Хорошая литература плохо улавливается со слуха. Скользишь по поверхности, как пчела по банке меда. О самом прекрасном, когда слушаешь какую-нибудь запись из классики и сравниваешь по памяти услышанное с прочитанным, можно сказать: "Потеряно при прослушивании". То ли навязанный темп исполнителя мешает, то ли вздорные декламаторские акценты.
Но главное, видимо, в природе того или иного чувственного восприятия: - глаз "полифоничен", полиморфен, быстрее и богаче передает импульс сознанию; - ухо отдает в восприятии эхом и уплощает смысл.
Я уже не говорю, что звук почти всегда купирует другие чувственные ассоциации, они не успевает за звукообразом, или, скорее, поглощаются им, тогда как зрение - чтение - включает все ассоциативные потоки и развивает их.
Однако со слуха, бывает, яснее различишь фонетические неловкости, сбой дыхания и ритма.
Словом, музыке лучше молчать, а не говорить, она этого не умеет.
ПРИМЕР:
В оный день, когда над миром новым Бог склонял лицо свое, тогда Солнце останавливали словом, Словом разрушали города.
И орел не взмахивал крылами, Звезды жались в ужасе к луне, Если, точно розовое пламя, Слово проплывало в вышине.
А для низкой жизни были числа, Как домашний, подъяремный скот, Потому что все оттенки смысла Умное число передает.
Патриарх седой, себе под руку Покоривший и добро и зло, Не решаясь обратиться к звуку, Тростью на песке чертил число.
Но забыли мы, что осиянно Только слово средь земных тревог, И в Евангелии от Иоанна Сказано, что Слово это - Бог.
Мы ему поставили пределом Скудные пределы естества. И, как пчелы в улье опустелом, Дурно пахнут мертвые слова.