Что проще
Оригинал взят у snowps
Огромное количество визуальных продуктов (как искусства, так и бытовых), производимых ныне человечеством, не идёт ни в какое сравнение со скромными объёмами оных в казалось бы не так давно закончившемся двадцатом веке, не говоря уже о девятнадцатом и более ранних.
Отчасти виной сему послужило повсеместное распространение технических средств, с лёгкостью позволяющих запечатлеть и продемонстрировать окружающим разнообразнейшие изображения; однако одна только доступность средств не дала бы такого взрывного эффекта, не будь у публики потребности в визуальном джанке.
Восприятие любой эстетики - это симбиоз нейробиологической специфики работы когнитивного аппарата и зрительского социокультурного контекста, служащего оценочной базой и механизмом декомпозиции для проанализированной информации.
Большим заблуждением является уверенность в существовании некоей инвариантной художественной ценности предмета искусства, поскольку именно художественная составляющая как раз и является тем искусственным критерием, влияние которого на итоговую эстетическую оценку без наличия достаточной когнитивной культуры просто-напросто отсутствует.
Если раньше, к примеру, было очень сложно представить себе фотографа, не понимающего хотя бы базовых понятий теории фотосьёмки и не имеющего представления о работе своих коллег по цеху или увлечению, то сейчас, при наличии дешёвых фотоаппаратов с full auto, это случается сплошь и рядом.
Эффектом мы имеем значительное снижение роли культурного контекста в оценке, причём как непосредственно (у автора), так и у аудитории (недостаток критической оценки собственной деятельности многократно снижает планку работ, которые якобы не стыдно показать общественности.
Что же остаётся зрителю?
Нейрофизиология. Сначала о более очевидном - основных архетипах биологической позитивной реакции.
- Живые существа за много сотен лет революции приобрели множество совершенных механизмов саморегуляции и самозащиты. Например гормональные механизмы, не дающие явным образом наносить вред потомству (детям), настолько сильны, что распространяются даже на детёнышей совершенно других биологических видов - котят, щенят, птенцов и т.п.
Выработка окситоцина увеличивает уровень доверия и снижает агрессию; более того - снижается уровень критической оценки при анализе ситуации. Совсем не просто так в рекламе товаров, не предназначенных для детей, запрещено использование кадров с младенцами - это неоправданно повышает психологическое доверие к продукту. По той же причине часто фотографии с котятами, собаками и т.п. имеют высокий рейтинг у аудитории.
- Ещё одним архетипом является то, что может служить катализатором психологической разрядки - смешные, нелепые фотографии, видеоролики (особенно если совместить нелепость с архетипом детёныша). Человеческий смех является методом ухода от анализа ситуаций, заранее диагностируемых подсознанием как нерациональные; соответственно организм пытается блокировать дискомфорт от непонимания дозой допамина. Чем выше уровень развития субъекта, тем сложнее должно быть необходимое для проявления защитной реакции логическое несоответствие, ибо более простые не вызывают дискомфорта и решаются мозгом на лету; именно поэтому более интеллектуально развитые люди часто слывут занудами. Фотоблоги с забавными картинками как правило также имеют весьма высокий рейтинг, что вполне закономерно.
- Третьим безусловным фаворитом зрительского интереса являеются пасторальные виды и природа. Тут, в общем, всё тоже довольно тривиально - спокойствия в нашей суетной жизни не хватает, посему суррогат впечатлений от давнего (или даже чужого) отдыха, равно как и пёстрые фотографические дендрарии-гербарии, невольно ассоциирующиеся у нас с нерабочей атмосферой, вызывают целый букет положительных эмоций (особенно это касается зарисовок из путешествий). Забавно, что, например, фотографии заката людям нравятся намного больше (ибо скоро сон и отдых), нежели кадры восхода (скоро вставать и работать). Впрочем, эти реакциии всё же являются не столько биологическими, сколько социально зависимыми.
Однако наиболее интересным является то, как мы оцениваем кадр или рисунок, не попадающий в категории стандартных архетипов.
Очевидно, что аппарат визуального анализа у человека оценивает картину по множеству критериев, однако если абстрагироваться от смысловой оценки, у изображения останется всего несколько вполне измеряемых характеристик, по реперным точкам которых человек и определяет сходство, различие, сбалансированность и т.п. изображения.
Попытка как-то собрать эти характеристики в некую интегральную оценку приводит к идее, что комфортность восприятия зависит в основном от того, насколько сложным для когнитивного анализа оказывается изображение (т.е. чем большую нагруку на восприятие оно создаёт, тем меньше шанса у картины оказаться понравившейся с первого взгляда), а комфортность в свою очередь определяется плотностью информации на единицу изображения и сбалансированности усреднённой плотности по площади кадра.
Причём нельзя это воспринимать буквально - речь идёт не столько о детализации (она почти не влияет на восприятие), сколько именно о необходимости сложного ассоциативного анализа изображения.
Важным аспектом для позитивного просмотра является единообразие сложности кадра, когда мозгу не надо перенастраиваться для анализа разных фрагментов разными методами - в частности поэтому малораспространены картины, написанные с одновременным использованием нескольких принципиально разных техник визуализации; в то же время не несущие реалистической составляющей орнаментальные и абстрактные полотна часто приносят эстетическое удовлетворение по непоянтным на первый взгляд причинам.
Конечно всегда есть определённый процент зрителей с достаточно тренированным восприятием, у которых слишком простая (и на первый взгляд бессмысленная) фотография не вызовет никаких эмоций, но это скорее исключение из правил.
Зрелища в понимании публики всё более переходят в разряд зрительного фастфуда для утоления голода путём заполнения желудка тем, что проще съесть, а не тем, что вкуснее.
Огромное количество визуальных продуктов (как искусства, так и бытовых), производимых ныне человечеством, не идёт ни в какое сравнение со скромными объёмами оных в казалось бы не так давно закончившемся двадцатом веке, не говоря уже о девятнадцатом и более ранних.
Отчасти виной сему послужило повсеместное распространение технических средств, с лёгкостью позволяющих запечатлеть и продемонстрировать окружающим разнообразнейшие изображения; однако одна только доступность средств не дала бы такого взрывного эффекта, не будь у публики потребности в визуальном джанке.
Восприятие любой эстетики - это симбиоз нейробиологической специфики работы когнитивного аппарата и зрительского социокультурного контекста, служащего оценочной базой и механизмом декомпозиции для проанализированной информации.
Большим заблуждением является уверенность в существовании некоей инвариантной художественной ценности предмета искусства, поскольку именно художественная составляющая как раз и является тем искусственным критерием, влияние которого на итоговую эстетическую оценку без наличия достаточной когнитивной культуры просто-напросто отсутствует.
Если раньше, к примеру, было очень сложно представить себе фотографа, не понимающего хотя бы базовых понятий теории фотосьёмки и не имеющего представления о работе своих коллег по цеху или увлечению, то сейчас, при наличии дешёвых фотоаппаратов с full auto, это случается сплошь и рядом.
Эффектом мы имеем значительное снижение роли культурного контекста в оценке, причём как непосредственно (у автора), так и у аудитории (недостаток критической оценки собственной деятельности многократно снижает планку работ, которые якобы не стыдно показать общественности.
Что же остаётся зрителю?
Нейрофизиология. Сначала о более очевидном - основных архетипах биологической позитивной реакции.
- Живые существа за много сотен лет революции приобрели множество совершенных механизмов саморегуляции и самозащиты. Например гормональные механизмы, не дающие явным образом наносить вред потомству (детям), настолько сильны, что распространяются даже на детёнышей совершенно других биологических видов - котят, щенят, птенцов и т.п.
Выработка окситоцина увеличивает уровень доверия и снижает агрессию; более того - снижается уровень критической оценки при анализе ситуации. Совсем не просто так в рекламе товаров, не предназначенных для детей, запрещено использование кадров с младенцами - это неоправданно повышает психологическое доверие к продукту. По той же причине часто фотографии с котятами, собаками и т.п. имеют высокий рейтинг у аудитории.
- Ещё одним архетипом является то, что может служить катализатором психологической разрядки - смешные, нелепые фотографии, видеоролики (особенно если совместить нелепость с архетипом детёныша). Человеческий смех является методом ухода от анализа ситуаций, заранее диагностируемых подсознанием как нерациональные; соответственно организм пытается блокировать дискомфорт от непонимания дозой допамина. Чем выше уровень развития субъекта, тем сложнее должно быть необходимое для проявления защитной реакции логическое несоответствие, ибо более простые не вызывают дискомфорта и решаются мозгом на лету; именно поэтому более интеллектуально развитые люди часто слывут занудами. Фотоблоги с забавными картинками как правило также имеют весьма высокий рейтинг, что вполне закономерно.
- Третьим безусловным фаворитом зрительского интереса являеются пасторальные виды и природа. Тут, в общем, всё тоже довольно тривиально - спокойствия в нашей суетной жизни не хватает, посему суррогат впечатлений от давнего (или даже чужого) отдыха, равно как и пёстрые фотографические дендрарии-гербарии, невольно ассоциирующиеся у нас с нерабочей атмосферой, вызывают целый букет положительных эмоций (особенно это касается зарисовок из путешествий). Забавно, что, например, фотографии заката людям нравятся намного больше (ибо скоро сон и отдых), нежели кадры восхода (скоро вставать и работать). Впрочем, эти реакциии всё же являются не столько биологическими, сколько социально зависимыми.
Однако наиболее интересным является то, как мы оцениваем кадр или рисунок, не попадающий в категории стандартных архетипов.
Очевидно, что аппарат визуального анализа у человека оценивает картину по множеству критериев, однако если абстрагироваться от смысловой оценки, у изображения останется всего несколько вполне измеряемых характеристик, по реперным точкам которых человек и определяет сходство, различие, сбалансированность и т.п. изображения.
Попытка как-то собрать эти характеристики в некую интегральную оценку приводит к идее, что комфортность восприятия зависит в основном от того, насколько сложным для когнитивного анализа оказывается изображение (т.е. чем большую нагруку на восприятие оно создаёт, тем меньше шанса у картины оказаться понравившейся с первого взгляда), а комфортность в свою очередь определяется плотностью информации на единицу изображения и сбалансированности усреднённой плотности по площади кадра.
Причём нельзя это воспринимать буквально - речь идёт не столько о детализации (она почти не влияет на восприятие), сколько именно о необходимости сложного ассоциативного анализа изображения.
Важным аспектом для позитивного просмотра является единообразие сложности кадра, когда мозгу не надо перенастраиваться для анализа разных фрагментов разными методами - в частности поэтому малораспространены картины, написанные с одновременным использованием нескольких принципиально разных техник визуализации; в то же время не несущие реалистической составляющей орнаментальные и абстрактные полотна часто приносят эстетическое удовлетворение по непоянтным на первый взгляд причинам.
Конечно всегда есть определённый процент зрителей с достаточно тренированным восприятием, у которых слишком простая (и на первый взгляд бессмысленная) фотография не вызовет никаких эмоций, но это скорее исключение из правил.
Зрелища в понимании публики всё более переходят в разряд зрительного фастфуда для утоления голода путём заполнения желудка тем, что проще съесть, а не тем, что вкуснее.