Манифест Богомолова и его прежние выступления
Полтора года назад philologist запостил статью о режиссере Богомолове ""Кокетливое бунтарство". Режиссер Константин Богомолов осудил участников акций протеста в Москве".
Я бы и не узнал о ней никогда если бы не сегодняшний "Манифест Богомолова" против "босховского ада Европы с мультикультуральными гендерно-нейтральными чертями". Манифест в общем-то так себе, довольно сумбурный - мечущаяся душа художника отвергает мерзость "нового дивного мира" европейской цивилизации, но видимо смущена обнаружив себя среди "скрепоносцев". Что-то вроде "в белом венчике из роз впереди Исус Христос".
Так вот, полтора года прошло, а упрек Богомолова в адрес устроителей несогласованных акций, выступающих в роли гамельнского крысолова (это уже моя метафора, впрочем), который увел детишек веселой музыкой надо думать вовсе не в сказочный неверленд, остается по-прежнему актуальным. Теперь уже и не "идти гулять", а устраивать веселый флэш-моб с фонариками. Весело и модно. Примерно так наверное вспоминал свою буйную молодость Йошка Фишер сидя в министерском кресле. Интересно, волновало ли его то, что его соратники вспоминали ее сидя на нарах.
Я бы и не узнал о ней никогда если бы не сегодняшний "Манифест Богомолова" против "босховского ада Европы с мультикультуральными гендерно-нейтральными чертями". Манифест в общем-то так себе, довольно сумбурный - мечущаяся душа художника отвергает мерзость "нового дивного мира" европейской цивилизации, но видимо смущена обнаружив себя среди "скрепоносцев". Что-то вроде "в белом венчике из роз впереди Исус Христос".
Так вот, полтора года прошло, а упрек Богомолова в адрес устроителей несогласованных акций, выступающих в роли гамельнского крысолова (это уже моя метафора, впрочем), который увел детишек веселой музыкой надо думать вовсе не в сказочный неверленд, остается по-прежнему актуальным. Теперь уже и не "идти гулять", а устраивать веселый флэш-моб с фонариками. Весело и модно. Примерно так наверное вспоминал свою буйную молодость Йошка Фишер сидя в министерском кресле. Интересно, волновало ли его то, что его соратники вспоминали ее сидя на нарах.