О современном искусстве.
В продолжение рассуждений:
Современное искусство.
Современное искусство и капитал.
Хватит ли психов?
Артистическое пространство.
Искусство только тогда чего-то стоит, когда берется за решение великих вопросов, стоящих перед людьми.
А великие вопросы сводятся, по сути, к одному-единственному.
Что делать человеку в этом суровом и беспощадном мире, на берег которого он выброшен судьбой?
Вернее, поправил бы Бейонд, не что делать, а как быть? Скажи скорее, художник и творец, если знаешь…
Дай ответ!
А если не знаешь ответа, зачем тогда нужны твои творения?
Современное искусство нельзя определить, его можно только описать. В зависимости от наших целей описание может быть очень разным.
Современное искусство как некое поле событий, на одном полюсе которого - веселые заговоры безбашенной молодежи с целью развести серьезный мир на хаха, охохо или немного денег, а на другом - бизнес-проекты профессиональных промывателей мозгов, пытающихся эмитировать новые инвестиционные инструменты…
✔️ Первый полюс - где безбашенная молодежь - почти всегда симпатичен.
✔️ Второй - где ушлый бизнес - почти всегда отвратителен. Кроме тех случаев, конечно, когда он гомерически смешон, что бывает довольно часто.
Но при этом стратегия и цель собравшейся на первом полюсе молодежи обычно сводится к тому, чтобы постепенно пробиться на второй полюс и занять его, а стратегия занявших второй полюс старперов заключается в том, чтобы как можно дольше сохранять над ним контроль…
Занимательно то, что многое, случайно сбацанное на первом полюсе, со временем становится куда более серьезным инвестиционным инструментом, чем специально и старательно созданное на втором.
Оно же впоследствии входит в канон.
Поэтому второй полюс изо всех сил пытается мимикрировать под первый, а первый - под второй.
Вот эта сложная динамика взаимного проникновения и маскировки и есть живая жизнь современного искусства, а также его суть, стержень и тайный дневник.
Когда дикарь рисовал бизона на стене пещеры, зверя узнавали охотники и делились с художником мясом. Когда Рембрандт или Тициан показывали свою картину возможным покупателям, вокруг не было кураторов.
Каждый монарх или богатый купец сам был искусствоведом.
Ценность объекта определялась непосредственным впечатлением, которое он производил на клиента, готового платить. Покупатель видел удивительно похожего на себя человека на портрете. Или женщину в таких же розовых целлюлитных складках, как у его жены. Это было чудо, оно удивляло и не нуждалось в комментариях, и молва расходилась именно об этом чуде.
Искусство мгновенно и без усилий репрезентировало не только свой объект, но и себя в качестве медиума. Прямо в живом акте чужого восприятия. Ему не нужна была искусствоведческая путевка в жизнь.
Современное искусство, если говорить широко, начинается там, где кончается естественность и наглядность - и появляется необходимость в экспертах и их санкции. Современное искусство главным образом занимается репрезентацией того, что не является непосредственно ощутимым. Поэтому искусство нуждается в репрезентации само.
Если к художнику, работающему в новой парадигме, приходит покупатель, он видит на холсте не свою рожу, знакомую по зеркалу, или целлюлитные складки, знакомые по жене. Он видит там…
Ну, навскидку - большой оранжевый кирпич, под ним красный кирпич, а ниже желтый кирпич. Только называться это будет не «светофор в тумане», как сказала бы какая-нибудь простая душа, а «Orange, red, yellow».
И когда покупателю скажут, что этот светофор в тумане стоит восемьдесят миллионов, жизненно необходимо, чтобы несколько серьезных, известных и уважаемых людей, стоящих вокруг картины, кивнули головами, потому что на свои чувства и мысли покупатель в новой культурной ситуации рассчитывать не может.
Арт-истеблишмент дает санкцию - и это очень серьезно, поскольку она означает, что продаваемую работу, если надо, примут назад примерно за те же деньги.
Сегодняшнее искусство - это заговор.
Этот заговор и является источником санкции.
Любое творческое действие настроенного на выживание современного художника - это просьба принять его в заговорщики, а все его работы - набранные разными шрифтами заявления на прием. По этой скользкой и зловонной тропинке веселая молодежь с первого полюса искусства, теряя волосы и зубы, бредет в омерзительную клоаку второго - доходит, кстати, один из тысячи, остальные спиваются и старчиваются.
На первом полюсе распускаются новые цветы, год или два согревают нас своей трогательной глупостью, потом тускнеют, опадают - и отбывают в тот же путь.
Искусство давно перестало быть магией.
Сегодня это, предварительный сговор.
«Разбираться» в современном искусстве, не участвуя в его заговоре, нельзя - потому что очки заговорщика надо надеть уже для того, чтобы это искусство обнаружить. Без очков глаза увидят хаос, а сердце ощутит тоску и обман. Но если участвовать в заговоре, обман станет игрой.
В какой именно форме выдается санкция?
В той форме, что их купили.
Единственным фактом, свидетельствующим о признании автора и его художественной «вещи» и о степени этого признания является покупка.
/Виктор Пелевин | «iPhuck 10»/
