Филармонический оркестр под управлением Джона Нельсона
15 февраля
Большой зал филармонии
Абонемент "Первый симфонический оркестр России", посвященный 135-летию филармонического оркестра, приносит на афиши новые большие имена. Один из лучших дирижеров современной Америки, регулярно выступающий в Метрополитен-опера и главных европейских оперных театрах, работавший и работающий с главными оркестрами США и Европы - Джон Нельсон - стал за пульт Петербургской филармонии. Заполненность зала и качество публики (аплодисмент между частями музыкального произведения удалось пресечь с первого раза - и больше никто между частями не аплодировал) четко показали, что на концерт пришел знающий музыкальный Петербург, а вот весь музыкальный гламур остался за порогом, ибо имя Нельсона в России совершенно не раскручено.
Первым отделением программы был красивейший концерт Дворжака для виолончели с оркестром си минор (солировал Дмитрий Хрычев), во втором отделении исполнялась "Фантастическая симфония" Гектора Берлиоза.
Что касается виолончельного концерта, то солист заметно волновался и при этом очень старался. Единственный вопрос, который, наверное, многим хотелось задать организаторам концерта: неужели нельзя подобрать солиста, соответствующего уровню дирижера? Оркестровые части по-настоящему порадовали, но звучание виолончели, скованное, школьное, оставляло желать лучшего. Тем более, что концерт исполнялся хитовый - помнится, Мстислав Ростропович очень любил его.
К чести Дмитрия Хрычева - скучно не было. Однако, на наш взгляд, ему нужно набираться опыта для концертов такого уровня. И, кроме того, хочется заметить: хороший концертмейстер группы виолончелей - редко хороший солист. Солист и оркестрант - разные специализации. Филармония европейского уровня должна иметь своих солистов, а не находить их в своем оркестровом коллективе.
А вот "Фантастическая симфония" прозвучала фантастически. Этот памятник европейского романтизма, оказавший влияние на многих и многих, часто исполняют попсово. Отчетливая программность и живость сюжета, переходящего в "ужастик", направляет многих дирижеров самым простым путем - это использование всяческих спецэффектов и подчеркивание контрастов. При таком исполнении зал обычно скучает до четвертой части ("Шествие на казнь") и в конец отрывается на последней пятой ("Ночь на шабаше ведьм").
Джон Нельсон сделал что-то невероятное. Каждая из пяти частей стала у него отдельным шедевром со своей внутренней логикой. При этом общий замысел симфонии был ясен как никогда. Это ряд видений ("мечтаний" - как называется задающая настроение всему произведению первая часть), проступающих сквозь пленку обыденной жизни. Дирижер прочертил внутренние связи между частями, соединив, например, вальсирующую вторую часть ("Бал") с ритмами четвертой ("Шествие на казнь"), а также включил (на уровне настроений и предвкушений, слегка добавив forte) легкое Vorgeschichte в спокойную третью часть ("Сцена среди деревенских полей"). Казнь и шабаш как бы выросли из деревенского спокойствия - его оборотной стороной.
Оркестр звучал при этом поразительно свободно - не так собранно, как обычно у Темирканова, и не слегка растрепанно, как часто звучат американские оркестры. Звук был мощный, но полный нюансов. Наверное, именно так и следует звучать романтической музыке для максимальной аутентичности. Во время завершившей концерт овации Джон Нельсон последовательно поднимал практически все группы инструментов. Это вполне заслуженно. Филармонический оркестр выступил на пределе возможностей.
Большой зал филармонии
Абонемент "Первый симфонический оркестр России", посвященный 135-летию филармонического оркестра, приносит на афиши новые большие имена. Один из лучших дирижеров современной Америки, регулярно выступающий в Метрополитен-опера и главных европейских оперных театрах, работавший и работающий с главными оркестрами США и Европы - Джон Нельсон - стал за пульт Петербургской филармонии. Заполненность зала и качество публики (аплодисмент между частями музыкального произведения удалось пресечь с первого раза - и больше никто между частями не аплодировал) четко показали, что на концерт пришел знающий музыкальный Петербург, а вот весь музыкальный гламур остался за порогом, ибо имя Нельсона в России совершенно не раскручено.
Первым отделением программы был красивейший концерт Дворжака для виолончели с оркестром си минор (солировал Дмитрий Хрычев), во втором отделении исполнялась "Фантастическая симфония" Гектора Берлиоза.
Что касается виолончельного концерта, то солист заметно волновался и при этом очень старался. Единственный вопрос, который, наверное, многим хотелось задать организаторам концерта: неужели нельзя подобрать солиста, соответствующего уровню дирижера? Оркестровые части по-настоящему порадовали, но звучание виолончели, скованное, школьное, оставляло желать лучшего. Тем более, что концерт исполнялся хитовый - помнится, Мстислав Ростропович очень любил его.
К чести Дмитрия Хрычева - скучно не было. Однако, на наш взгляд, ему нужно набираться опыта для концертов такого уровня. И, кроме того, хочется заметить: хороший концертмейстер группы виолончелей - редко хороший солист. Солист и оркестрант - разные специализации. Филармония европейского уровня должна иметь своих солистов, а не находить их в своем оркестровом коллективе.
А вот "Фантастическая симфония" прозвучала фантастически. Этот памятник европейского романтизма, оказавший влияние на многих и многих, часто исполняют попсово. Отчетливая программность и живость сюжета, переходящего в "ужастик", направляет многих дирижеров самым простым путем - это использование всяческих спецэффектов и подчеркивание контрастов. При таком исполнении зал обычно скучает до четвертой части ("Шествие на казнь") и в конец отрывается на последней пятой ("Ночь на шабаше ведьм").
Джон Нельсон сделал что-то невероятное. Каждая из пяти частей стала у него отдельным шедевром со своей внутренней логикой. При этом общий замысел симфонии был ясен как никогда. Это ряд видений ("мечтаний" - как называется задающая настроение всему произведению первая часть), проступающих сквозь пленку обыденной жизни. Дирижер прочертил внутренние связи между частями, соединив, например, вальсирующую вторую часть ("Бал") с ритмами четвертой ("Шествие на казнь"), а также включил (на уровне настроений и предвкушений, слегка добавив forte) легкое Vorgeschichte в спокойную третью часть ("Сцена среди деревенских полей"). Казнь и шабаш как бы выросли из деревенского спокойствия - его оборотной стороной.
Оркестр звучал при этом поразительно свободно - не так собранно, как обычно у Темирканова, и не слегка растрепанно, как часто звучат американские оркестры. Звук был мощный, но полный нюансов. Наверное, именно так и следует звучать романтической музыке для максимальной аутентичности. Во время завершившей концерт овации Джон Нельсон последовательно поднимал практически все группы инструментов. Это вполне заслуженно. Филармонический оркестр выступил на пределе возможностей.