2013.11.10. ЗАЛ ЧАЙКОВСКОГО. КОНЦЕРТГЕБАУ. МАЛЕР
Зал. Не сцену попадают по лестницам, ведущим сверху. У Льва Маркиза читала, что одна из этих лестниц стоила жизни Кириллу Кондрашину. После исполнения по ней же надо подняться. А если выходить на поклоны не один раз, то и подняться столько же. Сейчас не стану искать книжку Маркиза, но помню, что именно после этих лестниц, как считали и вдова Кондрашина, и Маркиз, Кондрашину стало плохо с сердцем. И не помню уж, в ту же ночь или на следующий день он скончался. То же примерно связано с именем еще чьим-то, не буду сейчас не проверив писать.
Янсонс все производит впечатление не слишком пожилого человека, хотя на самом деле в этом году ему исполнилось 70 лет. Все как-то привыкли, что - сын.
Королевский оркестр Консертгебау
Дирижер - Марис ЯНСОНС (Нидерланды)
Государственный академический хор «Латвия»
Хор замечательный. Безусловно, у латышей традиции хорового пения более чем богатые. Но здесь традиции, помноженные на труд и мастерство.
Вероника ДЖИОЕВА (сопрано)
Анна ЛАРССОН (контральто, Швеция)
В программе:
ГУСТАВ МАЛЕР (1860 - 1911)
Симфония № 2 («Воскресение») для сопрано, контральто, смешанного хора и оркестра
Из ВИКИПЕДИИ:
ЗАМЫСЕЛ И ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ
В письме Максу Маршальку[de] от 17 декабря 1895 года Малер пишет о параллелизме между музыкой Второй симфонии и реальной жизнью: «Когда создавался замысел произведения, мне важно было передать не событие, а в лучшем случае ощущение. Идейная основа сочинения ясно выражена в словах заключительного хора... Вместе с тем из самого характера музыки легко понять, что за отдельными темами, при всем их разнообразии, перед моим взором, так сказать, драматически разыгрывалось реальное событие».
ПЕРВОЕ ИСПОЛНЕНИЕ
Исполнение трех первых частей симфонии состоялось в Берлине в марте 1895 года. Симфония была тепло встречена немецким композитором и музыкальным критиком Оскаром Эйхенбергом[ca]. В своем письме к нему от 30 марта 1895 года Малер пишет: «Если, начиная с этого момента я как композитор могу рассчитывать на некоторое внимание в музыкальных кругах, то это исключительно благодаря Вам». Положительный отзыв о мартовской премьере симфонии дал также немецкий критик, историк танца и музыки Оскар Би[en] в журнале «Neue deutsche Rundschau» .
Первое исполнение всей симфонии состоялось 13 декабря 1895 года в Берлине под управлением автора. Малер тщательно готовился к премьере. 8 декабря он лично ездил в местечко Грюневальд (в окрестностях Берлина) к мастеру-литейщику, чтобы раздобыть подходящие для исполнения колокола, звон которых должен был венчать Вторую симфонию. В письме к Анне фон Мильденбург композитор пишет о назначенной на 9 декабря репетиции: «Я должен вымуштровать воинства небесные... Этого нельзя выразить словами (ведь иначе я просто не писал бы никакой музыки), но когда наступит то место в последней части, ты, вероятно, вспомнишь об этих словах, и тебе все станет ясно».
СТРУКТУРА СИМФОНИИ
Симфония написана в пяти частях. Первые три части являются инструментальными; две заключительные - вокально-инструментальными.
Первая часть. Allegro maestoso
Вторая часть. Andante moderato
Части со второй по четвертую сам Малер называет интерлюдией.
В письме к Юлиусу Бутсу от 25 марта 1903 года о том, как исполнять Вторую симфонию, Малер предложил делать большую паузу после первого Allegro с тем, чтобы ретроспективность Andante была подчеркнута возможно более ясно.
Третья часть. In ruhig fließender Bewegung
Четвертая часть. Urlicht. Sehr feierlich, aber schlicht
Некоторые исследователи творчества Малера пытаются эзотерически истолковать содержание симфонии. Так, по мнению, Иеуды Векслера, «в музыке Малера есть моменты, которые можно понять лишь как реминисценции идей каббалы и хасидизма (которые мистическим образом открывались в его душе)». По Мысли Векслера, только с помощью Каббалы становится возможным объяснить, почему Малер ввел во Вторую симфонию песню «Первозданный свет» (Urlicht), где «красная роза» - это символ присутствия Божия, а «ангелочек, преграждающий путь» - символ злого начала в человеке.
Пятая часть. Im Tempo des Scherzos
В письме к Арнольду Берлинеру от 10 июля 1894 года Малер так характеризует финал своей симфонии: «Пятая часть грандиозна и завершается песней хора, текст которого принадлежит мне».
Текст четвертой и пятой части
O glaube, mein Herz, o glaube:
Es geht dir nichts verloren!
Dein ist, ja dein, was du gesehnt!
Dein, was du geliebt,
Was du gestritten!
O glaube
Du wardst nicht umsonst geboren!
Hast nicht umsonst gelebt, gelitten!
Was entstanden ist
Das muß vergehen!
Was vergangen, auferstehen!
Hör' auf zu beben!
Bereite dich zu leben!
O Schmerz! Du Alldurchdringer!
Dir bin ich entrungen!
O Tod! Du Allbezwinger!
Nun bist du bezwungen!
Mit Flügeln, die ich mir errungen,
In heißem Liebesstreben,
Werd'ich entschweben
Zum Licht, zu dem kein Aug' gedrungen!
Sterben werd' ich, um zu leben!
Aufersteh'n, ja aufersteh'n
wirst du, mein Herz, in einem Nu!
Was du geschlagen
zu Gott wird es dich tragen!
Верь, моё сердце, о верь:
Ничто для тебя не потеряно!
Твоё, - да, твоё - то, к чему ты стремилось!
Твоё - то, что ты любило,
то, за что ты боролось!
О верь!
Ты не напрасно родилось!
Не напрасно жило и страдало!
То, что создано -
Должно погибнуть.
То, что погибло - возродиться!
Оставь же трепет,
Приготовься жить!
О боль! Ты, поражающая всё!
У тебя я был вырван!
О смерть, властительница всего!
Нынче ты низвержена!
На обретенных мною крыльях,
В бешеном устремлении любви,
Я воспарю
К свету, в который не проникло еще ни единое око!
Я умру, чтобы жить.
Воскресни, да! Снова воскресни
В момент!
В тот, за который ты страдал
Состав оркестра колоссальный. Как они там все поместились, вообще непонятно. 10 контрабасов, 12 виолончелей, ну и остальных - соответственно. Хор еле-еле утеснился вокруг органистского кубика. Непонятно было, куда денутся солистки, они появились перед своими вступлениями. И оказались слева: позади скрипок и впереди валторн. Как звучит Джиоева, все знают. В отличие от всего остального черно-белого на сцене шведка была в ярко-красиво-зеленом. Причем если на фотографии она выглядит - ну, никак особенно не выглядит, то в жизни даже рядом с эффектной Джиоевой не теряется. А поет: хотела назвать звучание медовым, но нет; медовое бывает какое-то царапающе-приторное. А у нее прямо, если продолжать гастрономические параллели, глинтвейнное что-то горячее льется из горла.
Вообще все исполнение произвело, как мне кажется, на всех присутствующих огромное (даже неудобно писать такими избитыми фразами) впечатление. До того, что даже ни одна персона ни в одном перерыве между частями не порывалась поаплодировать. Видимо, все статусные слушатели посетили вчера БЗК (с королем, красной дорожкой и помидорами), а сюда пришли те, кто обошлись без красных дорожек. А уж piano в концах частей...
Более того. На всех практически концертах примерно со середины последней части симфонии/концерта начинает струиться тоненькая змейка вдоль чужих коленок к лесенкам, побыстрее за своим пальтишком. Ни одна зараза раньше времени не поднялась. Даже после окончания практически все сидели, пока оркестр не стал уходить. Цветами завалили! Вызывали - давно не видела, чтоб столько раз. Причем тут-то без всякой клаки. Когда дирижер поднимал по очереди хор, отдельные группы оркестра - раздавался прямо-таки вой как на стадионе.
Мне кажется, что в последние годы стало побольше таких совершенно уникальных гастролей. Ну да, раньше, совсем раньше тоже приезжали, с конной милицией вокруг БЗК: Лондонский, Чикагский, Бостонский. И Стерн приезжал, и Караян, и La Scala. Все-таки кажется, что сейчас почаще. Хоть бы по-прежнему удавалось с билетами... Вот на Венский филармонический не получилось.