Турандот
2 июля
Мариинский театр
Гергиев озверел. Временами глушил даже хор. Со вступления пошел грохот (впрочем, отдадим должное: пиано потом иногда все-таки было). Финал второго акта и третьего акта испытывал наши уши на количество децибел, которые они в состоянии вынести. Грохот в итальянской опере, равно как и зурна, в особенности раздражают - куда сильнее, чем в Вагнере. Впрочем, давно замечаю, что публика наша в основном любит, когда очень громко. Влияние попсы, рока и пр.
Галузин-Калаф при таком раскладе звучал прилично. Все минусы его многотрудного голоса были надежно закрыты мегазвуком оркестра. Слушал его последний раз, наверное, в "Тоске" года два назад - тогда слушать было просто физически неприятно. Так поет не драматический тенор, а человек, недавно переживший инсульт, - с замедленной речью, медленно и с трудом взбирающийся на ноты. Вчера было лучше. Арию вытянул - под радостные аплодисменты зала. В сцене загадок и в третьем акте верхние ноты не взял. Но наша публика милостива.
Очень приличной певицей оказалась китаянка Шэн Нань (Лиу). Тембр красивый, поет с китайской аккуратностью и трудолюбием.
Мария Гулегина, похоже, пела вчера с сильным насморком, решив при этом - в духе традиционного хамства, с которым наш театр им. Гергиева обычно относится к зрителям, не предупреждать об этом публику и не просить извинений. Верхи были визгливые и вполне соответствовали звукам зурны из оркестра. Это тем более прискорбно, что слушать Турандот я пришел из-за нее. Середина, впрочем, была, как всегда, очень красива, роль она вела продуманно, грамотно и со вкусом интонировала, что особенно ценно на фоне Галузина, поющего без итонаций - точнее по принципу: как получилось взять ноты, таковы и интонации.
Для финального позитива отметим, что постановка Шарля Рубо очень красива. Символична по-китайски и изысканна, как музыка Пуччини - если, конечно, без Гергиева.
Мариинский театр
Гергиев озверел. Временами глушил даже хор. Со вступления пошел грохот (впрочем, отдадим должное: пиано потом иногда все-таки было). Финал второго акта и третьего акта испытывал наши уши на количество децибел, которые они в состоянии вынести. Грохот в итальянской опере, равно как и зурна, в особенности раздражают - куда сильнее, чем в Вагнере. Впрочем, давно замечаю, что публика наша в основном любит, когда очень громко. Влияние попсы, рока и пр.
Галузин-Калаф при таком раскладе звучал прилично. Все минусы его многотрудного голоса были надежно закрыты мегазвуком оркестра. Слушал его последний раз, наверное, в "Тоске" года два назад - тогда слушать было просто физически неприятно. Так поет не драматический тенор, а человек, недавно переживший инсульт, - с замедленной речью, медленно и с трудом взбирающийся на ноты. Вчера было лучше. Арию вытянул - под радостные аплодисменты зала. В сцене загадок и в третьем акте верхние ноты не взял. Но наша публика милостива.
Очень приличной певицей оказалась китаянка Шэн Нань (Лиу). Тембр красивый, поет с китайской аккуратностью и трудолюбием.
Мария Гулегина, похоже, пела вчера с сильным насморком, решив при этом - в духе традиционного хамства, с которым наш театр им. Гергиева обычно относится к зрителям, не предупреждать об этом публику и не просить извинений. Верхи были визгливые и вполне соответствовали звукам зурны из оркестра. Это тем более прискорбно, что слушать Турандот я пришел из-за нее. Середина, впрочем, была, как всегда, очень красива, роль она вела продуманно, грамотно и со вкусом интонировала, что особенно ценно на фоне Галузина, поющего без итонаций - точнее по принципу: как получилось взять ноты, таковы и интонации.
Для финального позитива отметим, что постановка Шарля Рубо очень красива. Символична по-китайски и изысканна, как музыка Пуччини - если, конечно, без Гергиева.