Площадь героев
Сезон 2017/2018
1 сентября
Литовский национальный драматический театр на сцене Александринского театра
Фестиваль "Александринский"
Фестиваль "Александринский" в этом году начался одновременно с учебным годом. Петербургский театральный сезон вообще в этом году ранний. Даже Мариинский театр, по сути, начинает работать уже со следующей недели.
Театры из Литвы, которые мы хорошо знаем благодаря фестивалю "Балтийский дом", впервые, кажется, попадают в Александринский театр. Поскольку у каждого театра и каждого фестиваля своя публика, кто-то в Петербурге, наверное, впервые познакомился с труппой Литовского национального театра. Публики из Балтийского дома тоже было немало, ибо ей хорошо известно: литовский театр на сегодня значительно профессиональнее, сильнее и разнообразнее русского театра.
Пьеса Томаса Бернхарда "Площадь героев", практически не ставимого в России крупнейшего австрийского драматурга XX века, чрезвычайно интересна. Она соединяет новаторские поиски второй половины прошлого столетия (в Бернхарде местами ощущается переосмысленный французский абсурдизм и некоторое влияние Дюрренматта) с мощной рефлексией по поводу интеллектуальной жизни Европы. Умерший отец, почему-то выбросившийся из окна (причина самоубийства так до конца и не раскроется), с одной стороны, тема всех разговоров, общая "недостача" героев, очень по-разному воспринимаемая каждым из них. С другой стороны - символ отлетевшего европейского интеллекта, гибели многовековой европейской цивилизации; и каждый из героев решает теперь, как жить без нее. Скорбь и трагизм соединены в тексте Бернхарда с язвительной иронией по поводу политической жизни: фразы о недоумке премьер-министре и о том, что ничего не изменится, если появится другой, о профанации выборов и идиотах, которые воспринимают выборы всерьез, о том, что жить в этой стране совершенно невозможно и странно, как вся страна еще не совершила самоубийство, встречаются в зале актуализирующим смехом. При этом герои, изрекающие тотальную критику австрийской политической системы, готовы расписаться в собственной - жизненной и политической - несостоятельности. Бесконечное словоизвержение на тему "все отвратительно" под конец становится смешно и отвратительно. С этим соединяется кровоточащая тема фашизма, уничтожения евреев и всех тех, кто кажется массовому человеку другим.
Постановка Кристиана Люпы, с одной стороны, традиционна. С другой - конспективна и фрагментарна, в духе интеллектуального театра конца XX века. Три действия спектакля - по сути, три отдельные картины. В первой о бывшем хозяине (и его наследниках) рассуждают слуги. Во втором - появляются главные наследники, медленно идущие домой после похорон. В третьем - соединяются герои первого и второго действия, а также собираются все те, о ком лишь говорилось в действиях предыдущих. Завершается все эффектным и мало что объясняющим финалом: громовой речью Гитлера на венской Площади героев после аншлюса. Лишь тонкость постановки позволяет, с одной стороны, собрать все воедино, а с другой - не заскучать во время четырехчасового и почти публицистического спектакля.
Этому способствует и великолепная игра актеров. Все первое действие наше внимание держит выдающаяся игра Эгле Габренайте (экономка покончившего с собой профессора, по-настоящему преданная ему, деспотичная, полная сознанием собственной важности, судящая всех и вся вокруг хозяина - впрочем, любой пересказ этой роли будет заведомо неполным, ибо актрисе удается играть так широко и жизненно, что ее персонаж не попадает ни в какие сложившиеся амплуа), второе действие - великолепное соло Валентинаса Масальскиса, играющего брата профессора, тоже профессора - философии, человека чрезвычайно умного, но пустоватого, постаревшего и выбравшего во всем роль стороннего критика. В третьем действии сама сценография (посредине огромной сцены стоит пустой стол, ждущий поминок; гости, ожидающие хозяев, жмутся в левом углу на ковре. Потом все сядут за стол, но сцена останется пустой за счет своего размера: дом пуст, квартира продана, ее надо освободить. При этом куда ехать, никто не знает - такая аллюзия на "Вишневый сад") и филигранно нарисованные характеры детей профессора и его коллег формируют некую общую картину, которая, впрочем, у нас уже сложилась из монологов первого и второго акта.
Интересны собственные литовские приколы, которыми наполнили пьесу Бернхардта режиссер и актеры. Постоянно упоминается Национальный театр, актерки, пытающиеся с его подмостков запрыгнуть в приличные семьи, низкий уровень постановок и актерской игры - все это, вероятно, ироничная рефлексия: в Вене нет Национального театра; а есть Бургтеатр, выходящий задней стеной на Площадь героев. Гуляющие по Площади героев персонажи оказываются под вильнюсской Башней Гедимина - Площадь героев из Вены как бы перенесена на Соборную площадь литовской столицы, а все происходящее в пьесе - в современную Литву.
Одним словом, стильный спектакль, блестящие актеры, великолепный ансамбль и тонкая постановка.
И совершенно новая для российского зрителя пьеса. Знаменательно, что литовские театры в последние годы осуществляют просветительскую функцию в России. Другую пьесу Бернхарда ("Минетти") показывал на фестивале "Балтийский дом" вильнюсский Малый театр. Отсталость в области репертуара - это уже серьезный звонок. Это системное отставание российского театра от театра европейского.
1 сентября
Литовский национальный драматический театр на сцене Александринского театра
Фестиваль "Александринский"
Фестиваль "Александринский" в этом году начался одновременно с учебным годом. Петербургский театральный сезон вообще в этом году ранний. Даже Мариинский театр, по сути, начинает работать уже со следующей недели.
Театры из Литвы, которые мы хорошо знаем благодаря фестивалю "Балтийский дом", впервые, кажется, попадают в Александринский театр. Поскольку у каждого театра и каждого фестиваля своя публика, кто-то в Петербурге, наверное, впервые познакомился с труппой Литовского национального театра. Публики из Балтийского дома тоже было немало, ибо ей хорошо известно: литовский театр на сегодня значительно профессиональнее, сильнее и разнообразнее русского театра.
Пьеса Томаса Бернхарда "Площадь героев", практически не ставимого в России крупнейшего австрийского драматурга XX века, чрезвычайно интересна. Она соединяет новаторские поиски второй половины прошлого столетия (в Бернхарде местами ощущается переосмысленный французский абсурдизм и некоторое влияние Дюрренматта) с мощной рефлексией по поводу интеллектуальной жизни Европы. Умерший отец, почему-то выбросившийся из окна (причина самоубийства так до конца и не раскроется), с одной стороны, тема всех разговоров, общая "недостача" героев, очень по-разному воспринимаемая каждым из них. С другой стороны - символ отлетевшего европейского интеллекта, гибели многовековой европейской цивилизации; и каждый из героев решает теперь, как жить без нее. Скорбь и трагизм соединены в тексте Бернхарда с язвительной иронией по поводу политической жизни: фразы о недоумке премьер-министре и о том, что ничего не изменится, если появится другой, о профанации выборов и идиотах, которые воспринимают выборы всерьез, о том, что жить в этой стране совершенно невозможно и странно, как вся страна еще не совершила самоубийство, встречаются в зале актуализирующим смехом. При этом герои, изрекающие тотальную критику австрийской политической системы, готовы расписаться в собственной - жизненной и политической - несостоятельности. Бесконечное словоизвержение на тему "все отвратительно" под конец становится смешно и отвратительно. С этим соединяется кровоточащая тема фашизма, уничтожения евреев и всех тех, кто кажется массовому человеку другим.
Постановка Кристиана Люпы, с одной стороны, традиционна. С другой - конспективна и фрагментарна, в духе интеллектуального театра конца XX века. Три действия спектакля - по сути, три отдельные картины. В первой о бывшем хозяине (и его наследниках) рассуждают слуги. Во втором - появляются главные наследники, медленно идущие домой после похорон. В третьем - соединяются герои первого и второго действия, а также собираются все те, о ком лишь говорилось в действиях предыдущих. Завершается все эффектным и мало что объясняющим финалом: громовой речью Гитлера на венской Площади героев после аншлюса. Лишь тонкость постановки позволяет, с одной стороны, собрать все воедино, а с другой - не заскучать во время четырехчасового и почти публицистического спектакля.
Этому способствует и великолепная игра актеров. Все первое действие наше внимание держит выдающаяся игра Эгле Габренайте (экономка покончившего с собой профессора, по-настоящему преданная ему, деспотичная, полная сознанием собственной важности, судящая всех и вся вокруг хозяина - впрочем, любой пересказ этой роли будет заведомо неполным, ибо актрисе удается играть так широко и жизненно, что ее персонаж не попадает ни в какие сложившиеся амплуа), второе действие - великолепное соло Валентинаса Масальскиса, играющего брата профессора, тоже профессора - философии, человека чрезвычайно умного, но пустоватого, постаревшего и выбравшего во всем роль стороннего критика. В третьем действии сама сценография (посредине огромной сцены стоит пустой стол, ждущий поминок; гости, ожидающие хозяев, жмутся в левом углу на ковре. Потом все сядут за стол, но сцена останется пустой за счет своего размера: дом пуст, квартира продана, ее надо освободить. При этом куда ехать, никто не знает - такая аллюзия на "Вишневый сад") и филигранно нарисованные характеры детей профессора и его коллег формируют некую общую картину, которая, впрочем, у нас уже сложилась из монологов первого и второго акта.
Интересны собственные литовские приколы, которыми наполнили пьесу Бернхардта режиссер и актеры. Постоянно упоминается Национальный театр, актерки, пытающиеся с его подмостков запрыгнуть в приличные семьи, низкий уровень постановок и актерской игры - все это, вероятно, ироничная рефлексия: в Вене нет Национального театра; а есть Бургтеатр, выходящий задней стеной на Площадь героев. Гуляющие по Площади героев персонажи оказываются под вильнюсской Башней Гедимина - Площадь героев из Вены как бы перенесена на Соборную площадь литовской столицы, а все происходящее в пьесе - в современную Литву.
Одним словом, стильный спектакль, блестящие актеры, великолепный ансамбль и тонкая постановка.
И совершенно новая для российского зрителя пьеса. Знаменательно, что литовские театры в последние годы осуществляют просветительскую функцию в России. Другую пьесу Бернхарда ("Минетти") показывал на фестивале "Балтийский дом" вильнюсский Малый театр. Отсталость в области репертуара - это уже серьезный звонок. Это системное отставание российского театра от театра европейского.