Хадерские зарисовки.
Восток - дело тонкое, Петруха! ©
Пару дней назад зашла в супермаркет возле дома. В мясном отделе работают или мужчины-арабы, или женщины с Кавказа. Одна из них, Соня, не обращая ровно никакого внимания на ожидающую меня, возбуждённо разговаривала со своей коллегой, тоже кавказской женщиной. Обсуждали своих дочерей. Та, вторая, пожаловалась Соне, что дочка ей не перезванивает и вообще, значит, ни во что её не ставит. Соня возмутилась: «Вот моя дочь тоже меня посылает куда подальше! А у неё, между прочим, ребёнок! И я хочу, чтобы она была мама! А она всё гулять куда-то ходит, а я спрашиваю - с кем? А она посылает меня». Я спрашиваю: «А сколько лет Вашей дочке?» Соня, поджав губы куриной гузкой, отвечает: «Скоро исполнится тридцать пять!» Я эдак робко говорю: «Так ведь она не только мама, но ещё и молодая женщина». Соня испепелила меня взглядом и пригвоздила ответом к полу: «А я хочу, чтобы она была только мама!» Я предпочла дальше тему не развивать. В каждой избушке - свои погремушки, а в кавказских избушках - тем более. А вы говорите - так не бывает...
* * *
В тот же самый день я возвращалась домой из того же супермаркета, после эпизода с Соней. На узкой улочке (ровно напротив кое-чьего любимого дома на сваях) стояла пара кавказцев немолодого возраста: корпулентная такая дама облокотилась на решётку школьной ограды, а рядом с ней подпрыгивал тощенький мужик совершенно алкоголического вида. Именно так: она стояла, величественная такая, как слоны, которых я видела в зоопарке, а он прыгал около неё и орал. Благим матом. Вопли я услышала издалека, и только проходя мимо, разобрала их часть: «Лена! Лена, пайдём дамой! Лена, я галооодный! Лена, нэ нэрвничай мэня, пойдём, Лена!» - визжал он, перейдя уже из первой октавы во вторую. Лена стояла и смотрела куда-то поверх его головы, не шевелясь, как изваяние. Вдруг я услышала шлепок. Обернулась: этот дебил начал лупить её изо всех сил по щекам! (Хлоп!) «Лена, пашли дамой, камугаварю, нэ нэрвничай мэня!» (Хлоп! Хлоп!) «Я галодный, Лена!» Лена продолжала стоять, не шевелясь.
Ушла домой в полном шоке. Эта Лена могла его убить мизинцем своей левой руки. Но она ничего не делала. Я не понимаю. Подумала только - хорошо, что я шла одна.