2015.05.14. СТАСИК. МЕДЕЯ
Титульная страница Медеи
Мария Луиджи Карло Зенобио Сальваторе Керубини (Maria Luigi Carlo Zenobio Salvatore Cherubini), 1760 - 1842 гг.
Автор либретто - Франсуа-Бенуа ОФФМАН
Музыкальный руководитель и дирижер-постановщик Феликс КОРОБОВ
Режиссер-постановщик - Александр ТИТЕЛЬ
Художник-постановщик - Владимир АРЕФЬЕВ
Художник по костюмам - Владимир АРЕФЬЕВ
Художник по свету - Евгений ВИНОГРАДОВ
Главный хормейстер - Станислав ЛЫКОВ
Ниже - составы; полужирным выделены исполнители 14 мая:
Медея - Хибла ГЕРЗМАВА, Наталья МУРАДЫМОВА
Главка - Евгения АФНАСЬЕВА, Лилия ГАЙСИНА, Дарья ТЕРЕХОВА
Нерис- Ксения ДУДНИКОВА, Наталья ВЛАДИМИРСКАЯ
Ясон - Николай ЕРОХИН, Нажмиддин МАВЛЯНОВ
Креонт - Роман УЛЫБИН, Феликс КУДРЯВЦЕВ
Капитан стражи - Михаил ГОЛОВУШКИН, Максим ОСОКИН
Фото Олега Черноуса
Конечно, Хибла - что называется, за скобками. Ее исполнение напомнило очень давнее полуконцертное исполнение Медеи в Зале Чайковского, тогда это был настоящий Еврипид, кажется, с Танеевым, но играли Евгения Козырева, Евгений Самойлов, Ник. Охлопков ставил. Конец 60-х. Как бы это был спектакль театра Моссовета, но площадка не их. Вся Москва ломилась. Что касается Хиблы, так те, кто ее видели-слышали 17-го, тоже в восторге.
Остальные. Женщины - очень понравилась Дудникова, судя по аплодисментам, не мне одной. А вот Терехова жутко раздражала. В первом акте повизгивала, короче, лучше бы кого-нибудь другого услышала. И Кудрявцев, и Мавлянов были на высоте, не знаю, что уж там критики написали, коих в зале было много. Из всяких светских сплетен-новостей, 17-го в театре была Диана Вишнева.
А вот что просто из рук вон, так это оркестр. Скорее, наверное, не оркестр, а Коробов. Увертюру просто провалили начисто, какой-то плоский звук, холодный, хотелось, чтоб скорее это занудство кончилось. И то же с интродукцией где-то там дальше. Ну, когда певцы, как-то уж оркестр не очень мешал. И именно не оркестр плохой, а что-то там не сложилось у дирижера. Вон, в Хованщине Лазарев дирижировал, и замечательно все было.
Médée
http://www.belcanto.ru/medee.html
Здесь либретто, история постановки и все прочее. Первая постановка состоялась в Париже 13 марта аж 1797 г.
Фотографии Герзмавы при желании нетрудно найти, а вот:
Мария Каллас в этой роли
Несколько слов и фотографий со спектакля 17 мая здесь:
http://cleofide.livejournal.com/907184.html
С САЙТА ТЕАТРА
Опера «Медея» принадлежит к числу шедевров французского оперного искусства рубежа XVIII - XIX вв. Ее автор - Луиджи Керубини, один из основателей Парижской консерватории, композитор, которого Бетховен называл лучшим среди своих современников, свидетель и летописец Великой французской революции. Он создал произведение, сравнимое по масштабу со взятым за основу древнегреческим мифом. «Медея» Керубини, входящая в число величайших оперных трагедий, требует от исполнителей вокального мастерства и яркого актерского таланта.
В середине XX века «Медея» Керубини пережила второе рождение благодаря Марии Каллас. Роль Медеи в исполнении Каллас стала легендой оперной сцены, и с тех пор к исполнительницам заглавной партии предъявляются особые требования. Одной из причин обращения Музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко к опере Керубини стало присутствие в труппе двух певиц, обладающих сильным и выразительным голосом и яркой сценической индивидуальностью. Роль Медеи в новой постановке исполнят всемирно известная сопрано Хибла Герзмава и одна из наиболее ярких звезд московской оперной сцены Наталья Мурадымова.
В Музыкальном театре "Медея" прозвучит в итальянском переводе Карло Дзангарини с речитативами Франца Лахнера.
РЕЦЕНЗИЯ ЮЛИИ БЕДЕРОВОЙ ИЗ КОММЕРСАНТЪа
ЗАПРЕДЕЛЬНЫЙ ВОКАЛ СТРАСТЕЙ
"Медея" в Театре Станиславского и Немировича-Данченко
Фото: Олег Черноус
19.05.2015
На сцене Музыкального театра им. К. С. Станиславского и Вл. И. Немировича-Данченко впервые в Москве поставлена знаменитая опера Луиджи Керубини "Медея". Режиссер Александр Титель, художник Владимир Арефьев и дирижер Феликс Коробов выбрали из существующих музыкальных редакций ту, в которой в 1953 году блистала Мария Каллас. Ее наследницу в театре на Большой Дмитровке искала ЮЛИЯ БЕДЕРОВА. И нашла даже двух.
"Медея" Керубини в оригинале соответствует жанру французской комической оперы - не в том смысле, что шутлива, а в том, что поется по-французски как череда музыкальных эпизодов и разговорных диалогов. В результате нескольких переработок она получила тот вид, в котором обрела всемирную популярность в XX веке. В 1953 году сначала на фестивале "Флорентийский музыкальный май", потом на сцене "Ла Скала" Каллас пела редакцию 1909 года, в итальянском переводе Карло Дзангарини с музыкальными речитативами вместо диалогов из немецкой версии 1855 года, фактически открыв полузабытую "Медею" для второй половины XX века, переживавшего оперный бум. Оригинальную версию теперь тоже с удовольствием исследуют мировые театры. Но в Москве "Медею" ставят впервые и знают как материал Каллас, причем главным образом благодаря "Медее" Паоло Пазолини. Именно эту версию выбрали постановщики и не прогадали.
Каллас открыла Медею современному оперному миру как героиню, требующую равно мощных вокальных и актерских возможностей, уникального личного магнетизма, способности сосредоточить в себе все трагическое на сцене и выдерживать фантастическую концентрацию в течение не одного часа. Олицетворением Медеи для русской публики смогла стать Хибла Герзмава, взяв на себя честь открытия страшной и притягательной героини, одарив вокально безупречной партией с огромным разнообразием оттенков темных красок и нюансов и гибко мерцающим характером, прямо на наших глазах упорно идущим к смерти.
Но театр Тителя не был бы театром Тителя, если бы спектакль мог существовать только с одной, даже выдающейся Медеей. Вторая Медея (Наталья Мурадымова, исполнительница партии Елизаветы в вагнеровском "Тангейзере" Андрейса Жагарса) - с голосом иных объема и особенностей, светлее по краскам - так же плотно сшивает утонченность вокала с актерским даром и обжигает силой трагизма, воплощенной в одной человеческой судьбе одной лирической героини.
Постановка Тителя-Арефьева - метафора средоточия психологизма и человечности в разреженной атмосфере теоретического концептуального театра. Ограничившись рамками сверхлаконичной сценографически концептуальной конструкции (мы находим Медею, Ясона, его новую невесту Главку и царство Креонта на пустынном морском берегу предвоенной империи XX века и там же прощаемся с ними), постановщики фактически предлагают публике очень подробно психологически проработанный концерт в концептуальных костюмах, что для фресковой оперы Керубини становится по-настоящему органичным выбором.
Сцена заставлена огромными, неприятного вида бетонными конструкциями, "тетраподами" (в буклете спектакля подробно рассказывается про эти гигантские предметы, работающие в числе прочего волнорезами, и упоминается о том, что таких много на российских берегах Черного моря). В первом действии они как будто расслабленно стоят в сторонке, во втором - занимают центр сцены, в третьем - ощетиниваются рядами заграждений, пытаясь, словно живые, защитить то ли империю от Медеи, то ли саму героиню от саморазрушения.
На сцене царит детализированный психологизм. Его присутствие - в мелькающих то и дело в руках героев стаканчиках чая, в грохоте тяжелых ботинок и шорохе черных платьев, в том, как и в какой момент то одни, то другие поправляют гимнастерки, носят тазы, коробки, корзинки с вещами.
И вот уже мифологическая Медея предстает Медеей человеческой. А сам спектакль едва ли не оказывается посвящением всем женщинам трудной судьбы. Кто, подобно героине, ради мужчины уничтожал его врагов, забывал родину, отказывался от собственной судьбы и своих родных. И был отвергнут поэтому и за это вынужденный терять собственных детей и делить их с чужими женщинами. Из чудовищного мифа о жестокой Медее выглядывает тяжелая, не сказать чтобы совсем непонятная, проникновенная, хоть и жутковатая история женщины в разводе, как бывает, мечтающей удавить соперницу, наказать изменника, избежать изгнания, не дать поделить детей. И уничтожающей их депрессией. Иными словами, мы имеем дело с вполне очевидной, даже банальной человеческой драмой, только рассказанной языком мифа, психологической семейной хроники и трагического концертного театра.
Замечательно работают партнеры примадонн, особенно хороша Ксения Дудникова в партии Нерис, служанки Медеи. Нежная, сильная, гибкая голосом и актерством, Дудникова получает в финале шквал аплодисментов в ансамбле с Герзмавой, что дорогого стоит. Мощно, красочно звучит оркестр, Коробов ведет оперу Керубини, в которой музыкантам есть где развернуться, с бетховенской плотностью, пышной динамикой и невероятной целеустремленностью, помогая солистам превратить превосходную партитуру без шлягерных мелодий в шедевр, захватывающий своей красотой, рельефностью и пылкостью, как хороший детектив.
Отсюда:
http://www.kommersant.ru/doc/2728918
По этой
http://www.smotr.ru/2014/2014_stnd_medea.htm
ссылке еще несколько рецензий.