"Белоснежка" Прельжокажа
26 октября
Национальный хореографический центр в Экс-ан-Провансе
Александринский театр
Труппа Прельжокажа привезла нам на этот раз почти новый балет - весьма посредственный, по сранению с шедеврами французского хореографа, которые почти все остались в далеком прошлом. Как ни придешь на новый балет Прельжокажа - что в Париже, что в Петербурге - надо быть готовым к тому, что 85 процентов времени будет скучно.
Мы увидели, во-первых, целую череду не очень удачных цитат из классических балетов, к которым хореограф отнес и свои давние постановки. В начале спектакля - бал из массы "Лебединых озер" разных хореографических традиций, банально переставленный, не относящий ни к одной конкретной постановке - а так, ко всем вообще. Лесные юноши и девушки (сразу после изгнания Белоснежки из дворца) - почти дословная цитата из "Весны Священной" - которая, может быть, в Провансе и воспринимается древней стариной, но вот беда: мы в Петербурге увидели этот балет меньше года назад ( http://evg-ponomarev.livejournal.com/16039.html), так что для нас он никак на забытую классику не тянет. Самое главное, что сам танец настолько повторяющийся-обнообразный, что я, честно говоря, при всей своей любви к бале контемпорен безоговорочно предпочел бы Петипа: настолько скучен у нынешнего Прельжокажа непродуманный хореографический текст. Если бы мы не знали Прельжокажа двадцатилетней или даже десятилетней давности, можно было бы сказать, что перед нами слегка талантливая бездарность. Поскольку видали мы и другие балеты Прельжокажа, на ум приходит другая характеристика: перед нами далеко не первая откровенная халутра талантливого мастера.
Впрочем, уже в первой части балета очень танцевали две черные кошки (чего не скажешь о танце мачехи, который кошки, по идее, должны обрамлять). Относительно интересной на фоне общей банальности показалась хореография танцев Белоснежки (особенно с красным шарфиком) - одетой в тунику а ля Айседора и заодно танцующей босой. К чему все это? - для меня осталось загадкой.
Поинтереснее стало, начиная с танца оленя, оказавшегося заводной игрушкой, и продолжая танцем гномов, подвешенных на чем-то вроде цирковых страховок. Знаменитая музыка Малера, превращенная почти в канкан, добавила интереса. Напротив, танец принца с мертвой Белоснежкой - по логике балета долженствующий быть цетром спекталя, поставлен настолько тупо, что знаменитая музыка Малера, давно ставшая больше, чем просто музыкой (начиная хотя бы с фильма "Смерть в Венеции"), лишь подчеркивает халтурность хореографических решений.
Самая удачная сцена, как давно уже у Прельжокажа, - это садомазо. Умерщвление Белоснежки мачехой посредством яблока настолько эффектно и настолько просто решено - при необычайном накале психологического напряжения - что, покажи нам хореограф одну эту сцену, я бы долго кричал браво. К сожалению, она одна такая. К ней привязано еще минут 80 балетного действа.
То же самое можно сказать и о финале балета: идея с угольками в туфлях, приготовленных для преступной мачехи, очень хороша - подсказывает язычески-бесовский танец, который так любил молодой Прельжокаж. Но вместе танца перед нами серия почти бессмысленных прыжков, после чего вырубается свет и балет заканчивается. Одним словом, если бы Прельжокаж ставил в три раза меньше, то качестве его балетов заметно бы выросло. Не пошла ему на пользу мировая слава. В этом отношении он очень похож на Бежара - за тем лишь исключением, что Бежар халутрить и повторяться начал не так рано.
Национальный хореографический центр в Экс-ан-Провансе
Александринский театр
Труппа Прельжокажа привезла нам на этот раз почти новый балет - весьма посредственный, по сранению с шедеврами французского хореографа, которые почти все остались в далеком прошлом. Как ни придешь на новый балет Прельжокажа - что в Париже, что в Петербурге - надо быть готовым к тому, что 85 процентов времени будет скучно.
Мы увидели, во-первых, целую череду не очень удачных цитат из классических балетов, к которым хореограф отнес и свои давние постановки. В начале спектакля - бал из массы "Лебединых озер" разных хореографических традиций, банально переставленный, не относящий ни к одной конкретной постановке - а так, ко всем вообще. Лесные юноши и девушки (сразу после изгнания Белоснежки из дворца) - почти дословная цитата из "Весны Священной" - которая, может быть, в Провансе и воспринимается древней стариной, но вот беда: мы в Петербурге увидели этот балет меньше года назад ( http://evg-ponomarev.livejournal.com/16039.html), так что для нас он никак на забытую классику не тянет. Самое главное, что сам танец настолько повторяющийся-обнообразный, что я, честно говоря, при всей своей любви к бале контемпорен безоговорочно предпочел бы Петипа: настолько скучен у нынешнего Прельжокажа непродуманный хореографический текст. Если бы мы не знали Прельжокажа двадцатилетней или даже десятилетней давности, можно было бы сказать, что перед нами слегка талантливая бездарность. Поскольку видали мы и другие балеты Прельжокажа, на ум приходит другая характеристика: перед нами далеко не первая откровенная халутра талантливого мастера.
Впрочем, уже в первой части балета очень танцевали две черные кошки (чего не скажешь о танце мачехи, который кошки, по идее, должны обрамлять). Относительно интересной на фоне общей банальности показалась хореография танцев Белоснежки (особенно с красным шарфиком) - одетой в тунику а ля Айседора и заодно танцующей босой. К чему все это? - для меня осталось загадкой.
Поинтереснее стало, начиная с танца оленя, оказавшегося заводной игрушкой, и продолжая танцем гномов, подвешенных на чем-то вроде цирковых страховок. Знаменитая музыка Малера, превращенная почти в канкан, добавила интереса. Напротив, танец принца с мертвой Белоснежкой - по логике балета долженствующий быть цетром спекталя, поставлен настолько тупо, что знаменитая музыка Малера, давно ставшая больше, чем просто музыкой (начиная хотя бы с фильма "Смерть в Венеции"), лишь подчеркивает халтурность хореографических решений.
Самая удачная сцена, как давно уже у Прельжокажа, - это садомазо. Умерщвление Белоснежки мачехой посредством яблока настолько эффектно и настолько просто решено - при необычайном накале психологического напряжения - что, покажи нам хореограф одну эту сцену, я бы долго кричал браво. К сожалению, она одна такая. К ней привязано еще минут 80 балетного действа.
То же самое можно сказать и о финале балета: идея с угольками в туфлях, приготовленных для преступной мачехи, очень хороша - подсказывает язычески-бесовский танец, который так любил молодой Прельжокаж. Но вместе танца перед нами серия почти бессмысленных прыжков, после чего вырубается свет и балет заканчивается. Одним словом, если бы Прельжокаж ставил в три раза меньше, то качестве его балетов заметно бы выросло. Не пошла ему на пользу мировая слава. В этом отношении он очень похож на Бежара - за тем лишь исключением, что Бежар халутрить и повторяться начал не так рано.