Венский камерный оркестр
5 ноября
Большой зал филармонии
С одной стороны, впечатления очень приятные. Оркестр хорош даже по европейским меркам. Духовые (особенно нежный гобой и мягчайшая валторна) существуют в нем для того, чтобы мы поняли, наконец, как эти инструменты должны на самом деле звучать. Ибо в богоспасаемом Петербурге нам не смогут продемонстрировать такого звука ни оркестранты филармонии, ни профессора консерватории.
Моцарт звучал эдак по-деловому, но без попсы, на совесть. Что дивертисмент ре мажор, что сороковая симфония.
Правда, когда худрук оркестра Стефан Владар сел за рояль, стало менее интересно. Медленная часть в концерте № 19 понравилась, а вот в третьей части фортепиано как-то совершенно терялось за добротным звуком оркестра. Сыгранный Владаром на бис Лист вообще не произвел никакого впечатления.
С другой стороны, с самого начала смущала слишком попсовая программа. Сыграли ее достойно. Хотя, кроме некоторого убыстрения и напора в сороковой, никаких особенных интерпретационных изысков я не заметил. Ну а уж на бисах началась попса. Играли самого великого венского композитора - естественно, (какой уж тут Моцарт!) Иоганна Штрауса. Так, впрочем, часто поступает и Венский филармонический. Но в Венском филармоническом оркестранты сильно круче, да и оркестр сильно больше. Полька "Пиццикато", например, эффектно звучит у Венского филармонического, а тут получилось что-то такое вполовину. Публика, впрочем. как и положено, заревела от счастья. Многие слушатели удивлялись, почему так на-ура принимали у нас оперу Сан-Карло. Да у нас теперь все на-ура принимают. Кто бы и как бы ни играл, публика орет и встает - раньше вставали в исключительных случаях.
Впрочем, как говорил Хрущев, они так долго этого ждали. Можно себе представить чувства человека, который после десятилетия слушания Темирканова и Гергиева вдруг дорвался до Венского хотя бы камерного. Так что пусть кричат и встают, не жалко.
Большой зал филармонии
С одной стороны, впечатления очень приятные. Оркестр хорош даже по европейским меркам. Духовые (особенно нежный гобой и мягчайшая валторна) существуют в нем для того, чтобы мы поняли, наконец, как эти инструменты должны на самом деле звучать. Ибо в богоспасаемом Петербурге нам не смогут продемонстрировать такого звука ни оркестранты филармонии, ни профессора консерватории.
Моцарт звучал эдак по-деловому, но без попсы, на совесть. Что дивертисмент ре мажор, что сороковая симфония.
Правда, когда худрук оркестра Стефан Владар сел за рояль, стало менее интересно. Медленная часть в концерте № 19 понравилась, а вот в третьей части фортепиано как-то совершенно терялось за добротным звуком оркестра. Сыгранный Владаром на бис Лист вообще не произвел никакого впечатления.
С другой стороны, с самого начала смущала слишком попсовая программа. Сыграли ее достойно. Хотя, кроме некоторого убыстрения и напора в сороковой, никаких особенных интерпретационных изысков я не заметил. Ну а уж на бисах началась попса. Играли самого великого венского композитора - естественно, (какой уж тут Моцарт!) Иоганна Штрауса. Так, впрочем, часто поступает и Венский филармонический. Но в Венском филармоническом оркестранты сильно круче, да и оркестр сильно больше. Полька "Пиццикато", например, эффектно звучит у Венского филармонического, а тут получилось что-то такое вполовину. Публика, впрочем. как и положено, заревела от счастья. Многие слушатели удивлялись, почему так на-ура принимали у нас оперу Сан-Карло. Да у нас теперь все на-ура принимают. Кто бы и как бы ни играл, публика орет и встает - раньше вставали в исключительных случаях.
Впрочем, как говорил Хрущев, они так долго этого ждали. Можно себе представить чувства человека, который после десятилетия слушания Темирканова и Гергиева вдруг дорвался до Венского хотя бы камерного. Так что пусть кричат и встают, не жалко.