Трилогия Т.Терзопулоса. "Амор"
19 сентября
Театр «Аттис» (Афины) на Новой сцене Александринского театра
Вторая часть трилогии напоминает пьесу кого-нибудь из абсурдистов - «Счастливые дни» Беккета в сокращенном и упрощенном варианте. В какой-то распиленной металлической трубе на сцене сидит женщина в красном платье (Аглая Паппа, в первом спектакля ползавшая за Марию Стюарт), иногда видно только ее лицо, иногда она приподнимается - тогда виден торс, а поначалу и обнаженная грудь. В середине спектакля она исполнит что-то вроде фламенко, хотя ног до конца так и не покажут. Рядом на косой дорожке стоит мужчина в костюме и парике (Антонис Мирягкос). Он сразу начинает считать - и будет считать до самого конца спектакля. Считать деньги. И биржевые индексы, и стоимость женщины, потому что женщина с первой фразы продается. И целиком, и по частям. Шевеля пальцами перед собой, артист достигает поразительной пластики, напоминая о жестах на старых счетных машинках, стоявших в кабинетах бухгалтеров. Затем он станет жестикулировать сильнее, напоминая биржевого брокера, то прижимающего к уху телефон, то выкидывающего руку, предлагающую новую ставку. Эти жесты все больше будут напоминать танец, гармонируя с фламенко из трубы (де профундис?).
Фразы, как почти всегда у Терзопулоса, кратки и обрывочны. Мужчина считает, женщина продает, что у нее есть. Достигая к концу спектакля весьма неплохой цены. В репликах героев смешаны английский и новогреческий, создавая универсальный колорит и на каком-то этапе позволяя обойтись без перевода.
К финалу труба окончательно поглотит женщину (следуя ее фразе «No exit»), а мужчина полезет на стоящую в углу лестницу - то ли вешаться, то ли взглянуть с высоты на весь мир. И оттуда произнесет слово «Аmor» - и ответом ему будет глухой «Аmor» из трубы. Тут зал выдохнет и усмехнется - следуя актерской технике Терзопулоса - а спектакль оборвется.
Если первый спектакль трилогии нуждался в каком-то историческом колорите, переписке и перебранке двух королев, то второй спектакль - история универсальная и вневременная. Притча и многочисленные возможности ее интерпретации растет, как на дрожжах, - быстрее, чем курс женского тела на условной сценической бирже.
Блестяще играет Антониос Мирягкос, соединяя трагикомедию с каким-то живым балетом и театром жизни. Если в первом спектакле Тасос Димас (рассказчик) поражал древним пафосом, этот артист берет каким-то чаплинским талантом.