Светлана Кекова
*
В храме тела, убогом и тесном,
на изгибе солёной волны,
вторя травам и птицам небесным,
покаянные пели псалмы.
У Дающего милости много -
и являлся пылающий куст
тем, кто мучает Господа Бога
чуть заметным движением уст.
*
Всё колеблется, тает и гаснет -
стол и стул, занавеска, окно...
Нынче хмуро, но завтра проя’снит,
ты не бойся, что будет темно.
Стала жизнь веселей и короче,
чистой правдой прикинулась ложь,
по ворсистому пологу ночи
пробегает последняя дрожь.
И в трагическом сумраке комнат
слышен скрежет тоски городской:
- Чьей рукою он будет отдёрнут -
пыльный занавес жизни людской?
Смотрит зеркало знаком вопроса,
рот комода презрительно сжат,
по разбитой дороге колёса
громыхают, гремят, дребезжат.
Два коротких, как вздохи, поклонца
перед пыльным квадратом окна...
Там - уже появляется солнце,
здесь - ещё не исчезла луна.
отсюда
https://magazines.gorky.media/authors/k/svetlana-kekova
В храме тела, убогом и тесном,
на изгибе солёной волны,
вторя травам и птицам небесным,
покаянные пели псалмы.
У Дающего милости много -
и являлся пылающий куст
тем, кто мучает Господа Бога
чуть заметным движением уст.
*
Всё колеблется, тает и гаснет -
стол и стул, занавеска, окно...
Нынче хмуро, но завтра проя’снит,
ты не бойся, что будет темно.
Стала жизнь веселей и короче,
чистой правдой прикинулась ложь,
по ворсистому пологу ночи
пробегает последняя дрожь.
И в трагическом сумраке комнат
слышен скрежет тоски городской:
- Чьей рукою он будет отдёрнут -
пыльный занавес жизни людской?
Смотрит зеркало знаком вопроса,
рот комода презрительно сжат,
по разбитой дороге колёса
громыхают, гремят, дребезжат.
Два коротких, как вздохи, поклонца
перед пыльным квадратом окна...
Там - уже появляется солнце,
здесь - ещё не исчезла луна.
отсюда
https://magazines.gorky.media/authors/k/svetlana-kekova