"Эдип" Роберта Уилсона - гастроли в Петербурге
7 июля
Центр исполнительских искусств «Change performing arts» (Милан, Италия) на сцене Театра Балтийский дом
Театральная олимпиада
Постановка знаменитого американского авангардиста Роберта Уилсона, ставящего спектакли по всему миру и работающего с самыми прославленными труппами, привлекла исключительное внимание петербуржцев. Два вечера большой зал Балтдома (6 и 7 июля) собирал полные аншлаги.
«Эдип» в этом кратком спектакле (Уилсон прославился спектаклями громадной протяженности; теперь, возможно, меняет имидж) весьма далек от Софокла: это сюжет, вошедший в плоть и кровь европейской культуры - неслучайно текст (я бы сказал: текстовые выжимки, отрывки и слоганы), начавшись по-древнегречески, звучит, повторяясь, на всех основных европейских языках. И даже чуть-чуть по-русски - для страны, принимающей олимпиаду.
Визуальный ряд, построенный на движениях условных персонажей (местами напоминающих танец, местами - медленное вращение античных скульптур), не имеет прямого соотношения с произносимым текстом. Визуальный ряд, скорее, соотносится с общим настроением мифа об Эдипе. Намного эффектнее, когда его играют в античном амфитеатре (в Большом театре в Помпеях, надо думать) - тогда на наших глазах из театральных стен проступает древняя трагедия. Целый ряд режиссерских решений от этого еще более выигрывает: пифия, например, судя по фотографиям официального сайта, не уходит в глубину зала, а идет по ступеням амфитеатра. Спектакль, к слову, не понять тем, кто ничего не знает о мифе и его многочисленных интерпретациях - спектакль адресован интеллектуальному зрителю. Однако многие решения сами по себе красивы - и апеллируют скорее к чистой эстетике, чем к интеллектуальным практикам. Главный герой даже лицом похож на античного куроса, выглядит почти аутентично, зато пифия - очень высокая и очень красивая чернокожая девушка - вводит в спектакль какой-то современный контекст. Иокаст на сцене можно насчитать до трех штук, отчего разрастаются возможности интерпретаций. С другой стороны, тот зритель, кто захочет интерпретировать каждое движение, неминуемо потерпит фиаско - это просто надо смотреть, как балет.
Дополнительный плюс постановки - музыкальное сопровождение. Великолепный саксофонист и композитор из Нового Орлеана Дики Ландри (как мы не избалованы таким звучанием сакософона!) вступает в диалог с сирийским композитором и кларнетистом Кинаном Азмехом (не понял, играет ли последний вживую - или звучит фонограмма, потому что на сцену кларнетист не выходил). А финал сочетает какие-то рваные холсты визуальной инсталляции (земли, по которым Эдип прошел в скитаниях?) со звуковым эффектом, напоминающим жуткие звуки крыльев эриний.
В целом же создается сильнейшее впечатление - перед нами какой-то органический, оргиастический, синкретический, пантеический-панпсихический театр, который грезился когда-то символистам античной ориентации. По легенде, Луи Арагон, посмотрев спектакль Уилсона, сказал, что это лучше театра, о котором мечтали сюрреалисты. Возможно, Вячеслав Иванов, увидев этого «Эдипа», сказал бы примерно то же самое: получилось лучше, чем хотели символисты, изобретая античный синкретический театр.