[22 HB to me!]
Здравствуй, Малыш! Все в порядке, живу на крыше!
Я все такой же - по прежнему вздорный, рыжий.
Совсем не важно, сколько мне бог отпустил.
Я все еще тот же - в самом расцвете сил!)
Хей! Друг! Да ты опять радуешься как ребенок! Я хочу, чтобы у тебя был светлый путь, умное сердце и ясный взгляд.
Вот интересно, во сколько ты родилась? И сыпал ли снег за окном? И сразу ли от тебя отказались? И долго ли вынашивали в себе эту мысль, вместе с тобой и с твоим сердцем внутри? Какие там были думы, сколько слез, какие настроения? Почему именно ты? Сколько их там еще, и какого цвета у них глаза? Мой друг, я не хочу, чтобы ты плакала. Я хочу, чтобы ты знала, помнила и хранила. И чтобы это обратилось в твою силу в конце концов, а не в слабость. Кричала ты или молчала? Как ужасно, что нельзя ничего вспомнить, восстановить. Этот кафель, крашенные стены, одеяльце, комнату, в которую уносили. Эти толстые тети, смотрящие на тебя грустными глазами. На тебя спящую, ничего ничего ничего еще не знающую. Только родившуюся и тут же преданную. Жизни. Отданную. Никому.
Пятница. Светает в половине девятого. Темнеет в шестнадцать сорок. Ты очень сосредоточенно смотришь на потолок. Пытаешься выяснить, куда это тебя телепортировали, и почему так много детей вокруг, некоторые плачут. И эти маленькие кроватки-ящики, выдвижные, с колесиками по полу. Все это было, мой друг. С тобой. Только ты не помнишь, не можешь воспроизвести. Вот интересно, дали ли тебе грудь или сразу бутылочку, чтобы не привыкать? И сколько же это нужно силы, чтобы вот так оторвать и больше никогда не одним глазком даже не увидеться?!
Мой двадцати двух летний друг, пожалуйста перестань плакать. Все это только маленькая часть истории, только самое ее начало, и то не все. Откроются еще повороты. Вырастут еще истины. Ты держись. А то что я тут тебе слюнявчики предлагаю. Знаешь сколько еще всего прекрасного впереди!
С Днём!
Я все такой же - по прежнему вздорный, рыжий.
Совсем не важно, сколько мне бог отпустил.
Я все еще тот же - в самом расцвете сил!)
Хей! Друг! Да ты опять радуешься как ребенок! Я хочу, чтобы у тебя был светлый путь, умное сердце и ясный взгляд.
Вот интересно, во сколько ты родилась? И сыпал ли снег за окном? И сразу ли от тебя отказались? И долго ли вынашивали в себе эту мысль, вместе с тобой и с твоим сердцем внутри? Какие там были думы, сколько слез, какие настроения? Почему именно ты? Сколько их там еще, и какого цвета у них глаза? Мой друг, я не хочу, чтобы ты плакала. Я хочу, чтобы ты знала, помнила и хранила. И чтобы это обратилось в твою силу в конце концов, а не в слабость. Кричала ты или молчала? Как ужасно, что нельзя ничего вспомнить, восстановить. Этот кафель, крашенные стены, одеяльце, комнату, в которую уносили. Эти толстые тети, смотрящие на тебя грустными глазами. На тебя спящую, ничего ничего ничего еще не знающую. Только родившуюся и тут же преданную. Жизни. Отданную. Никому.
Пятница. Светает в половине девятого. Темнеет в шестнадцать сорок. Ты очень сосредоточенно смотришь на потолок. Пытаешься выяснить, куда это тебя телепортировали, и почему так много детей вокруг, некоторые плачут. И эти маленькие кроватки-ящики, выдвижные, с колесиками по полу. Все это было, мой друг. С тобой. Только ты не помнишь, не можешь воспроизвести. Вот интересно, дали ли тебе грудь или сразу бутылочку, чтобы не привыкать? И сколько же это нужно силы, чтобы вот так оторвать и больше никогда не одним глазком даже не увидеться?!
Мой двадцати двух летний друг, пожалуйста перестань плакать. Все это только маленькая часть истории, только самое ее начало, и то не все. Откроются еще повороты. Вырастут еще истины. Ты держись. А то что я тут тебе слюнявчики предлагаю. Знаешь сколько еще всего прекрасного впереди!
С Днём!