Радикальное сомнение
Оригинал взят у alexuh242
Знание есть абстрактная категория, указывающая на некоторую структуру, определенную в смысловом поле индивидуального или общественного сознания. Произвольная информация, записанная на произвольном носителе не является знанием. Информация должна обрести ценность в тех процессах, которые ее используют. В каком то смысле само определение информации указывает на возможность ее использование. Словарь не является информацией. Использование словаря для произвольных целей делает его информативным. С точки зрения квантовой физики главной характеристикой любого объекта является информация, которая представлена как матрица плотности состояния. Максимальное значение матрицы после нормировки (декогеренции) равно единицы. Однако декогеренция означает измерение внешним наблюдателем. Сама матрицы плотности указывает на вероятность конкретного представления объекта для наблюдателя. Т.е. предполагает наблюдение, а значит потребление информации наблюдателем.
Итак, можно предположить, что знание есть информация. В нашем случае я делаю попытку абстрагироваться пока от категории сознания. Информация должна быть определена как некоторая структура (образ) в произвольной системе или относительно произвольной системы, в которой она должна быть использована. В данном случае использование есть процесс отображения некоторого содержания произвольной системы в форме абстрактной структуры и обратное считывание отображенного материала этой системой. Словарь лежащий на книжной полке не является информацией до тех пор, пока кто либо не достал его и не использовал для тех целей, для которых он предназначен. Если рассматривать информацию равно как и знание как отображение некоторой абстрактной системы в абстрактном символическом пространстве, тогда такое отображение можно приравнять к образу состояния исходной абстрактной системы. Исходная абстрактная система должна обладать механизмами отображения и механизмами чтения полученного отображения с целью обеспечения своего функционирования. Таким образом, знание есть отображение состояния абстрактной системы в абстрактном пространстве символов, сделанное с целью воспроизводства и умножения своих количественных характеристик (может быть определение энтропии здесь подойдет?).
Я пытался, может быть не совсем убедительно, дать определение знания и информации. Однако до сих пор рассматривались системы, в которых определена категория знания, которые как бы сконструированы некоторой внешней силой или демиургом. Можно сделать предположение, что сама система имеет в своем распоряжении инструментарий для производства механизма отображения. В случае, когда вновь генерируемый механизм отображения инвариантен по отношению к подобным уже существующим механизмам, речь может идти о простом копировании или размножении. Так размножаются клетки. Информация накапливается, но не происходит производство нового знания. Производящийся знание инвариантно относительно существующих копий. Оно находится на одном уровне абстрагирования.
Но только ли человеку присуща способность мыслить?
Если знание уподобить информации, то производство информации произвольной системой может указывать на наличие в системе интеллекта, подобного человеческому. Однако речь, очевидно, должна идти не о произвольном производстве информации, а о преодолении некоего уровня абстрагирования механизма производства информации. Если интеллект системы претендует быть похожим на интеллект человека, он должен быть способен создавать принципиально новые механизмы отображения информации. Что то подобное мы видим в эволюции живых систем, когда из одноклеточных появились многоклеточные. Возможность живой системы выбрать принципиально новую стратегию поведения должна указывать на наличие у нее интеллекта.
Настало время перейти к определению сознания.
В моем понимании сознание есть механизм отображения информации в произвольном символьном пространстве. По-всей видимости здесь заложен природой некоторый механизм возбуждения нейронов в коре головного мозга, когда в сети нейронов возбуждается некоторый участок, связанный с определенной конфигурацией сети, которая сама является инвариантом некоторой осознаваемой человеком в данный момент структуры. По сути в одном акте "узнавания" (осознавания) сознание конструирует структуру из символов в некотором символическом пространстве и когда конструирование этой абстрактной структуры завершено, происходит возбуждение коры головного мозга, происходит узнавание. В основе самого физиологического механизма лежит циклы дофаминового голода и дофаминового выброса.
Предположим, что ранее человеком была проведена определенная работа, когда он выучил язык произвольной предметной области. Был сконструирован сам предмет(значение) с опорой на символьный язык предметной области. Дофаминовая система возбуждения с этого момента работает в холостом режиме, поскольку мозг прикладывает минимальные усилия для работы механизма узнавания. Предмет или значение уже выделены из фона, определены. Знания накоплены, не происходит производство нового знания. Человек становится пользователем своего словаря, он не создает новый словарь.
Целью науки является не накопление уже известного (отображенного) знания, а производство нового. Напомню, что сознание с некоторого момента работает вхолостую. Это, близкое к нулю возбуждение сознания можно охарактеризовать как страдание. Это страдание привычной формы, отсутствия новизны. Это страдание имеет коллективную природу, поскольку инварианты знания передаются в процессе коммуникации членов общества. В каком то смысле передается не информация, информация (т.е. набор возможных состояний сознания) итак уже присутствует. Принципиально нового знания не передается.
Могу предположить только наличие у человека некоторого механизма информационного голода. Это голод относительно энергии осознания, когда сознание способно испытывать возбуждение от осознания (отображения) принципиально новых структур, которые являются содержанием нового знания.
Такой голод сознания испытывает ученый, который пытается решить актуальную задачу. В процессе решения задачи сознание человека последовательно перебирает варианты возможных решений, однако возбуждение и соответственно долгожданный выброс дофамина не происходит, поскольку новые варианты по сути являются инвариантами уже использованных.
Радикальное сомнение Декарта указывает как раз на механизм работы сознания ученого, работающего над научной проблемой.
Задача радикального сомнения в том, чтобы прервать привычный ход мысли ученого.
Произвольное сомнение отказывает сознанию в привычном механизме получения дофамина от осознания решений, которые на самом деле являются инвариантами, не производят нового знания. Лишенный дофамина, человек испытывает голод. Радикальное сомнение, которое и является признанным подходом ученого в целях решения научных проблем призвано запустить деконструкцию механизма отображения знания.
Ученый, будем далее его называть мыслителем, сомневается в самом механизме построения знания. Сознанию отказано в привычном механизме получения порций дофамина, сознание мыслителя переходит в состояние поиска произвольных структур, которые определены в произвольном символьном поле, но имеют отношение к исследуемой предметной области.
Сознание ищет новое значение и новый предмет. Способность испытывать и терпеть голод сознания, вот, что отличаете мыслителя от привычного потребителя информации.
Привычное мышления потребителя знания работает в полусознательном режиме.
Привычный механизм вновь повторяет ранее опробованный алгоритм мышления, когда полноценного осознавания не происходит. Привычное мышление оперирует символами, которые по сути являются материальными предметами. Символы или слова речи определены в языке.
Такое определение является коллективным.
Обучение человека связано с закреплением узнавания значений слов в словаре. Запоминаются не только значения символов, но и привычные обороты мышления. Механизм узнавания уже отработан и не способен выдавать порции дофамина. Наступает дофаминовый голод. Недостаток возбуждения организма приводит к тому, что сознание становится не способным взять на себя хотя бы минимальный труд, чтобы начать поиск нового знания, которое, как раньше было показано, начинается с сомнения. Суть страдания бытия, есть переживание отсутствия бытия как последовательного набора голода сознания и возбуждения.
Для производства нового знания мыслитель должен призвать радикальное сомнение.
Гештальт-подход, направление в психологии, которое возникло на базе психоанализа, предложил технику работы с сознанием, который назвал "проработка". Пациент становится в позиции то нападающего, то защищающегося, чтобы отыграть одновременно обе роли относительно себя самого.
Такая работа позволяет человеку осознать неразрешимую проблему.
В философии появился термин "отрефлексировать", который означает ровно такую же работу, но уже без терапевта. Пятигорский резко отрицательно относится к психоанализу, указывая, что мыслитель сам способен проделать ту же работу, которую ленивый пациент ожидает, чтобы была проделана над ним.
Задача мыслителя отрефлексировать, т.е. высветить в своем сознании ригидные механизмы работы, которые не позволяют найти эффективное решение, на самом деле не позволяют генерировать новое знание относительно предмета.
Радикальное сомнение Декарта призвано усомниться не в предмете задачи ученого, но в самом механизме мышления.
Мыслитель вслед за Декартом осознает как бы со стороны ход своего мышления. Мыслитель вырабатывает позицию наблюдателя "со стороны". Возникает вопрос, как такое возможно, что наблюдатель способен наблюдать свою собственную позицию.
Где же тогда находится сам наблюдатель?
И что есть такое наблюдение?
И что в этот момент наблюдает наблюдатель, если все символы, или предметы предметной области уже определены в привычном механизме, котором воплощен первый исходный наблюдатель?
Сознание человека есть великое зеркало без опоры.
Но как понять это зеркало?
Это не простое зеркало.
В простом зеркале предметы отражаются но при этом ничего не происходит. Это зеркало работает очень хитро. В этом зеркале способны отражаться предметы вместе со всеми своими динамическими функциональными связями. В зеркале произвольно и спонтанно создаются произвольные символьные поля, создаются спонтанно пространства символов со всеми определениями.
Суть такого зеркала в процессе непрерывного осознавания.
Этот процесс осознавания назван светом сознания.
Это зеркало имеет таинственную, почти магическую природу, поскольку само оно нигде не определено, оно без подставки.
Поскольку зеркало не обусловлено, оно не имеет подставки и не имеет свойств. Свойства зеркала появились и закрепились как наборы последовательных актов узнавания, как привычки мышления.
Так неопытный ученый, не способный к радикальному сомнению, делает бесплодный попытки и усилия мышления вместо того, чтобы отрефлексировать сам механизм мышления.
Но поскольку свободной воли и самого субъекта в зеркале нет, истинный ученый ищет способа (рефлексирует), отдаться абстрактной воле сознания вместилища, чтобы обнаружить истинного себя функционирующего спонтанно в пространстве смыслов, которые мы называем жизнью.
Знание есть абстрактная категория, указывающая на некоторую структуру, определенную в смысловом поле индивидуального или общественного сознания. Произвольная информация, записанная на произвольном носителе не является знанием. Информация должна обрести ценность в тех процессах, которые ее используют. В каком то смысле само определение информации указывает на возможность ее использование. Словарь не является информацией. Использование словаря для произвольных целей делает его информативным. С точки зрения квантовой физики главной характеристикой любого объекта является информация, которая представлена как матрица плотности состояния. Максимальное значение матрицы после нормировки (декогеренции) равно единицы. Однако декогеренция означает измерение внешним наблюдателем. Сама матрицы плотности указывает на вероятность конкретного представления объекта для наблюдателя. Т.е. предполагает наблюдение, а значит потребление информации наблюдателем.
Итак, можно предположить, что знание есть информация. В нашем случае я делаю попытку абстрагироваться пока от категории сознания. Информация должна быть определена как некоторая структура (образ) в произвольной системе или относительно произвольной системы, в которой она должна быть использована. В данном случае использование есть процесс отображения некоторого содержания произвольной системы в форме абстрактной структуры и обратное считывание отображенного материала этой системой. Словарь лежащий на книжной полке не является информацией до тех пор, пока кто либо не достал его и не использовал для тех целей, для которых он предназначен. Если рассматривать информацию равно как и знание как отображение некоторой абстрактной системы в абстрактном символическом пространстве, тогда такое отображение можно приравнять к образу состояния исходной абстрактной системы. Исходная абстрактная система должна обладать механизмами отображения и механизмами чтения полученного отображения с целью обеспечения своего функционирования. Таким образом, знание есть отображение состояния абстрактной системы в абстрактном пространстве символов, сделанное с целью воспроизводства и умножения своих количественных характеристик (может быть определение энтропии здесь подойдет?).
Я пытался, может быть не совсем убедительно, дать определение знания и информации. Однако до сих пор рассматривались системы, в которых определена категория знания, которые как бы сконструированы некоторой внешней силой или демиургом. Можно сделать предположение, что сама система имеет в своем распоряжении инструментарий для производства механизма отображения. В случае, когда вновь генерируемый механизм отображения инвариантен по отношению к подобным уже существующим механизмам, речь может идти о простом копировании или размножении. Так размножаются клетки. Информация накапливается, но не происходит производство нового знания. Производящийся знание инвариантно относительно существующих копий. Оно находится на одном уровне абстрагирования.
Но только ли человеку присуща способность мыслить?
Если знание уподобить информации, то производство информации произвольной системой может указывать на наличие в системе интеллекта, подобного человеческому. Однако речь, очевидно, должна идти не о произвольном производстве информации, а о преодолении некоего уровня абстрагирования механизма производства информации. Если интеллект системы претендует быть похожим на интеллект человека, он должен быть способен создавать принципиально новые механизмы отображения информации. Что то подобное мы видим в эволюции живых систем, когда из одноклеточных появились многоклеточные. Возможность живой системы выбрать принципиально новую стратегию поведения должна указывать на наличие у нее интеллекта.
Настало время перейти к определению сознания.
В моем понимании сознание есть механизм отображения информации в произвольном символьном пространстве. По-всей видимости здесь заложен природой некоторый механизм возбуждения нейронов в коре головного мозга, когда в сети нейронов возбуждается некоторый участок, связанный с определенной конфигурацией сети, которая сама является инвариантом некоторой осознаваемой человеком в данный момент структуры. По сути в одном акте "узнавания" (осознавания) сознание конструирует структуру из символов в некотором символическом пространстве и когда конструирование этой абстрактной структуры завершено, происходит возбуждение коры головного мозга, происходит узнавание. В основе самого физиологического механизма лежит циклы дофаминового голода и дофаминового выброса.
Предположим, что ранее человеком была проведена определенная работа, когда он выучил язык произвольной предметной области. Был сконструирован сам предмет(значение) с опорой на символьный язык предметной области. Дофаминовая система возбуждения с этого момента работает в холостом режиме, поскольку мозг прикладывает минимальные усилия для работы механизма узнавания. Предмет или значение уже выделены из фона, определены. Знания накоплены, не происходит производство нового знания. Человек становится пользователем своего словаря, он не создает новый словарь.
Целью науки является не накопление уже известного (отображенного) знания, а производство нового. Напомню, что сознание с некоторого момента работает вхолостую. Это, близкое к нулю возбуждение сознания можно охарактеризовать как страдание. Это страдание привычной формы, отсутствия новизны. Это страдание имеет коллективную природу, поскольку инварианты знания передаются в процессе коммуникации членов общества. В каком то смысле передается не информация, информация (т.е. набор возможных состояний сознания) итак уже присутствует. Принципиально нового знания не передается.
Могу предположить только наличие у человека некоторого механизма информационного голода. Это голод относительно энергии осознания, когда сознание способно испытывать возбуждение от осознания (отображения) принципиально новых структур, которые являются содержанием нового знания.
Такой голод сознания испытывает ученый, который пытается решить актуальную задачу. В процессе решения задачи сознание человека последовательно перебирает варианты возможных решений, однако возбуждение и соответственно долгожданный выброс дофамина не происходит, поскольку новые варианты по сути являются инвариантами уже использованных.
Радикальное сомнение Декарта указывает как раз на механизм работы сознания ученого, работающего над научной проблемой.
Задача радикального сомнения в том, чтобы прервать привычный ход мысли ученого.
Произвольное сомнение отказывает сознанию в привычном механизме получения дофамина от осознания решений, которые на самом деле являются инвариантами, не производят нового знания. Лишенный дофамина, человек испытывает голод. Радикальное сомнение, которое и является признанным подходом ученого в целях решения научных проблем призвано запустить деконструкцию механизма отображения знания.
Ученый, будем далее его называть мыслителем, сомневается в самом механизме построения знания. Сознанию отказано в привычном механизме получения порций дофамина, сознание мыслителя переходит в состояние поиска произвольных структур, которые определены в произвольном символьном поле, но имеют отношение к исследуемой предметной области.
Сознание ищет новое значение и новый предмет. Способность испытывать и терпеть голод сознания, вот, что отличаете мыслителя от привычного потребителя информации.
Привычное мышления потребителя знания работает в полусознательном режиме.
Привычный механизм вновь повторяет ранее опробованный алгоритм мышления, когда полноценного осознавания не происходит. Привычное мышление оперирует символами, которые по сути являются материальными предметами. Символы или слова речи определены в языке.
Такое определение является коллективным.
Обучение человека связано с закреплением узнавания значений слов в словаре. Запоминаются не только значения символов, но и привычные обороты мышления. Механизм узнавания уже отработан и не способен выдавать порции дофамина. Наступает дофаминовый голод. Недостаток возбуждения организма приводит к тому, что сознание становится не способным взять на себя хотя бы минимальный труд, чтобы начать поиск нового знания, которое, как раньше было показано, начинается с сомнения. Суть страдания бытия, есть переживание отсутствия бытия как последовательного набора голода сознания и возбуждения.
Для производства нового знания мыслитель должен призвать радикальное сомнение.
Гештальт-подход, направление в психологии, которое возникло на базе психоанализа, предложил технику работы с сознанием, который назвал "проработка". Пациент становится в позиции то нападающего, то защищающегося, чтобы отыграть одновременно обе роли относительно себя самого.
Такая работа позволяет человеку осознать неразрешимую проблему.
В философии появился термин "отрефлексировать", который означает ровно такую же работу, но уже без терапевта. Пятигорский резко отрицательно относится к психоанализу, указывая, что мыслитель сам способен проделать ту же работу, которую ленивый пациент ожидает, чтобы была проделана над ним.
Задача мыслителя отрефлексировать, т.е. высветить в своем сознании ригидные механизмы работы, которые не позволяют найти эффективное решение, на самом деле не позволяют генерировать новое знание относительно предмета.
Радикальное сомнение Декарта призвано усомниться не в предмете задачи ученого, но в самом механизме мышления.
Мыслитель вслед за Декартом осознает как бы со стороны ход своего мышления. Мыслитель вырабатывает позицию наблюдателя "со стороны". Возникает вопрос, как такое возможно, что наблюдатель способен наблюдать свою собственную позицию.
Где же тогда находится сам наблюдатель?
И что есть такое наблюдение?
И что в этот момент наблюдает наблюдатель, если все символы, или предметы предметной области уже определены в привычном механизме, котором воплощен первый исходный наблюдатель?
Сознание человека есть великое зеркало без опоры.
Но как понять это зеркало?
Это не простое зеркало.
В простом зеркале предметы отражаются но при этом ничего не происходит. Это зеркало работает очень хитро. В этом зеркале способны отражаться предметы вместе со всеми своими динамическими функциональными связями. В зеркале произвольно и спонтанно создаются произвольные символьные поля, создаются спонтанно пространства символов со всеми определениями.
Суть такого зеркала в процессе непрерывного осознавания.
Этот процесс осознавания назван светом сознания.
Это зеркало имеет таинственную, почти магическую природу, поскольку само оно нигде не определено, оно без подставки.
Поскольку зеркало не обусловлено, оно не имеет подставки и не имеет свойств. Свойства зеркала появились и закрепились как наборы последовательных актов узнавания, как привычки мышления.
Так неопытный ученый, не способный к радикальному сомнению, делает бесплодный попытки и усилия мышления вместо того, чтобы отрефлексировать сам механизм мышления.
Но поскольку свободной воли и самого субъекта в зеркале нет, истинный ученый ищет способа (рефлексирует), отдаться абстрактной воле сознания вместилища, чтобы обнаружить истинного себя функционирующего спонтанно в пространстве смыслов, которые мы называем жизнью.