Стандарт оценки искусства
Иоганн Иоахим Винкельман в «Истории античного искусства» 1764 года, взялся более последовательно, чем кто-либо до него, доказать, что существует неразрывная связь между искусством и политикой: лучшее искусство, настаивал он, создается во времена лучшей политики.
Иными словами, он как будто доказывал, что историю цивилизации, ее подъемов и упадков можно проследить через историю подъемов и упадков изображения человеческого тела.
Греческий культурный переворот с характерным для него стилем изображения человеческого тела имел для нас значимые последствия. Мы можем не замечать этого, но наследие античного мира по-прежнему сильно - его влияние не осталось в далеком прошлом. То, что мы называем «классическое искусство», получило долгую историю, которая не окончена по сей день. Со времен европейского Возрождения, начиная с XIV в., оно постоянно пересматривалось, переосмыслялось и приобретало все большее значение.
Воспринимаемое не просто как эталон, к которому следует стремиться, классическое искусство превратилось почти что в барометр самой цивилизации - во всяком случае одной из ее версий.
Чтобы понять, что за этим стояло, мы должны последовать за классическими статуями Древней Греции и Рима, которые покинули первоначальную среду обитания и к XVIII в. оказались совсем в другом мире, на севере Европы, украсив собой особняки и дворцы. Одним из таких дворцов был Сайон-хаус - расположенная в пригородах Лондона изысканная загородная резиденция герцога и герцогини Нортумберлендских. В середине 1700-х она была превращена в воплощение античного мира классического периода.
Для начала портреты джентльменов XVIII в., одетых в римские тоги, побуждают нас преодолеть дистанцию между античным и современным миром и увидеть связь между античными и современными добродетелями. Но главный зал заводит нас еще дальше по этому пути.
На стадии его оформления много обсуждалось, какие там должны быть статуи, что где поставить, и план не раз менялся.
Финальный вариант представляет собой красноречивое противостояние, когда в декорациях главного зала сталкиваются два шедевра древней скульптуры, демонстрируя зрителям совершенно разные образы мужественности и мужского тела. На одном конце зала стоит копия статуи «Умирающий галл», изображение плененного варвара с мускулистым телом (люди XVIII в. принимали его за умирающего гладиатора), который с достоинством принимает свое поражение.
Но его навсегда затмила другая фигура, противопоставленная ему и расположенная в другом конце зала. Это несколько ненатуральная версия мужественности - копия «Аполлона Бельведерского», статуи, которая может считаться символом греко-римского стиля. Относительно времени и места ее создания ведутся споры. Была ли она изваяна в Греции около 300 г. до н. э.? Или это гораздо более поздняя римская «копия»? В любом случае в XVIII в. это было самое знаменитое произведение искусства западного мира.
В этом изваянии многих восхищает то, как скульптор сумел изобразить момент отдыха: бог только что выпустил свои стрелы, и теперь его мускулы расслаблены, в его позе сочетаются сила, величавость и покой.
«История античного искусства» Винкельмана превратила «Аполлона» из просто скульптуры почти что в символ самой цивилизации.
«Аполлон», несомненно, олицетворяет наивысшая точку, высший подъем цивилизации…
На севере творческая фантазия воплощалась в образах страха и тьмы.
Эллинистическая же творческая фантазия воплощалась в гармонии тела и разума. Греческая скульптура, изображающая человеческое тело и появившаяся в результате культурного переворота, стала маяком западной цивилизации.
Но наследие Винкельмана глубже. Пусть даже зачастую мы не подозреваем о его воздействии, оно по-прежнему предлагает западному зрителю готовый стандарт оценки искусства других культур.
Это линза, которая местами дает искажение и мешает, но от нее трудно отказаться.
/Мэри Бирд | "Цивилизации. Образы людей и богов в искусстве от Древнего мира до наших дней"/