Столкновении с чужим мифом
Оригинал взят у amarinn
В развитие темы: О чтении.
У Александра Грина в книжке "Блистающий мир" есть совершенно прекрасная телега о взаимодействии автора и читателя - а именно, о том, как образ, созданный автором, находит свое место в душе читателя и там начинает жить.
Я даже процитирую:
«Творить - это, ведь, - разделять, вводя свое в массу чужой души. Смотри: читая Мериме, я уже не выну Кармен из ее сверкающего гнезда; оно образовалось неизгладимо; художник рассек душу, вставив алмаз. Чем он успел в том? Тем, что собрал все моей души, подобное этому стремительному гордому образу, хотя бы это все заключалось в мелькании взглядов, рассеянных среди толп, музыкальных воспоминаниях, резьбе орнамента, пейзаже, настроении или сне, - лишь бы подобно было цыганке Кармен качеством впечатления. Из крошек пекут хлеб. Из песчинок наливается виноград.
Айвенго, Агасфер, Квазимодо, Кармен и многие, столь мраморные, - другие, - сжаты творцом в нивах нашей души. Как стягивается туманность, образуя планету, так растет образ; он крепнет, потягивается, хрустя пальцами, и просыпается к жизни в рассеченной душе нашей, успокоив воображение, бессвязно и дробно томившееся по нем».
То есть, если на пальцах - образ, создаваемый автором, оживает внутри читателя благодаря собственному читательскому опыту и воображению.
Если воображение читателя по этому образу "бессвязно и дробно не томилось", то сжать на нивах читательской души не получится ничего, потому что данной конкретной сельхозкультуры не подвезли, климат не тот, и вообще разного автор и читатель поля ягоды.
То есть, способность читателя разделить чувства автора напрямую является производной от эмоционального опыта читателя.
А то, как читатель понимает автора, напрямую зависит от читательской системы ценностей и, опять же, жизненного опыта, окружающей среды и прочего.
В развитие темы: О чтении.
У Александра Грина в книжке "Блистающий мир" есть совершенно прекрасная телега о взаимодействии автора и читателя - а именно, о том, как образ, созданный автором, находит свое место в душе читателя и там начинает жить.
Я даже процитирую:
«Творить - это, ведь, - разделять, вводя свое в массу чужой души. Смотри: читая Мериме, я уже не выну Кармен из ее сверкающего гнезда; оно образовалось неизгладимо; художник рассек душу, вставив алмаз. Чем он успел в том? Тем, что собрал все моей души, подобное этому стремительному гордому образу, хотя бы это все заключалось в мелькании взглядов, рассеянных среди толп, музыкальных воспоминаниях, резьбе орнамента, пейзаже, настроении или сне, - лишь бы подобно было цыганке Кармен качеством впечатления. Из крошек пекут хлеб. Из песчинок наливается виноград.
Айвенго, Агасфер, Квазимодо, Кармен и многие, столь мраморные, - другие, - сжаты творцом в нивах нашей души. Как стягивается туманность, образуя планету, так растет образ; он крепнет, потягивается, хрустя пальцами, и просыпается к жизни в рассеченной душе нашей, успокоив воображение, бессвязно и дробно томившееся по нем».
То есть, если на пальцах - образ, создаваемый автором, оживает внутри читателя благодаря собственному читательскому опыту и воображению.
Если воображение читателя по этому образу "бессвязно и дробно не томилось", то сжать на нивах читательской души не получится ничего, потому что данной конкретной сельхозкультуры не подвезли, климат не тот, и вообще разного автор и читатель поля ягоды.
То есть, способность читателя разделить чувства автора напрямую является производной от эмоционального опыта читателя.
А то, как читатель понимает автора, напрямую зависит от читательской системы ценностей и, опять же, жизненного опыта, окружающей среды и прочего.