goes that way..
* мерло, киш с дор блю (на вкус это явный дор блю, хотя в меню не указано) в Mocco Club. черные рамочки зеркал, запах зеленого чая, невероятно вкусный соус из шампиньонов.
* Я конструирую долгосрочные планы.
От этого, как будто вымыла голову шампунем из лаванды, приходит релаксация.
Я рассматриваю интересные предложения свысока, культивируя в себе аристократическое пренебрежение к городской суете.
А еще мне снится квартира где-то на юге...спальня с гостиной объединены двумя арками, слева и справа.
Стены очень светлого песочного оттенка, над правой аркой, той, что побольше, нарисован узор из мелких темно-синих листиков в духе примитивизма.
Я знаю, что эти листики нарисовала я.
Большую часть спальни занимает очень большая и очень низкая кровать с ажурной металлической спинкой.
Кровать заправлена небеленым хлопковым бельем и покрывалом из верблюжьей шерсти. На ней лежат две гладкие подушки цвета слабо заваренного чая.
Окно почти во всю торцовую стену, тоже арочное, занавески из густого белого тюля доходят да полу, подныривая под изголовье кровати.
Пол дощатый, очень светлый. Я хожу по нему босиком.
В спальне еще есть комод из томного (темного) дерева, соломенный коврик и около трех низких напольных ваз с красивыми густыми растениями. Я не знаю, как они называются. Но это не фикусы и не пальмы.
Гостиная у нас огромная. Метров тридцать пять. Кухня устроена в уголке гостиной и отгорожена барной стойкой под бамбук. Окно занавешено широкими соломенными жалюзи. Я валяюсь на кровати, тяну из калебасы мате, пока Хосе заваривает на кухне чай. Где-то в гостиной на полу стоит старый проигрыватель для виниловых пластинок. Очевидно, Хосе слушает на нем свой джаз.
Но про джаз я ничего не знаю)))
* Я конструирую долгосрочные планы.
От этого, как будто вымыла голову шампунем из лаванды, приходит релаксация.
Я рассматриваю интересные предложения свысока, культивируя в себе аристократическое пренебрежение к городской суете.
А еще мне снится квартира где-то на юге...спальня с гостиной объединены двумя арками, слева и справа.
Стены очень светлого песочного оттенка, над правой аркой, той, что побольше, нарисован узор из мелких темно-синих листиков в духе примитивизма.
Я знаю, что эти листики нарисовала я.
Большую часть спальни занимает очень большая и очень низкая кровать с ажурной металлической спинкой.
Кровать заправлена небеленым хлопковым бельем и покрывалом из верблюжьей шерсти. На ней лежат две гладкие подушки цвета слабо заваренного чая.
Окно почти во всю торцовую стену, тоже арочное, занавески из густого белого тюля доходят да полу, подныривая под изголовье кровати.
Пол дощатый, очень светлый. Я хожу по нему босиком.
В спальне еще есть комод из томного (темного) дерева, соломенный коврик и около трех низких напольных ваз с красивыми густыми растениями. Я не знаю, как они называются. Но это не фикусы и не пальмы.
Гостиная у нас огромная. Метров тридцать пять. Кухня устроена в уголке гостиной и отгорожена барной стойкой под бамбук. Окно занавешено широкими соломенными жалюзи. Я валяюсь на кровати, тяну из калебасы мате, пока Хосе заваривает на кухне чай. Где-то в гостиной на полу стоит старый проигрыватель для виниловых пластинок. Очевидно, Хосе слушает на нем свой джаз.
Но про джаз я ничего не знаю)))