятками, нам удалось добиться опровержения. Потом мы похоронили нашего аутричера Колю Барбитурщика, он передознулся в подъезде. Потом узнал о своем ВИЧ-статусе и сорвался Саша Маргарин...
Иными словами, это была очень жесткая работа. Но когда я вспоминаю о ней, я понимаю, что никогда больше я не жила с таким насыщенным ежеминутным ощущением, что мы спасаем людям жизни. Именно благодаря снижению вреда у меня есть друзья, про которых я точно знаю - мы спасли им жизнь. Предложив шприц на обмен, а вместе с ним - понимание, реальную помощь, сочувствие.
Столько людей умерло, но мы, жители этой страны, так и не осознали, что война с наркотиками равна войне с наркоманами, и не приносит ничего, кроме смерти тем, кто оказался зависим, и горя и бессилия их родным.
Нам нужно добиться понимания, что наркомания - это заболевание, а не "вредная привычка", нам нужно обеспечить зависимым людям доступ к программам снижения вреда и реабилитации, и, к сожалению, пока что весь российский опыт является доказательством того, что без введения метадоновой терапии мы не сможем остановить ни эпидемию ВИЧ, ни туберкулеза, ни преступности.
То небольшое, что может сделать каждый - не поддерживать войну с наркоманами. Есть возможность пожертвовать денежку реабилитационному центру, или привезти вещи, продукты - сделайте это! При вас отказывают в медицинской помощи наркопотребителю или в продаже шприца, воды, спиртовой салфетки - вступитесь, потому что это в наших общих интересах.
Поддержите тех, кто борется за оказание адекватной помощи торчкам!
Хотя я услышала об обмене шприцев в первый раз, суть подхода была так понятна и проста, что было сразу понятно - надо делать! Следующий год ушел на переговоры с чиновниками, Центром СПИД, милицией, анонимными наркоманами.
Аня Саранг снабжала меня литературой, и слава богу, что Иркутское отделение Красного Креста на тот момент было в таком жалком состоянии, что наш председатель Любовь Ивановна дала мне полную свободу действий.
А 1 апреля 2002 года я получила письмо от фонда Сороса, что нам выделяют деньги на проект. Я перезвонила в Москву, чтобы убедиться, что это не первоапрельская шутка, потому что это было невероятно! Я, на тот момент, по сути, дерзкая малолетка, смогла запустить проект снижения вреда в Иркутске - и это в лохматом 2002 году!
Дальше было много геморроя - мы меняли шприцы на улице в 40-градусный мороз, жители 3 поселка, где земля хрустела от шприцев, бастовали против нашей работы, скорая выбрасывала наркоманов на обочине, а аптеки отказывались им продавать шприцы и воду, непонятно было, куда пристраивать людей с гепатитами, СПИДом, сепсисом и прочими прелестями, куда направить людей, которые жаждали завязать... Срывались аутрич-работники, а директор 12-шагового центра решил отжать снижение вреда под себя, чтобы превратить его в бесперебойный источник новых клиентов на платную реабилитацию, и начал сложную игру, убеждая наших финансовых доноров, что я не справляюсь с проектом.
Мы мучились с утилизацией шприцев, и бывало, я сама их мыла в туалете Красного Креста, прокалывая руки. У нас крали сумки и мелкую технику торчки, заглядывающие в офис. Одна из местных больниц, не имея денег для утилизации шприцев, выбросила их на берегу Ангары, и все газеты обвинили в этом нас, и только благодаря тому, что почти все шприцы были десятками, нам удалось добиться опровержения. Потом мы похоронили нашего аутричера Колю Барбитурщика, он передознулся в подъезде. Потом узнал о своем ВИЧ-статусе и сорвался Саша Маргарин...
Иными словами, это была очень жесткая работа. Но когда я вспоминаю о ней, я понимаю, что никогда больше я не жила с таким насыщенным ежеминутным ощущением, что мы спасаем людям жизни. Именно благодаря снижению вреда у меня есть друзья, про которых я точно знаю - мы спасли им жизнь. Предложив шприц на обмен, а вместе с ним - понимание, реальную помощь, сочувствие.
Столько людей умерло, но мы, жители этой страны, так и не осознали, что война с наркотиками равна войне с наркоманами, и не приносит ничего, кроме смерти тем, кто оказался зависим, и горя и бессилия их родным.
Нам нужно добиться понимания, что наркомания - это заболевание, а не "вредная привычка", нам нужно обеспечить зависимым людям доступ к программам снижения вреда и реабилитации, и, к сожалению, пока что весь российский опыт является доказательством того, что без введения метадоновой терапии мы не сможем остановить ни эпидемию ВИЧ, ни туберкулеза, ни преступности.
То небольшое, что может сделать каждый - не поддерживать войну с наркоманами. Есть возможность пожертвовать денежку реабилитационному центру, или привезти вещи, продукты - сделайте это! При вас отказывают в медицинской помощи наркопотребителю или в продаже шприца, воды, спиртовой салфетки - вступитесь, потому что это в наших общих интересах.
Поддержите тех, кто борется за оказание адекватной помощи торчкам!