Похороны
Мне было 4 года, когда умер дед, Дедуля называла я его. От тех похорон остались сумбурные воспоминания. В Бабулиной квартире появилась огромная алая коробка, потом в ней оказался Дедуля, торжественный и строгий, выглядело это все как подарок для кого-то ну очень важного и не менее строгого. Дедуля, лежал неподвижно, не шутил, не курил трубку, не играл на баяне, но будто улыбался, вроде так и задумано, чтоб он лежал в темно-синем костюме, в алой коробке.
Мне тоже хотелось в такую коробку, на меня шикали, потом отдали бабе Лили, - жене брата покойника. Она позволила мне нацепить клипсы, увешаться бусами, накрасить ногти, такой красоткой я сидела у бабули на коленях, наклоняла голову к груди мертвого деда и слушала, сообщала всем - «его сердечко не бьется». Потом была улица, а на ней был дождь и огромная толпа людей все в темных одеждах, еще играл духовой оркестр, дед работал в музыкальной школе. А потом ничего не было, и Дедули больше не было. Никогда.
Еще через четыре года, пришла телеграмма, что умер дядя Павлуша, - папин дядька, его все так называли, даже в телеграмме, «Умер дядя Павлуша, похороны …» не помню когда были похороны. Помню, что папа сорвался и полетел на Украину, а спустя неделю, приехали мы с мамой, был странный праздничный обед, все грустные, в темном, хотя день был июльский жаркий, некоторые плакали. Папа кусал губы. Тетя Лена, папина родная сестра, торопилась купить дешевых помидор, на папино как ж так можно, она ответила, жить то все равно нужно, и к зиме нужно засолить помидор, а они сейчас дешевые. Наверное, она права.
Через некоторое время умерла сестра дяди Павлуши, моя баба Аня, я слепила в детстве, получилось Бабаня. Когда Бабаня умерла, я жила у другой своей сибирской бабушки, и не заметила этого, родители жили в военном городке в Казахстане, папа не смог вылететь на похороны своей маым, совсем никак, ни самолетом, ни вертолетом, ничем. Ему был 31 год, как мне сегодня, в 32 диагностировали инфаркт.
Моя прабабушка, Бабуся - домашнее имя, жила долго- 90 лет, в твердой памяти, в светлом уме и на своих ногах. Из своих 90 лет пролежала всего два месяца, 17 ноября отметила свой юбилей, наказала распустить волосы, когда будут хоронить - с мужем жила не венчана, без родительского благословения, а 25 ноября умерла. Все эти даты я уже хорошо помню, мне было четырнадцать.
Папа боялся возить свою старшую тещу на дальние расстояния, прямо фобия у него была какая-то: «Не, при всем уважении, возраст все - таки, мало ли, что дорогой, посажу живую, привезу покойницу», всякий раз он отнекивался и всякий раз вез. Когда за уже покойной Бабусей приехал катафалк, папа заглянул туда, выматерился, устелил заднее сидение своего москвича-комби одеялком, положил подушку, и отвез Бабусю в морг.
Ночь перед похоронами вся наша немаленькая семья не спала, встречали приезжих, что-то готовили, куда-то носили, возили. Поминальный обед был дома, не терпела она казенщины. В день похорон был первый крепкий мороз, суровый, как наша Бабуся.
Ане было почти 4 года., когда умерла Наталья Валентиновна, моя свекровь, мы ехали к живой на майских праздниках, попроведать. Наталья Валентиновна болела, - онкология 4я стадия. Мы, с тогдашним мужем, наверное, и не поехали бы, вроде виделись со свекровью в марте, Наталья Валентиновна выглядела нормально, будет лето и приедем. Созванивались каждый день, мои родители вытолкали меня, расслышали по каким-то ее фразам, что можем не успеть.
А мы и не успели, качались ночью в поезде, когда она умерла. К этому никто не был готов, да и глупо готовиться к смерти в 53 года. Да и вообще, как оказалось, в семье моего тогдашнего мужа никто никого никогда не хоронил. По этой части у меня тогда 25летней был самый большой опыт. И понеслось: Стас, младший сын Натальи Валентиновны со своей невестой Ниной поехали в морг, затем в ритуалку. Я посадила Андрея обзванивать все контакты Натальи Валентиновны, фразу «Здравствуйте, это Андрей Рожков, моя мама умерла, похороны завтра » он смог произнести один раз, на обзвон я села сама, Андрей ушел в церковь договариваться со священником. Добралась до контакта мама, не смогла сказать, то, что сказала раз пятнадцать, сказала, что нужно срочно приехать.
Пришли подруги Натальи Валентиновны дали адрес столовой, где проводят приличные поминальные обеды. Написала меневку, договариваться со столовой отправила свекра. Кто-то из подруг моей свекрови предлагает забрать Аню, я не отдаю, Аня все время спит, когда не спит, молча смотрит книги, ни к кому не пристает.
Приехала баба Маша, Анина прабабушка, наказываю смотреть за Аней, они смотрят друг за дружкой. Возвращаются все, нужно поесть, вспоминает Нина. В морозилке находим пельмени, варим, не едим, не хочется, кормим Аню и бабу Машу. Пельмени Наталья Валентиновна лепила, ее нет, а пельмени есть, ну бред же полный. Нет не бред, все так на самом деле.
Садимся, вычеркиваем сделанное, распределяем не сделанное. Выходим с Ниной в магазины, за одеждой и обувью для свекрови, нам очень сложно выбирать, Нина пытается примерить на себя, я и продавщица одергиваем, Нина плачет.
Ночь не спим, разговариваем с Натальей Валентиновной. Утром все было, легче, снова пришли подруги, коллеги, соседи, много цветов, потом священник, улица, последний путь.
На кладбище мой ребенок оживился, она украшала могилу, серьезно добросовестно, ходила вокруг свежего холма поправляла цветы.
И что я обо всем этом думаю, нужны ли все эти ритуалы покойникам, - я не знаю, но знаю точно они нужны живым, тем кто остался, для того чтоб, после всех этих хлопот не было сил на мысли, чтоб забыться и уснуть. Чтоб без инфаркта проснуться и готовится к посещению кладбища на третий день потом, девять, сорок дней. А там уже легче, время - самый лучший терапевт.
Мне тоже хотелось в такую коробку, на меня шикали, потом отдали бабе Лили, - жене брата покойника. Она позволила мне нацепить клипсы, увешаться бусами, накрасить ногти, такой красоткой я сидела у бабули на коленях, наклоняла голову к груди мертвого деда и слушала, сообщала всем - «его сердечко не бьется». Потом была улица, а на ней был дождь и огромная толпа людей все в темных одеждах, еще играл духовой оркестр, дед работал в музыкальной школе. А потом ничего не было, и Дедули больше не было. Никогда.
Еще через четыре года, пришла телеграмма, что умер дядя Павлуша, - папин дядька, его все так называли, даже в телеграмме, «Умер дядя Павлуша, похороны …» не помню когда были похороны. Помню, что папа сорвался и полетел на Украину, а спустя неделю, приехали мы с мамой, был странный праздничный обед, все грустные, в темном, хотя день был июльский жаркий, некоторые плакали. Папа кусал губы. Тетя Лена, папина родная сестра, торопилась купить дешевых помидор, на папино как ж так можно, она ответила, жить то все равно нужно, и к зиме нужно засолить помидор, а они сейчас дешевые. Наверное, она права.
Через некоторое время умерла сестра дяди Павлуши, моя баба Аня, я слепила в детстве, получилось Бабаня. Когда Бабаня умерла, я жила у другой своей сибирской бабушки, и не заметила этого, родители жили в военном городке в Казахстане, папа не смог вылететь на похороны своей маым, совсем никак, ни самолетом, ни вертолетом, ничем. Ему был 31 год, как мне сегодня, в 32 диагностировали инфаркт.
Моя прабабушка, Бабуся - домашнее имя, жила долго- 90 лет, в твердой памяти, в светлом уме и на своих ногах. Из своих 90 лет пролежала всего два месяца, 17 ноября отметила свой юбилей, наказала распустить волосы, когда будут хоронить - с мужем жила не венчана, без родительского благословения, а 25 ноября умерла. Все эти даты я уже хорошо помню, мне было четырнадцать.
Папа боялся возить свою старшую тещу на дальние расстояния, прямо фобия у него была какая-то: «Не, при всем уважении, возраст все - таки, мало ли, что дорогой, посажу живую, привезу покойницу», всякий раз он отнекивался и всякий раз вез. Когда за уже покойной Бабусей приехал катафалк, папа заглянул туда, выматерился, устелил заднее сидение своего москвича-комби одеялком, положил подушку, и отвез Бабусю в морг.
Ночь перед похоронами вся наша немаленькая семья не спала, встречали приезжих, что-то готовили, куда-то носили, возили. Поминальный обед был дома, не терпела она казенщины. В день похорон был первый крепкий мороз, суровый, как наша Бабуся.
Ане было почти 4 года., когда умерла Наталья Валентиновна, моя свекровь, мы ехали к живой на майских праздниках, попроведать. Наталья Валентиновна болела, - онкология 4я стадия. Мы, с тогдашним мужем, наверное, и не поехали бы, вроде виделись со свекровью в марте, Наталья Валентиновна выглядела нормально, будет лето и приедем. Созванивались каждый день, мои родители вытолкали меня, расслышали по каким-то ее фразам, что можем не успеть.
А мы и не успели, качались ночью в поезде, когда она умерла. К этому никто не был готов, да и глупо готовиться к смерти в 53 года. Да и вообще, как оказалось, в семье моего тогдашнего мужа никто никого никогда не хоронил. По этой части у меня тогда 25летней был самый большой опыт. И понеслось: Стас, младший сын Натальи Валентиновны со своей невестой Ниной поехали в морг, затем в ритуалку. Я посадила Андрея обзванивать все контакты Натальи Валентиновны, фразу «Здравствуйте, это Андрей Рожков, моя мама умерла, похороны завтра » он смог произнести один раз, на обзвон я села сама, Андрей ушел в церковь договариваться со священником. Добралась до контакта мама, не смогла сказать, то, что сказала раз пятнадцать, сказала, что нужно срочно приехать.
Пришли подруги Натальи Валентиновны дали адрес столовой, где проводят приличные поминальные обеды. Написала меневку, договариваться со столовой отправила свекра. Кто-то из подруг моей свекрови предлагает забрать Аню, я не отдаю, Аня все время спит, когда не спит, молча смотрит книги, ни к кому не пристает.
Приехала баба Маша, Анина прабабушка, наказываю смотреть за Аней, они смотрят друг за дружкой. Возвращаются все, нужно поесть, вспоминает Нина. В морозилке находим пельмени, варим, не едим, не хочется, кормим Аню и бабу Машу. Пельмени Наталья Валентиновна лепила, ее нет, а пельмени есть, ну бред же полный. Нет не бред, все так на самом деле.
Садимся, вычеркиваем сделанное, распределяем не сделанное. Выходим с Ниной в магазины, за одеждой и обувью для свекрови, нам очень сложно выбирать, Нина пытается примерить на себя, я и продавщица одергиваем, Нина плачет.
Ночь не спим, разговариваем с Натальей Валентиновной. Утром все было, легче, снова пришли подруги, коллеги, соседи, много цветов, потом священник, улица, последний путь.
На кладбище мой ребенок оживился, она украшала могилу, серьезно добросовестно, ходила вокруг свежего холма поправляла цветы.
И что я обо всем этом думаю, нужны ли все эти ритуалы покойникам, - я не знаю, но знаю точно они нужны живым, тем кто остался, для того чтоб, после всех этих хлопот не было сил на мысли, чтоб забыться и уснуть. Чтоб без инфаркта проснуться и готовится к посещению кладбища на третий день потом, девять, сорок дней. А там уже легче, время - самый лучший терапевт.