Академики
Мне как-то всегда, под звучанием словосочетания "академик" слышался мой дед, Анатолий Ефимович, а ведь мой отец, Виктор Анатольевич, был тоже "академик". Вы спросите с усмешкой: "Кто следующий?"
Я никогда не хотел быть знаменитым. Раньше я думал, что известным человеком будет Дарья Евгеньевна, моя дочь, названная в честь бабушки Доры. Даша родилась в Кишиневе, ходила в молдавский садик, знает испанский, французский. Все построит, если надо. Сейчас она учится на экономическом в Москве. Однако теперь, когда подрастает мой сын я думаю, что академиком может стать Артем, но это пока неважно. Лишь бы дети не ушли с дороги, которую прокладывали мой дед и мои родители. Я имею ввиду творчество, науку.
Помню старое здание сельхозинститута на ул Садовой, рядом с Комсомольским озером. Там, в правом крыле, на втором этаже, почти в углу находилась кафедра генетики, селекции и семеноводства. Я туда редко приходил маленьким, все больше бывал в учхозе, на птичнике. Помню, как лет пяти отроду, я стоял посреди кукурузного поля, потеряв ориентацию, но не плакал, - знал, что найду дорогу. В результате заблудился и вышел на какую-то незнакомую мне дорогу, далеко от птичника, где меня и нашел случайно проезжавший на бричке добрый человек, сотрудник моего дедушки. Помню не только кукурузу, но помню и арахис, сою, мед, арбузы, персики. Я сейчас почти каждый год что-нибудь сажаю здесь, в Подмосковье. В основном, это сосны да ели. Зеленые, голубые. Мой тесть увлекается привоем и подвоем, получает красивые яблоки, теща сажает ягоды, а я сажаю елки. Все равно здесь ничего не растет так, как дома.
Анатолий Ефимович с учениками и сотрудниками вывел много сортов кукурузы, подготовил армию агрономов. В Молдову дед приехал с семьей из эвакуации сразу после освобождения Кишинева.
Дед начинал свою работу в Ленинграде, во Всесоюзном Инстистуте Растениеводства, был директором опытной станции в Аскания Нова, а докторскую диссертацию защитил по диким пшеницам Крыма. Работал в Херсоне, во Фрунзе (Киргизия), а потом, после войны, его направили в Молдавию. По Крыму дед сам бродил по степям, без еды, собирал растения. Когда он мне рассказывал об этом, я уже имел значок туриста СССР, потом альпиниста СССР, потом разрядником был. В общем, я понимал, что такое бродяжить по Крыму. Тогда было другое время, опасное. В Асканию Нова мы с ним так и не поехали. Дед мне говорил, что есть только несколько дней весной, когда степь цветет и это неповторимо. Зато я с ним поездил по Молдавии в детстве. Он часто ездил по совхозам и колхозам. Дед организовал и возглавил учхоз - учебное хозяйство Сельхозинститута, недалеко от Кишинева, в Костюженах. Он был заведующий кафедрой генетики, селекции и семеноводства Кишиневского сельхозинститута, директором Отдела генетики Академии Наук Молдавии. Дед умел рисовать, писать маслом. В доме был десяток его картин. Я помню копии картин Врубеля: Демон, Царевна, Старик. Думаю, что я выбрал эти три картины не случайно. Творчество, Любовь, Жизнь. Эти картины висели в его большой квартире, среди других картин моего деда. Я помню, как рождалась копия картины "Демон" под кистью деда на веранде. дед был в берете и выглядел совсем не как академик, скорее как труженик. Помню, как он сколачивал раму из багета. Помню разного цвета зерна кукурузы в перевернутых вверх дном стеклянных колбах на его письменном столе в кабинете. Про книги в библиотеке я не говорю, книг было очень много по специальности, были книги художественные, разные. Рядом с его письменным столом были фотографии его братьев Кости и Миши, фотография молодой бабушки Доры. Хорошо помню Жору Бытко, его водителя, и ГАЗ69, на котором дед каждое утро из города ездил в учхоз на поля, а потом возвращался в город читать лекции в Сельхозинституте. Помню его учеников: Боровского, Симинела, Лысикова. Помню кафедру, но уже не помню фамилий, только редко всплывают в памяти лица его коллег. В Кишиневе издана книга о моем деде. В 2004 году Сельхозинститут и Академия наук Молдовы отмечали 100- летие со Дня его рождения.
Мой отец, академик Виктор Коварский, провел свое довоенное детство в Харькове и Херсоне со своими старшими братьями Валей и Юрой (на фото отец в центре)
Они вместе с дедом и бабушкой Дорой и младшим братом Вовой, после войны, приехали в Кишинев в августе 44-го. Отец на отлично закончил среднюю школу №3 г. Кишинева. Бокс оказал влияние на моего отца, который всегда стремился в драку и всегда стремился победить. После школы отец поступил в университет на мехмат, а затем на физмат, где училась моя мама. Обо всем этом отец пишет в своей книге
Мой отец был прежде всего физиком, академиком, награжденным орденами так же, как его отец.
Вместе с тем он был коммунистом, пел революционные песни, сочинял стихи, любил мою маму.
Наверное, отец воспитывал меня в своем духе так же, как воспитывали его. Отец рассказывал, как дед учил его плавать. Они с братьями сели в лодку в плавнях на Днепре. Отплыли и выбросили отца в воду со словами: "плыви!". Меня воспитывали более мягко, но я знаю правила бокса, книг и фильмов "Как закалялась сталь", "Последний дюйм", "Золотой теленок", рассказов Бабеля, а по физике - требования Льва Ландау. Папа написал несколько книг по физике со своими учениками и книгу о своей жизни. Отец ушел из жизни победителем. Публиковал статьи до самой смерти. Выиграл конкурс и получил финансирование на научную работу в то время, когда это было крайне трудно. Состояние его здоровья было в конце жизни крайне тяжелым, но он мужественно переносил тяжелейшие операции и лечение. Друзья его не покидали. Заходили к нему домой, слушали его, рассказывали ему о своей жизни. Видно не зря его назвали Виктором 31 декабря 1929 года.
Я уверен, что друзья и ученики сохранят добрую память о моем отце и моем деде на долгие годы. Не перечисляю все имена. Относится ко всем.
Хочу отметить, что среди них есть и мой друг и соавтор Борис Филипп, ученик моего отца. Здоровья всем вам, дорогие мои земляки! Ла мулць Ань! Норок и Сэнэтатя!
Я Вас помню и люблю. Извините, что редко приезжаю. Дела. Семья. Все реже удается быть выше этого.