Имперские города. Часть №2
Источник: kiev_andrash
Имперские города. Часть №1
Нюрнберг.
Город Нюрнберг, никогда не был городом аграриев. Его главным достижением было производство и цеховое мастерство, а основной торговлей - путь в Венецию. Учитывая, что на тот период Венеция сама переживала не лучшие времена, открылись новые пути торговли на суше и за океаном, а так же и то, что город Нюрнберг стал протестантским, могло привести к упадку. Впрочем, что такое "упадок"? Шведский посол, итальянец Галеадзо Приорато, в 1663 пишет " Из всех имперских городов, Нюрнберг, без всякого сомнения, является самым красивым, самым большим, самым богатым, роскошным и влиятельным городом". Это слова явно не про упадок. Фактически, рассуждения об упадке города, могут быть уместны только если говорить о периоде между Семилетней войной и началом Наполеоновских войн. Город оказался после окончания Семилетней войны с долгом в 6,5 млн гульденов. Помимо этого, он утратил свои торговые рынки в Австрии, Пруссии и Баварии. Все более усиливающиеся соседи и все большее изменение армий и способов вооружения, создавали ситуацию, когда пусть даже и богатый город, уже не мог сам себя защитить.
Упадок торговли, привел к сокращению капитала и вместе с ним, к сокращению производства. Считается, что войны и эпидемии, оставили Нюрнберг после Тридцатилетней войны с половиной его населения - что то около 25 тыс жителей. Насчет жителей, цифры кажутся преувеличенными. Я весьма скептичен в отношении пяти и шестизначных цифр в описании населения городов. Особенно если речь идет о резких и масштабных изменениях. Так, считается, что болезнь унесла в 1562 жителя году в Нюрнберге 5754 жителя, в 1582 - 9186. в 1633-34 - 15661. Еще столько же погибло от войны в тот же период. Слишком грандиозные цифры, даже при бешеном приросте населения. При этом, чтобы получить право гражданина имперского и вольного города, нужно было постараться. Город вовсе не был открытым двором, куда мог зайти каждый. Миграции происходили сугубо внутри обозначенных границ знакомых сообществ. Торговцы и их семьи, уже связанные с городом, могли в нем поселиться. Слуги с господином, ремесленники и тп. Но каждый получал разрешение и понятия скрытой миграции практически не было. Да, не все живущие в городе, были гражданами города, но и не все туда могли попасть. В большинстве случаев, в "горожан", записывали жителей округи, которые имели отношение к своему "городу", как центру притяжения, равно как и многие граждане города, особенно из числа богатых, имели загородные дома. Многие жители города, в городе только ночевали, день проводя на своих полях или в другой активности за пределами города. Вообщем, потери города кажутся завышенными и нет никаких прямых свидетельств, того что именно это привело к некоему упадку.
Император Леопольд, сделал патрициев города наследственными аристократами, фактически утвердив в статусе независимых принцев. Однако и такая ригидность структуры не означала упадка. В Берне, Цюрихе и многих других городах, степень власти аристократов города - патрициев-гешляхтеров, была еще выше, но это никак не означало упадка их городов и статуса общин.
Следует понимать, что в отличии от вассальной зависимости синьора и общей иерархии рыцарей и нобилей СРИ, патриций города был правящим классом Республики, которая в свою очередь, как свободный имперский город, имела свои права внутри Империи. Другими словами, этот сложный мир имперского города, был не менее богат и не менее влиятелен, чем земельные принцы, с той разницей, что в отличии от последних, городские патриции не могли выйти за пределы своих городов, не считая конечно же обширных загородных поместий, связав свою судьбу и благополучие с общим благополучием города и торговлей. Это слепок с культуры и образа мысли. Торговец начальной эпохи позднего средневековья, имеющий обширные связи по всей империи и прикрытый статусом своего происхождения, это в первую очередь политик, всецело завязанный на привилегии и права, позволяющие ему богатеть и развиваться. Пренебрежение к торговле появится намного позже, когда утвердится кастовое общество Нового Времени, с его статусами и сословными условностями. На тот момент, сокрытие в городе, захват торговых и ремесленных операций, было таким же ловким ходом, как и интриги вокруг имперской короны - павшие Гогенштауфены, оставили обширные земли в руках людей, никак не связанных с новой властью ни обязательствами, ни правами. Фактически и новой власти не было. Все что известно - это слова хроник, написанные позже и нет никакой уверенности, что вся история описанная ими не выдумка. Нет никаких оснований полагать, что так было, равно как нет оснований сказать - так не было. Известно, что 16-17 вв породили массовую литературу по облагораживанию прошлого - нажившие состояние на товарах и ремеслах патриции, хотели приобщиться к мифам земельной аристократии власти и крови, найдя и себе сходное кровное родство. Достаточно лишь отступить от привычного воззрения и станет очевидным, что замкнутая в своих городах патрицианская аристократия, есть конгломерат наследования по принципу улея. Смешанные между собой, эти рода фактически были одной семьей, чьи кровные связи были не завязаны на отцовство и первородство аристократов земли. Это были остатки прошлого мира, адаптирующиеся к настоящему и можно откровенно сказать, что городская аристократия есть форма матриархата, где общей матерью выступает не столько живая прародительница, сколько город сам по себе - это и есть их право на наследование и оправдание власти. Французское Miles, вооруженный воин, возможно коренится в латинском mulier - женщина, отражая свиту правящей матки. Преобразования городских патрициев в подобие земельной аристократии есть процесс такой же динамичный и связанный с переменой эпох, как и любые иные изменения, отмеживавшие старый мир от нового. Другими словами, если внутри родовой аристократии переход от наследования по праву женщины, которое во многом сохранилось в рудиментарных отзвуках обычаев и прав, прошло сугубо в сторону распределения по мужской линии конкретного земельного удела и связанных с титулом конкретных владений, то внутри города, понятие наследования было скорее передачей авторитета и прав. Именно это я называю улеем - реминисценция прошлого, в котором правила одна священная королева, та самая Наша Дама.
Как кажется, все же именно упадок торговли с главным портом Адриатики, Венецией, вкупе с остальными факторами, привел город к финансовой несостоятельности и не способности реализовать свой продукт. Активный торговый элемент был подавлен городской аристократией, а внешние обстоятельства - упадок самой Венеции и войны крупных соседей, стали толчком. Впрочем, учитывая общее состояние дел в экономике Европы, это был удел многих городов, и в более глобальном смысле, даже государств. Яркий пример тому Речь Посполитая, где сословность общества фактически обрушила всю страну - шляхта ничего не хотела делать и окружила себя привилегиями и правами, которые создавали ей комфортные условия без всякой отдачи для общего блага. Сделаю небольшое отступление:
Роль Венеции в торговле сводилась к контактам с Богемией и ее серебряными рудниками - в утверждении этого пути был единственный смысл существования короткого государства Оттокаров и фактически главная причина процветания и существования союза габсбургских герцогств - Австрии, Штирии, Крайны - они лежали на пути между рудниками Богемии и монетным двором Венеции.
Внизу на карте - государство Пржемысла Оттокара :
Для сравнения, карта владений Габсбургов в 14 веке:
Именно Венеция стала выпускать первый серебряный эталонный дукат, меру торговли, где впервые появился универсальный посредник. Я бы даже предположил, что этот период, по официальной датировке - между 1100 и 1400, был фактически первым периодом монетизации и перехода от смешанного обмена товаров на универсальный через деньги. Звучит радикально, но кажется, Венеция была не только производителем монет, ставшим универсальным платежным средством - она была единственным кто в них нуждался и единственной кто использовал их как систему обмена - иными словами монеты из металла с гербом и весом республики, служили способом обменять товар в венецианских домах-колониях. Именно для этого служили базы Венеции на Адриатике и Греции - возить монеты своим чиновникам, которые гарантировали их стоимость. Вера в монеты была чем то новым и именно Венеция подтверждала право этих монет быть чем то. Звучит радикально, но разве флорин - флорентийская монета и цехин, венецианская монета, вкупе с безантом и прочими единицами, не отражала гарантию именно этого места, места чеканки, что именно там обменяют ненужный кусок металла на что то нужное? По сути, мы так привыкли верить в древность денег, что не понимаем их природы до конца. Золото и серебро были красивыми украшениями, но не имей они признанной стоимости в торговле, которая есть консенсус торговцев, какой бы от них был прок? То есть торговля на монеты могла вовсе не существовать вне пределов итальянских торговых путей. Именно торговля в ее нынешнем понимании, когда монеты являются единственным средством обмена, а товар это лишь способ получить больше монет. На тот время, товар был единственной ценностью и он же был единственным способом получить другой товар, усложняя расчеты и превращая торговлю в искусство определения потребностей и стоимостей. Дрова могли стоить все и ничего в разных местах, как и прочий товар, что естественно меняло баланс торговли и определяло иные цели. Введение монеты, позволяло увеличить товарооборот, быть залогом получения другого товара и являлось частью веры в Венецию. Это и была ее революция и преимущество в ее торговле. Все это кажется сказкой сейчас, выдумкой, но такая простая вещь как дебит и кредит в учетных книгах, появилась всего лишь в 15 веке. Как же велась торговля ранее? Явно иным способом и иными мерами. Представим себе мир, в котором нет монет. Нет знаний как плавить металлы и нет знаний что с ними делать. Но появляется потребность и источник этого металла - рудники Богемии, где серебро, пригодное быть поделками, но не оружием (во всяком случае не особо хорошим), вдруг стало нужным - более того, это источник богатства, не как сама ценность, но как потребность в нем в конкретном месте. То есть главное тут контролировать путь до Венеции, на котором стоят сборщики пошлин, таверны, менные дворы, поселенцы и тд, что и есть источник богатства. Иначе к чему возить серебро в Венецию, если оно имеет ценность везде? Уж лучше штамповать самим монеты и продавать монеты самим, как делали то есть же венецианцы, поставляя позднее, монеты королевским дворам. Хотя, как я сказал - это была не поставка монет, это была поставка обменного средства, которым могли пользоваться правители в колониях Венеции и ее партнеров, для обмена на товары - своеобразная квота, которая из средства обмена, стала самоцелью. Поясню на современном примере - скажем некая торговая компания, которая управляет сетью супермаркетов, издает некие фишки из необычного пластика и гарантирует что их примут в ее сети в обмен на товар. Ранее, товары в ее магазинах можно было приобрести только принеся что то в замен. Все взвешивалось и менялось скажем по таблице соответствий - две меры муки равны одной охапке сена или как то так. Теперь же нести ничего было не надо - нужно было лишь дать фишку-монету и получить то же самое - товар. Свой же товар можно было сдать уже не в обмен за товар, но за фишки. Которые принимались вновь таки только в магазинах этой сети. Обман? Или удобство? Ведь если твои "клиенты" тебе верят, то теперь нет нужды копить в одном месте сотни телег сена или зерна - можно привести монеты и оставить их в залог для оплаты в другом месте - торговец брал монеты от клиента и тот знал что ему привезут товар из любого места - где верят в фишки. Ведь этими фишками могли пользоваться все кто верит в сеть супермаркетов, а не только ее клиенты. Мысль понятна - выгода очевидна.
Касательно Нюрнберга, как думается помимо экономических бедствий, добавились и мировозренческие - в 1790 г Моцарт назвал его "уродливым городом", и только в 19 веке, романисты нашли в нем источник вдохновения. Это говорит об остановке развития - город застыл как слепок и собственно, в этом и есть его главный интерес.
Что ж, с периодом конца более менее ясно - история идентичная для других городов, когда акцент с цехового производства и торговли, принесшего результат и значение, смещается на собственно власть и родовые кланы, которые узаконивают свой статус, постепенно превращаясь в аристократию на подобии земельной. Это конец XVII века и весь просвещенный век XVIII, когда кастовое общество достигло своего пика в Европе. Ведь будем откровенны - сословная иерархия Европы, ничем не отличается от варн Индии.
Примечательно, что период с середины 15 века, до конца века 16, обрисован для Нюрнберга в самых радужных тонах - это период расцвета его художников и мастеров, включая Дюрера, период богатства и процветания. Это в принципе было отражено в хронологии признания права городов, которую я описал в посте Имперские города. Как только города стали структурой и зафиксировали свои права и привилегии, их постиг застой и наслаждение плодом рук своих, что не могло длится долго.
Этот же период становления - с 15 по 17 век, для Нюрнберга ознаменовал переход в протестантизм, основание Академии (1526), Университета (1623) и обустройство своих внешних границ, очерченных городскими стенами. Посмотрим на карту города в ретроспективном порядке.
Город в 1895 году:
Город в 1850 году:
В 1793 году:
Город в 1732 году:
Карта от 1628 года:
Старейшая карта города 1553 года:
Более ранних карт Нюрнберга не сохранилось. Очевидно, что в общих чертах город сохранил свои формы на протяжении длительного времени. Карта 1553 года, все еще показывает следы прежних укреплений внутри городской черты. Фактически, и это открытый факт, город возник как соединение двух городов в один. Они отчетливо видны на любой карте. Один, лежащий на севере реки Пегниц, называемый в честь св Себальда (которому посвящена своя церковь), возник как продолжение поселения вокруг замка. Второй, на южном берегу Пегница, назван по имени церкви Св Лоренцо. Оба города, были окружены отдельной стеной и отдельными рвами.
Внизу схема, указывающая размеры этих городов на карте современного Нюрнберга:
Вид с гугла:
Видно, что основные черты города, его план и строения, зафиксированные на разных картах в общем промежутке между 1553 и 1894, сохранились до наших времен.
Помимо этих карт, есть еще деревянная модель города, датируемая якобы 1540 г. (внизу):
Во многом, ландшафт города сформирован исходя из его внутренней топографии. Скажем, весьма специфический вид города св Лоренца, создан отчасти протекавшим в городе ручьем. Внизу на фото - часть города вокруг церкви Св. Лоренца
Это так же хорошо видне на схематичном плане города от 1563 года:
Этот участок, схож с ладьей, которую подпирают башни и укрепления. Стоящая в узле Белая Башня, одна из старейших в кольце ранних укреплений, сохранилась до сих пор (внизу на фото):
С противоположной стороны, уже за пределами очерченного ручьем корабля, стоит церковь св Лоренца (внизу на фото):
Церковь была заложена как трехнефная базилика в 1250, законченная к 1477 г, уже в стиле немецкой готики. Сам святой Лоренцо, был одним из семи дьяконов в древнем Риме, погибшем в очередной изощренной смерти, коей так полны христианские легенды о святых. Пожалуй самым интересным тут будет лишь связь с Италией и связь с чашей последней вечери, тем самым святым Граалем, который св Лоренцо по легенде, отправил к себе на родину в Испанию. При детальном рассмотрении, видно, что область вокруг церкви, была отдельным объектом - это отражено на всех картах и видно в самой застройке города. Вплоть до 1518 г, вокруг церкви располагалось кладбище.
На противоположном берегу, стоит еще один романо-готический храм, святого Себальда. Начатый примерно в то же самое время, около 1225 года. Изначально это была романская базилика, которую за несколько столетий превратили в готический собор с барочным интерьером.
Внизу на фото, церковь Св. Себальда:
Ниже модель последовательного преображения базилики с 13 по 17 век:
Ниже, фото реликвария святого Себальда:
Этот странный святой, который был ни мученик, ни папа и даже не епископ, стал торговой маркой Нюрнберга, где он обрел свое почитание, раньше чем его канонизировал в 1425 году папа Мартин. Некоторые считают его франконцем, осевшим в нюрнбергских лесах (25 тыс гектаров чащей и буреломов, подковой охватывающие Нюрнберг - имперский лес, врученный в заботы городу). Другие говорят, что он был пилигримом из Италии. Его классической формой презентации является облик паломника (внизу на фото его статуя ):
Патриции превратили его культ в собственную торговую марку, создав свой аналог святого покровителя в противовес соседним Бамбергу, Вюрцбургу и Регенсбургу. В самой легенде нет даже намека на Нюрнберг - скорее всего уже позднее придумали историю, что Себальд основал церковь посвященную Петру и что его останки повозка с волами дотащила на место нынешнего собора, где и считается он покоится. Даже обращение города в протестантизм не задело почитание этого отшельника. Впрочем, думается, что на деле само имя святого есть анаграмма и представляет собой производное от Сильваний, лесной бог римлян. Вот изображения Сильвана и святого Себальда из его церкви:
В общем то сходство налицо.
Тут весьма схожая выходит история в отношении обоих главных церквей города - обе основаны в 13 веке, обе имеют странных святых, обе завершили свое строительство к 16 веку, обе почти идентичны. Не повторяя уже приведенные изображения, выглядят они как две башни, соединенные одним проходом с центральным храмом. особенно это заметно при виде сбоку. Более, того, если присмотреться, то очевидно, что это не было единое строение:
Алтарная Апсида и вся базилика смещена в сторону, что позволяет предположить, изначально она была построена отдельно и никаким образом не была соединена с башнями. Та же история относится и к церкви святого Лоренца на другом берегу. Более того, создающая некое подобие корабля, поселение вокруг св Лоренца, выглядит как своеобразный вытянутый город, со своим навершием - замком, фортом. который сейчас стоит как церковь святого Лоренца. Если мысленно проложить линию стен вдоль улиц квартала Лоренцо, то окажется, что они формируют корабль, где Белая башня - это его нос, а корму подпирает граница бывшего ручья (см. карту выше). Ниже - это квартал с моей прорисовкой:
Если еще более сузить очертания "ладьи", то ее "корма" упрется в еще одну достопримечательность Нюрнберга - Нассауэр Хаус.
Никакого отношения к графам Нассау он не имеет. При первом взгляде, дом похож на мини крепость:
Это и есть мини крепость, городская бащня, свойственная итальянским городам. Такие башни, строили городские семьи, для защиты от внутренних и внешних войн. Каждое новое поколение добавляло себе новый этаж и башни могли достигать десятков метров в высоту. Считается, что в средневековой Болонье было около 180 таких жилых башен. До наших дней дошло ок 20. Внизу реконструкция Болоньи с ее башнями и фото нынешних, уцелевших башней:
Болонья не единственное место, где сохранились эти башни - небольшой городок в Италии, Сан Джиминьяно, имеет 14 сохранившихся башен:
Что доказывает, как широко распространялась данная практика. Дом в Нюрнберге, один из последних сохранившихся Geschlechterturm, как называли их немцы - башней благородных. Выходит, их было куда больше? Нынешние городские дома, часто имитирующие башни и замки прежних времен, наверняка являются более комфортной адаптацией старых каменных башен. Как скажем дом семейства Топлер в Нюрнберге (внизу на фото, до наших дней не сохранился):
Построенный в конце 16 века, этот городской особняк, все еще сохраняет башенную манеру. Как и замок Тухеров, еще одного патрицианского рода Нюренберга:
В нем отчетливо видны сохраненные мотивы башни, несмотря на то, что замок строился как вилла с садом. Сейчас здесь музей патрицианства. Вокруг города так же хватало "башен" дворян. Например как этот замок Ненхоф, принадлежащий нюрнбергским патрициям из рода Крес фон Крессенштейн (внизу на фото):
Или имперский замок Гибизенхоф, так же в корестностях Нюрнберга:
Эта манера, башня окруженная рвом, была сохранена и при восстановлении дома-замка, после того как он сгорел во время Второй маркграфской войны (1552). Те примеров башенных домов, в своей, местной манере, можно обнаружить множество. То, что сейчас их нет, вовсе не означает, что их не было. Это лишь значит, что некая часть прошлого, была изменена,или вернее - замещена.
Имперские города. Часть №1
Нюрнберг.
Город Нюрнберг, никогда не был городом аграриев. Его главным достижением было производство и цеховое мастерство, а основной торговлей - путь в Венецию. Учитывая, что на тот период Венеция сама переживала не лучшие времена, открылись новые пути торговли на суше и за океаном, а так же и то, что город Нюрнберг стал протестантским, могло привести к упадку. Впрочем, что такое "упадок"? Шведский посол, итальянец Галеадзо Приорато, в 1663 пишет " Из всех имперских городов, Нюрнберг, без всякого сомнения, является самым красивым, самым большим, самым богатым, роскошным и влиятельным городом". Это слова явно не про упадок. Фактически, рассуждения об упадке города, могут быть уместны только если говорить о периоде между Семилетней войной и началом Наполеоновских войн. Город оказался после окончания Семилетней войны с долгом в 6,5 млн гульденов. Помимо этого, он утратил свои торговые рынки в Австрии, Пруссии и Баварии. Все более усиливающиеся соседи и все большее изменение армий и способов вооружения, создавали ситуацию, когда пусть даже и богатый город, уже не мог сам себя защитить.
Упадок торговли, привел к сокращению капитала и вместе с ним, к сокращению производства. Считается, что войны и эпидемии, оставили Нюрнберг после Тридцатилетней войны с половиной его населения - что то около 25 тыс жителей. Насчет жителей, цифры кажутся преувеличенными. Я весьма скептичен в отношении пяти и шестизначных цифр в описании населения городов. Особенно если речь идет о резких и масштабных изменениях. Так, считается, что болезнь унесла в 1562 жителя году в Нюрнберге 5754 жителя, в 1582 - 9186. в 1633-34 - 15661. Еще столько же погибло от войны в тот же период. Слишком грандиозные цифры, даже при бешеном приросте населения. При этом, чтобы получить право гражданина имперского и вольного города, нужно было постараться. Город вовсе не был открытым двором, куда мог зайти каждый. Миграции происходили сугубо внутри обозначенных границ знакомых сообществ. Торговцы и их семьи, уже связанные с городом, могли в нем поселиться. Слуги с господином, ремесленники и тп. Но каждый получал разрешение и понятия скрытой миграции практически не было. Да, не все живущие в городе, были гражданами города, но и не все туда могли попасть. В большинстве случаев, в "горожан", записывали жителей округи, которые имели отношение к своему "городу", как центру притяжения, равно как и многие граждане города, особенно из числа богатых, имели загородные дома. Многие жители города, в городе только ночевали, день проводя на своих полях или в другой активности за пределами города. Вообщем, потери города кажутся завышенными и нет никаких прямых свидетельств, того что именно это привело к некоему упадку.
Император Леопольд, сделал патрициев города наследственными аристократами, фактически утвердив в статусе независимых принцев. Однако и такая ригидность структуры не означала упадка. В Берне, Цюрихе и многих других городах, степень власти аристократов города - патрициев-гешляхтеров, была еще выше, но это никак не означало упадка их городов и статуса общин.
Следует понимать, что в отличии от вассальной зависимости синьора и общей иерархии рыцарей и нобилей СРИ, патриций города был правящим классом Республики, которая в свою очередь, как свободный имперский город, имела свои права внутри Империи. Другими словами, этот сложный мир имперского города, был не менее богат и не менее влиятелен, чем земельные принцы, с той разницей, что в отличии от последних, городские патриции не могли выйти за пределы своих городов, не считая конечно же обширных загородных поместий, связав свою судьбу и благополучие с общим благополучием города и торговлей. Это слепок с культуры и образа мысли. Торговец начальной эпохи позднего средневековья, имеющий обширные связи по всей империи и прикрытый статусом своего происхождения, это в первую очередь политик, всецело завязанный на привилегии и права, позволяющие ему богатеть и развиваться. Пренебрежение к торговле появится намного позже, когда утвердится кастовое общество Нового Времени, с его статусами и сословными условностями. На тот момент, сокрытие в городе, захват торговых и ремесленных операций, было таким же ловким ходом, как и интриги вокруг имперской короны - павшие Гогенштауфены, оставили обширные земли в руках людей, никак не связанных с новой властью ни обязательствами, ни правами. Фактически и новой власти не было. Все что известно - это слова хроник, написанные позже и нет никакой уверенности, что вся история описанная ими не выдумка. Нет никаких оснований полагать, что так было, равно как нет оснований сказать - так не было. Известно, что 16-17 вв породили массовую литературу по облагораживанию прошлого - нажившие состояние на товарах и ремеслах патриции, хотели приобщиться к мифам земельной аристократии власти и крови, найдя и себе сходное кровное родство. Достаточно лишь отступить от привычного воззрения и станет очевидным, что замкнутая в своих городах патрицианская аристократия, есть конгломерат наследования по принципу улея. Смешанные между собой, эти рода фактически были одной семьей, чьи кровные связи были не завязаны на отцовство и первородство аристократов земли. Это были остатки прошлого мира, адаптирующиеся к настоящему и можно откровенно сказать, что городская аристократия есть форма матриархата, где общей матерью выступает не столько живая прародительница, сколько город сам по себе - это и есть их право на наследование и оправдание власти. Французское Miles, вооруженный воин, возможно коренится в латинском mulier - женщина, отражая свиту правящей матки. Преобразования городских патрициев в подобие земельной аристократии есть процесс такой же динамичный и связанный с переменой эпох, как и любые иные изменения, отмеживавшие старый мир от нового. Другими словами, если внутри родовой аристократии переход от наследования по праву женщины, которое во многом сохранилось в рудиментарных отзвуках обычаев и прав, прошло сугубо в сторону распределения по мужской линии конкретного земельного удела и связанных с титулом конкретных владений, то внутри города, понятие наследования было скорее передачей авторитета и прав. Именно это я называю улеем - реминисценция прошлого, в котором правила одна священная королева, та самая Наша Дама.
Как кажется, все же именно упадок торговли с главным портом Адриатики, Венецией, вкупе с остальными факторами, привел город к финансовой несостоятельности и не способности реализовать свой продукт. Активный торговый элемент был подавлен городской аристократией, а внешние обстоятельства - упадок самой Венеции и войны крупных соседей, стали толчком. Впрочем, учитывая общее состояние дел в экономике Европы, это был удел многих городов, и в более глобальном смысле, даже государств. Яркий пример тому Речь Посполитая, где сословность общества фактически обрушила всю страну - шляхта ничего не хотела делать и окружила себя привилегиями и правами, которые создавали ей комфортные условия без всякой отдачи для общего блага. Сделаю небольшое отступление:
Роль Венеции в торговле сводилась к контактам с Богемией и ее серебряными рудниками - в утверждении этого пути был единственный смысл существования короткого государства Оттокаров и фактически главная причина процветания и существования союза габсбургских герцогств - Австрии, Штирии, Крайны - они лежали на пути между рудниками Богемии и монетным двором Венеции.
Внизу на карте - государство Пржемысла Оттокара :
Для сравнения, карта владений Габсбургов в 14 веке:
Именно Венеция стала выпускать первый серебряный эталонный дукат, меру торговли, где впервые появился универсальный посредник. Я бы даже предположил, что этот период, по официальной датировке - между 1100 и 1400, был фактически первым периодом монетизации и перехода от смешанного обмена товаров на универсальный через деньги. Звучит радикально, но кажется, Венеция была не только производителем монет, ставшим универсальным платежным средством - она была единственным кто в них нуждался и единственной кто использовал их как систему обмена - иными словами монеты из металла с гербом и весом республики, служили способом обменять товар в венецианских домах-колониях. Именно для этого служили базы Венеции на Адриатике и Греции - возить монеты своим чиновникам, которые гарантировали их стоимость. Вера в монеты была чем то новым и именно Венеция подтверждала право этих монет быть чем то. Звучит радикально, но разве флорин - флорентийская монета и цехин, венецианская монета, вкупе с безантом и прочими единицами, не отражала гарантию именно этого места, места чеканки, что именно там обменяют ненужный кусок металла на что то нужное? По сути, мы так привыкли верить в древность денег, что не понимаем их природы до конца. Золото и серебро были красивыми украшениями, но не имей они признанной стоимости в торговле, которая есть консенсус торговцев, какой бы от них был прок? То есть торговля на монеты могла вовсе не существовать вне пределов итальянских торговых путей. Именно торговля в ее нынешнем понимании, когда монеты являются единственным средством обмена, а товар это лишь способ получить больше монет. На тот время, товар был единственной ценностью и он же был единственным способом получить другой товар, усложняя расчеты и превращая торговлю в искусство определения потребностей и стоимостей. Дрова могли стоить все и ничего в разных местах, как и прочий товар, что естественно меняло баланс торговли и определяло иные цели. Введение монеты, позволяло увеличить товарооборот, быть залогом получения другого товара и являлось частью веры в Венецию. Это и была ее революция и преимущество в ее торговле. Все это кажется сказкой сейчас, выдумкой, но такая простая вещь как дебит и кредит в учетных книгах, появилась всего лишь в 15 веке. Как же велась торговля ранее? Явно иным способом и иными мерами. Представим себе мир, в котором нет монет. Нет знаний как плавить металлы и нет знаний что с ними делать. Но появляется потребность и источник этого металла - рудники Богемии, где серебро, пригодное быть поделками, но не оружием (во всяком случае не особо хорошим), вдруг стало нужным - более того, это источник богатства, не как сама ценность, но как потребность в нем в конкретном месте. То есть главное тут контролировать путь до Венеции, на котором стоят сборщики пошлин, таверны, менные дворы, поселенцы и тд, что и есть источник богатства. Иначе к чему возить серебро в Венецию, если оно имеет ценность везде? Уж лучше штамповать самим монеты и продавать монеты самим, как делали то есть же венецианцы, поставляя позднее, монеты королевским дворам. Хотя, как я сказал - это была не поставка монет, это была поставка обменного средства, которым могли пользоваться правители в колониях Венеции и ее партнеров, для обмена на товары - своеобразная квота, которая из средства обмена, стала самоцелью. Поясню на современном примере - скажем некая торговая компания, которая управляет сетью супермаркетов, издает некие фишки из необычного пластика и гарантирует что их примут в ее сети в обмен на товар. Ранее, товары в ее магазинах можно было приобрести только принеся что то в замен. Все взвешивалось и менялось скажем по таблице соответствий - две меры муки равны одной охапке сена или как то так. Теперь же нести ничего было не надо - нужно было лишь дать фишку-монету и получить то же самое - товар. Свой же товар можно было сдать уже не в обмен за товар, но за фишки. Которые принимались вновь таки только в магазинах этой сети. Обман? Или удобство? Ведь если твои "клиенты" тебе верят, то теперь нет нужды копить в одном месте сотни телег сена или зерна - можно привести монеты и оставить их в залог для оплаты в другом месте - торговец брал монеты от клиента и тот знал что ему привезут товар из любого места - где верят в фишки. Ведь этими фишками могли пользоваться все кто верит в сеть супермаркетов, а не только ее клиенты. Мысль понятна - выгода очевидна.
Касательно Нюрнберга, как думается помимо экономических бедствий, добавились и мировозренческие - в 1790 г Моцарт назвал его "уродливым городом", и только в 19 веке, романисты нашли в нем источник вдохновения. Это говорит об остановке развития - город застыл как слепок и собственно, в этом и есть его главный интерес.
Что ж, с периодом конца более менее ясно - история идентичная для других городов, когда акцент с цехового производства и торговли, принесшего результат и значение, смещается на собственно власть и родовые кланы, которые узаконивают свой статус, постепенно превращаясь в аристократию на подобии земельной. Это конец XVII века и весь просвещенный век XVIII, когда кастовое общество достигло своего пика в Европе. Ведь будем откровенны - сословная иерархия Европы, ничем не отличается от варн Индии.
Примечательно, что период с середины 15 века, до конца века 16, обрисован для Нюрнберга в самых радужных тонах - это период расцвета его художников и мастеров, включая Дюрера, период богатства и процветания. Это в принципе было отражено в хронологии признания права городов, которую я описал в посте Имперские города. Как только города стали структурой и зафиксировали свои права и привилегии, их постиг застой и наслаждение плодом рук своих, что не могло длится долго.
Этот же период становления - с 15 по 17 век, для Нюрнберга ознаменовал переход в протестантизм, основание Академии (1526), Университета (1623) и обустройство своих внешних границ, очерченных городскими стенами. Посмотрим на карту города в ретроспективном порядке.
Город в 1895 году:
Город в 1850 году:
В 1793 году:
Город в 1732 году:
Карта от 1628 года:
Старейшая карта города 1553 года:
Более ранних карт Нюрнберга не сохранилось. Очевидно, что в общих чертах город сохранил свои формы на протяжении длительного времени. Карта 1553 года, все еще показывает следы прежних укреплений внутри городской черты. Фактически, и это открытый факт, город возник как соединение двух городов в один. Они отчетливо видны на любой карте. Один, лежащий на севере реки Пегниц, называемый в честь св Себальда (которому посвящена своя церковь), возник как продолжение поселения вокруг замка. Второй, на южном берегу Пегница, назван по имени церкви Св Лоренцо. Оба города, были окружены отдельной стеной и отдельными рвами.
Внизу схема, указывающая размеры этих городов на карте современного Нюрнберга:
Вид с гугла:
Видно, что основные черты города, его план и строения, зафиксированные на разных картах в общем промежутке между 1553 и 1894, сохранились до наших времен.
Помимо этих карт, есть еще деревянная модель города, датируемая якобы 1540 г. (внизу):
Во многом, ландшафт города сформирован исходя из его внутренней топографии. Скажем, весьма специфический вид города св Лоренца, создан отчасти протекавшим в городе ручьем. Внизу на фото - часть города вокруг церкви Св. Лоренца
Это так же хорошо видне на схематичном плане города от 1563 года:
Этот участок, схож с ладьей, которую подпирают башни и укрепления. Стоящая в узле Белая Башня, одна из старейших в кольце ранних укреплений, сохранилась до сих пор (внизу на фото):
С противоположной стороны, уже за пределами очерченного ручьем корабля, стоит церковь св Лоренца (внизу на фото):
Церковь была заложена как трехнефная базилика в 1250, законченная к 1477 г, уже в стиле немецкой готики. Сам святой Лоренцо, был одним из семи дьяконов в древнем Риме, погибшем в очередной изощренной смерти, коей так полны христианские легенды о святых. Пожалуй самым интересным тут будет лишь связь с Италией и связь с чашей последней вечери, тем самым святым Граалем, который св Лоренцо по легенде, отправил к себе на родину в Испанию. При детальном рассмотрении, видно, что область вокруг церкви, была отдельным объектом - это отражено на всех картах и видно в самой застройке города. Вплоть до 1518 г, вокруг церкви располагалось кладбище.
На противоположном берегу, стоит еще один романо-готический храм, святого Себальда. Начатый примерно в то же самое время, около 1225 года. Изначально это была романская базилика, которую за несколько столетий превратили в готический собор с барочным интерьером.
Внизу на фото, церковь Св. Себальда:
Ниже модель последовательного преображения базилики с 13 по 17 век:
Ниже, фото реликвария святого Себальда:
Этот странный святой, который был ни мученик, ни папа и даже не епископ, стал торговой маркой Нюрнберга, где он обрел свое почитание, раньше чем его канонизировал в 1425 году папа Мартин. Некоторые считают его франконцем, осевшим в нюрнбергских лесах (25 тыс гектаров чащей и буреломов, подковой охватывающие Нюрнберг - имперский лес, врученный в заботы городу). Другие говорят, что он был пилигримом из Италии. Его классической формой презентации является облик паломника (внизу на фото его статуя ):
Патриции превратили его культ в собственную торговую марку, создав свой аналог святого покровителя в противовес соседним Бамбергу, Вюрцбургу и Регенсбургу. В самой легенде нет даже намека на Нюрнберг - скорее всего уже позднее придумали историю, что Себальд основал церковь посвященную Петру и что его останки повозка с волами дотащила на место нынешнего собора, где и считается он покоится. Даже обращение города в протестантизм не задело почитание этого отшельника. Впрочем, думается, что на деле само имя святого есть анаграмма и представляет собой производное от Сильваний, лесной бог римлян. Вот изображения Сильвана и святого Себальда из его церкви:
В общем то сходство налицо.
Тут весьма схожая выходит история в отношении обоих главных церквей города - обе основаны в 13 веке, обе имеют странных святых, обе завершили свое строительство к 16 веку, обе почти идентичны. Не повторяя уже приведенные изображения, выглядят они как две башни, соединенные одним проходом с центральным храмом. особенно это заметно при виде сбоку. Более, того, если присмотреться, то очевидно, что это не было единое строение:
Алтарная Апсида и вся базилика смещена в сторону, что позволяет предположить, изначально она была построена отдельно и никаким образом не была соединена с башнями. Та же история относится и к церкви святого Лоренца на другом берегу. Более того, создающая некое подобие корабля, поселение вокруг св Лоренца, выглядит как своеобразный вытянутый город, со своим навершием - замком, фортом. который сейчас стоит как церковь святого Лоренца. Если мысленно проложить линию стен вдоль улиц квартала Лоренцо, то окажется, что они формируют корабль, где Белая башня - это его нос, а корму подпирает граница бывшего ручья (см. карту выше). Ниже - это квартал с моей прорисовкой:
Если еще более сузить очертания "ладьи", то ее "корма" упрется в еще одну достопримечательность Нюрнберга - Нассауэр Хаус.
Никакого отношения к графам Нассау он не имеет. При первом взгляде, дом похож на мини крепость:
Это и есть мини крепость, городская бащня, свойственная итальянским городам. Такие башни, строили городские семьи, для защиты от внутренних и внешних войн. Каждое новое поколение добавляло себе новый этаж и башни могли достигать десятков метров в высоту. Считается, что в средневековой Болонье было около 180 таких жилых башен. До наших дней дошло ок 20. Внизу реконструкция Болоньи с ее башнями и фото нынешних, уцелевших башней:
Болонья не единственное место, где сохранились эти башни - небольшой городок в Италии, Сан Джиминьяно, имеет 14 сохранившихся башен:
Что доказывает, как широко распространялась данная практика. Дом в Нюрнберге, один из последних сохранившихся Geschlechterturm, как называли их немцы - башней благородных. Выходит, их было куда больше? Нынешние городские дома, часто имитирующие башни и замки прежних времен, наверняка являются более комфортной адаптацией старых каменных башен. Как скажем дом семейства Топлер в Нюрнберге (внизу на фото, до наших дней не сохранился):
Построенный в конце 16 века, этот городской особняк, все еще сохраняет башенную манеру. Как и замок Тухеров, еще одного патрицианского рода Нюренберга:
В нем отчетливо видны сохраненные мотивы башни, несмотря на то, что замок строился как вилла с садом. Сейчас здесь музей патрицианства. Вокруг города так же хватало "башен" дворян. Например как этот замок Ненхоф, принадлежащий нюрнбергским патрициям из рода Крес фон Крессенштейн (внизу на фото):
Или имперский замок Гибизенхоф, так же в корестностях Нюрнберга:
Эта манера, башня окруженная рвом, была сохранена и при восстановлении дома-замка, после того как он сгорел во время Второй маркграфской войны (1552). Те примеров башенных домов, в своей, местной манере, можно обнаружить множество. То, что сейчас их нет, вовсе не означает, что их не было. Это лишь значит, что некая часть прошлого, была изменена,или вернее - замещена.