Железное кольцо
8 октября
BAAD театр (Копенгаген) на сцене театра Балтийский дом
Фестиваль "Балтийский дом"
Кукольный театр из Дании под фонограмму 7 симфонии Шостаковича показал фантазию на тему Ленинградской блокады. Вероятно, театру было важно сыграть этот спектакль именно в Петербурге. Петербуржцам же, с одной стороны, это действо должно показаться весьма наивным: интересно размышлял, должно быть, автор сценария, показав - в качестве страшилки - охоту людей на двух весьма жирных крыс (на чем отъелись-то?) и предположив при этом, что в голодном городе не съели собак (кукла собаки играет важную роль в нескольких эпизодах). Это лишь одна наивность из целой серии. Весьма наивной выглядит и метафоризованная борьба Сталина и Гитлера: Гитлер совершенно демонизирован, а Сталин оказывается самовлюбленным маньяком, то висящим на стрип-шесте, то восседающим на холодильнике с продуктами.
С другой стороны, несмотря ни на что, память далекой Дании о трагедии умирающего города (которая для многих из нас не страница истории, а живое ощущение семейной боли) не может не вызывать чувства глубокой признательности и ответного человеческого переживания, в результате которого на все наивности следует закрыть глаза и проникнуться общеевропейским взаимопониманием.
BAAD театр (Копенгаген) на сцене театра Балтийский дом
Фестиваль "Балтийский дом"
Кукольный театр из Дании под фонограмму 7 симфонии Шостаковича показал фантазию на тему Ленинградской блокады. Вероятно, театру было важно сыграть этот спектакль именно в Петербурге. Петербуржцам же, с одной стороны, это действо должно показаться весьма наивным: интересно размышлял, должно быть, автор сценария, показав - в качестве страшилки - охоту людей на двух весьма жирных крыс (на чем отъелись-то?) и предположив при этом, что в голодном городе не съели собак (кукла собаки играет важную роль в нескольких эпизодах). Это лишь одна наивность из целой серии. Весьма наивной выглядит и метафоризованная борьба Сталина и Гитлера: Гитлер совершенно демонизирован, а Сталин оказывается самовлюбленным маньяком, то висящим на стрип-шесте, то восседающим на холодильнике с продуктами.
С другой стороны, несмотря ни на что, память далекой Дании о трагедии умирающего города (которая для многих из нас не страница истории, а живое ощущение семейной боли) не может не вызывать чувства глубокой признательности и ответного человеческого переживания, в результате которого на все наивности следует закрыть глаза и проникнуться общеевропейским взаимопониманием.