смысл песни "Кони привередливые"
По завершению советского периода, который был вершиной русского исторического и культурного развития (вобрав и исторически предшествующий материал), оформился и "топ" песен, популярных как у русских, так и привлекающих внимание иностранцев. (Иностранцы тут принципиально важны - как принимающие то, что русская культура имеет сообщить миру.) Новые технические возможности и свобода конкуренции исполнителей после его завершения позволили выявиться и наилучшим исполнениям.
Весь новый репертуар в этом топе - трагический. В течении самого советского периода он был (официально?) оптимистичным или лиричным, а то и танцевальным: "Калинка", "Катюша", "Подмосковные вечера".
Их сменили "Кони привередливые", "Я свободен", "Черный ворон", "Кукушка", "Ой, то не вечер", менее популярная "Не для меня".
Весь этот репертуар говорит о смерти - как таком пункте, где всё очищается и смысл жизни взвешивается на весах не индивидуальной, а общественной ценности. Это или фатализм: вот пуля прилетела - и ага, как есаул сказал - так тому и быть. Или это о свободе ценой смерти.
Русская культура вообще свободно обходится с этой труднейшей и важнейшей темой, которая стала ее собственной.
Вот и Высоцкий признает ничтожность индивидуального существования: Сгину я - меня пушинкой ураган сметёт с ладони.
Это исходный логический пункт. Но не поэтический.
Несомненно, что каждый умрет, вопрос - когда? Хотелось бы продлить путь к последнему приюту. Туда всегда успеется (нельзя опоздать), никто не торопится на встречу со своим Богом.
Поэт начинает с честного признания в разрушительном характере своего образа жизни - он ходит по краю дозволенного. Не ходит - мчится!
Далее главным мотивом становится разлад (иначе придется признать шизофрению) натуры (подсознания, "низа") и сознания (верха): собственной рукой "коней нагайкою стегаю, погоняю", и в то же вр. умоляю "чуть помедленнее!".
На то и плеть, что ее коню не ослушаться. Тут хоть обкричись. Кони тут всего лишь метафора движителя жизни (биологического), которая стремительно несется к преждевременному концу. Не они капризны - капризна натура, которая не поддается контролю сознания.
Лишь иногда удается ее обуздать, обслужить движок ("Я коней напою"), завершить начатое - действительный смысл жизни ("я куплет допою"), продлить физическое существование ("Хоть мгновенье ещё постою на краю").
Герой и сам знает - недоброе это в его натуре. Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами? - может вовсе и не к Богу мчишься? Вот и тревожная сигнализация непрерывно звенит: "Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий" - не иначе ресурсы на исходе. Да и отзвук собственного понимания эхом в собственных ушах: "Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани".
Поэтому последняя мольба: "Коль дожить не успел, так хотя бы - допеть!"
Весь новый репертуар в этом топе - трагический. В течении самого советского периода он был (официально?) оптимистичным или лиричным, а то и танцевальным: "Калинка", "Катюша", "Подмосковные вечера".
Их сменили "Кони привередливые", "Я свободен", "Черный ворон", "Кукушка", "Ой, то не вечер", менее популярная "Не для меня".
Весь этот репертуар говорит о смерти - как таком пункте, где всё очищается и смысл жизни взвешивается на весах не индивидуальной, а общественной ценности. Это или фатализм: вот пуля прилетела - и ага, как есаул сказал - так тому и быть. Или это о свободе ценой смерти.
Русская культура вообще свободно обходится с этой труднейшей и важнейшей темой, которая стала ее собственной.
Вот и Высоцкий признает ничтожность индивидуального существования: Сгину я - меня пушинкой ураган сметёт с ладони.
Это исходный логический пункт. Но не поэтический.
Несомненно, что каждый умрет, вопрос - когда? Хотелось бы продлить путь к последнему приюту. Туда всегда успеется (нельзя опоздать), никто не торопится на встречу со своим Богом.
Поэт начинает с честного признания в разрушительном характере своего образа жизни - он ходит по краю дозволенного. Не ходит - мчится!
Далее главным мотивом становится разлад (иначе придется признать шизофрению) натуры (подсознания, "низа") и сознания (верха): собственной рукой "коней нагайкою стегаю, погоняю", и в то же вр. умоляю "чуть помедленнее!".
На то и плеть, что ее коню не ослушаться. Тут хоть обкричись. Кони тут всего лишь метафора движителя жизни (биологического), которая стремительно несется к преждевременному концу. Не они капризны - капризна натура, которая не поддается контролю сознания.
Лишь иногда удается ее обуздать, обслужить движок ("Я коней напою"), завершить начатое - действительный смысл жизни ("я куплет допою"), продлить физическое существование ("Хоть мгновенье ещё постою на краю").
Герой и сам знает - недоброе это в его натуре. Так что ж там ангелы поют такими злыми голосами? - может вовсе и не к Богу мчишься? Вот и тревожная сигнализация непрерывно звенит: "Или это колокольчик весь зашёлся от рыданий" - не иначе ресурсы на исходе. Да и отзвук собственного понимания эхом в собственных ушах: "Или я кричу коням, чтоб не несли так быстро сани".
Поэтому последняя мольба: "Коль дожить не успел, так хотя бы - допеть!"