Copie conforme?
фото stanislavskymusic.ru
«Между третьей и последней четвертью такта её вариации кем-то отмечена длительная пауза, прерывающая движения прыжка. И настолько выразительна эта музыкальная фраза, что, кажется, видишь застывший в парении силуэт». Ю. Слонимский. Сильфида. Балет. 1927
«Сильфида» - балет, обозначивший новый путь развития хореографического искусства эпохи романтизма, навсегда вписавший в историю имена своего создателя Филиппа Тальони и его легендарной дочери, лирически воздушной Сильфиды - Марии Тальони. Какая это была Сильфида, мы не знаем, но можно представить каков был её танец, проанализировав дошедшие до нас изображения. С именем Марии Тальони связано много легенд, искренних воспоминаний и восторженных рассуждений, позволяющих с некоторой степенью вероятности предположить что это была за балерина. Сохранилось и подробное описание её каждодневного экзерсиса, которое дает нам возможность судить о её исполнительской технике. Но успех «Сильфиды», успех у нас в России, связан не только с этим. Главное, что отличало её образ от романтических образов Дидло - поэтичность, недоступность, непостижимость. Героями балетов Дидло были, прежде всего, люди, существующие в реальном мире. Этого, впрочем, требовала и эпоха - постепенно уходящий век сильных, пассионарных личностей. Шарль Людовик Дидло возглавлял петербургский балетный театр в 1801-1811 году, а после возвращения в 1816 году - до самой своей смерти. Во многом именно он тогда принес русскому балету мировую славу. Но, несмотря на то, что Дидло начал творческий путь в России в веке XIX, его творчество обращалось к прошлому. Примерно то же мы, впрочем, видим и теперь, когда в нашей стране, похоже, начинается новый XXI век, спустя 11 лет после формальной даты своего рождения.
Образы М. Тальони были иными. Её «Сильфида» - отражение мечты, недоступное, целомудренное. Её стихия - воздух, в её танце - полет, или стремление к полету. Поэтическая мысль, погибающая от соприкосновения с холодной, эгоистичной, почти Онегинской действительностью.
6 сентября 1837 года состоялось первое представление «Сильфиды» в Петербурге с участием М. Тальони. 10 февраля того же года погиб Пушкин, а через несколько месяцев после премьеры - 19 ноября - по дороге в Крым, в Киеве, скончался и Шарль Дидло.
Что можно к этому добавить. Разве что знаменитые слова Н.В. Гоголя:
«Тальони - воздух! Воздушнее еще ничего не бывало на сцене»
В 1836 году Август Бурнонвиль захотел поставить «Сильфиду» в Королевской опере в Копенгагене, но Парижская опера назначила слишком высокую цену за партитуру Шнейцхоффера, в результате Бурнонвиль решил заказать балет другому композитору - Левенсхольду. И, основываясь на своих впечатлениях от балета Филиппа Тальони, создал новый балетный спектакль, не сходящий с афиш большинства крупнейших академических театров до сих пор.
фото stanislavskymusic.ru
Примерно то же в 1972 году решил сделать и Пьер Лакотт. В качестве музыкальной основы им была избрана вышеупомянутая первоначальная партитура Шнейцхоффера. 2 декабря 2011 года реконструкция была представлена на сцене музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Главные партии на премьере исполняли приглашенные солисты - Евгения Образцова и Тьяго Бордин. 3 декабря главные партии танцевали Эрика Микиртичева и Олег Рогачев. И тот и другой состав исполнителей, снискал себе довольно лестные отзывы балетоманов, как, впрочем, и сама постановка. Наверняка, премьерный состав приглашенных исполнителей выглядел в этом спектакле достаточно неплохо. Но больший интерес представляет то, как справилась с ним труппа МАМТа. Возможность лично оценить представление и постановку представилась лишь 13 января.
Предваряла балетный спектакль продолжительная увертюра, поощрявшая нарочито подчеркнутые подъемы и спады движения музыки. Отголоски её были заметны в структуре последующих танцевальных движений I акта, действие которого происходило в привычный для «Сильфиды» декорациях. Разве что хижина выглядела излишне ветхой с полуразрушенной облицовкой стен. Отличительной особенностью «Сильфиды» Филиппа Тальони был новаторский на тот момент подход к применению кордебалета. В его балетах он не был разнородным и дивертисментным. Движения отличала синхронность, композиции играли важную роль в развитии действа. В дальнейшем этот прием был доведен до совершенства Мариусом Петипа. Справедливости ради, оговоримся, что corps de ballet оригинальной «Сильфиды» все-таки не поднимался на пуанты. О кордебалете в постановке П. Лакотта поговорим подробнее, анализируя хореографию II акта. Сейчас же позволим себе отметить его роль во вставном па-де-де I акта. В действительности, танцы кордебалета дополняли классическое па-де-де не становясь при этом дивертисментными. Денис Дмитриев успешно справился с вариациями, а коварное фуэте выброшенной в батман ноги было выполнено им с такой педантичностью, что тотчас было отмечено восторженными аплодисментами.
Изощренность технических приемов мужских вариации всей постановки в целом может выступать еще одним аргументом не в пользу её исторической идентичности. Взаимоотношения героев и развитие сюжета в версии Лакотта развивалось, прежде всего, в танце, а не в пантомиме, как и у Ф. Тальони. Пантомима, в свою очередь, оказалась слишком упрощенной. В частности, неразработанность эпизода оскорбления Джеймсом колдуньи Мэдж придала некоторую нелогичность последовавшей в дальнейшем мести. Джеймс поначалу прогонял Мэдж от камина, а затем жестом выразил свою индифферентность к факту её пребывания в доме.
фото stanislavskymusic.ru
Развитию взаимоотношений главных героев было посвящено развернутое трио. «Сильфида» Эрики Микиртичевой - приятная, жизнерадостная девушка, улыбка которой кокетливо сияла на протяжении большей части спектакля. Насколько это соответствует образу Тальони - решать вам.
«Тальони не спекулирует на чувства, не льстит любопытному глазу приманками сладострастия. У ней нет для всех милостивой улыбки, приветливого взгляда… Она вся предана роли, которую выполняет».
Эти слова принадлежат критику В.М. Строеву, увидевшему легендарную танцовщицу на императорской сцене. И несколько иллюстраций:
фото stanislavskymusic.ru
Партию Эффи Валерия Муханова исполнила, присовокупив к великолепной пластике танцевальных движений какое-то искусственно напущенное бесчувствие, безучастность движений мимических.
Вариацию Джеймса - Олега Рогачева - отличал хороший технический уровень, хотя, опять же, она показалась излишне усложненной. Вариация Эффи, подчеркнуто характерная, была исполнена легко, но не достаточно забористо.
Завершился I акт интересной кодой.
Начало второго акта было задержано примерно на 20 минут. В качестве оправдания организаторы спектакля сослались на технические неполадки. Действительно, во II акте было задействовано большое количество механических приспособлений - вполне возможно, что неполадки и впрямь были техническими.
В общем и целом, II акт оказался значительно более интересным, и прежде всего хореографически. Но об этом чуть позже. Теперь же позвольте сказать несколько слов о партии колдуньи Мэдж. Безусловно восторженных эпитетов заслуживает Антон Домашев.
фото stanislavskymusic.ru
Спустя несколько минут после его появления, он в наших глазах окончательно превратился в самую настоящую ворожею, в подлинности которой никто не сомневался. Эту метаморфозу, абсолютное вживание в роль можно сравнить, пожалуй, с гениальной работой Михаила Ефремова в недавней «Кошечке» Григория Константинопольского.
Основу II акта составляло большое классическое па. Композиции кордебалета сильфид захватывали и удивляли. Образовывая кольцо, перестраиваясь в параллельные линии, совмещаясь и рассыпаясь, они передавали внутреннюю коллизию сюжета даже больше, чем дуэты главных героев. Синхронно застывая в одной позе, принимая поочередно одинаковые положения, сильфиды возрождали мечты и волновали чувства. Это, вне всякого сомнения, самое главным достоинство постановки. Есть о чем подумать и есть над чем поработать.
Вариация Джеймса была на удивление более прыжковой, нежели вариация Сильфиды. Но конечно же, мужской прыжок решительный, силовой. Прыжок балерины рождает совершенно другие эмоции. Это воспарение духом, свежесть, полет - порой отчаянно несущийся, а порой божественно парящий. Но где же те целомудренные Сильфиды? Где их поэтичность и их недоступность теперь? «Иных уж нет, а те - далече». Не хочется с этим соглашаться, но все реже случается в этом разубеждаться, все меньше аргументов можно привести в противовес.
«Сильфида» Пьера Лакотта - балет, безусловно, необходимый театру Станиславского и Немировича-Данченко. В нынешних условиях его труппа, благодаря грамотной политике руководства, представляет собой коллектив, на который многие возлагают большие надежды. Как знать, может этот балет подарит нам новых «Сильфид». Быть может, он когда-нибудь принесет и автору этих строк те эмоции, о которых он позволил себе слабость ностальгически помечтать. Может быть, та же Валерия Муханова будет интереснее смотреться в партии Сильфиды. И, позволим себе еще одну слабость, может, и прекрасная Мария Семеняченко когда-нибудь станет лирической мечтой, воплощенной на сцене МАМТа.