Show Must Go On
Сегодня состоялось большое событие - нас собрали уже всех на торжественное собрание в амфитеатре Токвилль.
Во-первых, выступил президент университета. Это уже большое дело.
Во-вторых, всем раздали подарки. Футболки, буклеты, брелки и кружки с эмблемой родного университета. Очень трогательно, в Смольном колледже мне в свое время футболки не досталось, я ее потом с огромной гордостью заимела как сотрудник. А кружку так вообще только в этом декабре как выпускница. Здесь, как видим, прогресс идет быстрей.
В-третьих и главных (по-честному главных, а не хиханьки всякие), я познакомилась с еще одним русским социологом со своей же программы, прекрасной девушкой Мариной. С товарищами по несчастью несчастье теряет свой драматизм, и теперь я практически уверена, что мы прорвемся.
А вот теперь хиханьки.
Общая фотография на память. Меня там будет не видно, потому что меня загораживает Пьетро. Потому что Пьетро высокий. А еще потому, что он совершенно случайно оказался моим соседом по фотографии. "О МАДОННА!!!" - подумала я, когда прекрасный принц в принципе оказался на той же ступеньке, а еще тогда, когда он поздоровался. "О Мадонна," - подумала я еще раз (мы все помним, что по-итальянски я знаю три-четыре слова, а потом начинаются междометия и махания руками), когда Пьетро начал вежливо переставлять меня, чтобы я поместилась на общей фотографии. То есть руками. Взял меня руками и стал меня аккуратненько передвигать.
"Какой ужас (за эти секунды перед моими глазами пронеслась, конечно, не вся жизнь, а какие-то лет пятнадцать, а помыслить я успела Вселенную и все остальное)", - подумала я. - "Вот мой новый довольно близко теперь позавчерашний знакомый не вызывает у меня, собственно, никаких эмоций, кроме товарищеского сочувствия, хотя, так сказать, контакт получился плотнее. А тут у меня в голове настоящий взрыв на макаронной фабрике, хотя меня просто аккуратно переставляют, как мебель. Я не готова быть мебелью!!! Принесите мне нюхательные соли! ААААААА!"
Как мы знаем, у меня обостренное чувство прекрасного. Я при виде хорошенького цветочка или деревца могу от умиления заплакать. Поэтому очень хорошо, что я не покрылась пятнами и не упала в обморок при таком удобном случае. БЛИН. Надо было упасть в обморок. Кроме Пьетро, никто не успел бы меня подхватить. О МАДОННА!
Закрепить успех, как и в прошлый раз, не удалось. Меня гложут сомнения, я в отчаянии, я ломаю руки. Пьетро и Ко (Матео и Альфонсо, состав актеров не меняется) случайно оказались за нашим с Мариной столиком на фуршете. Я перестала орать про себя "О Мадонна" и переключилась на исполнение Ave Maria по-латыни (никогда не делала этого в трезвом виде, это в первый раз), чтобы придать лицу серьезное выражение и сделать вид, что это не коленка Пьетро справа от меня, и якобы я не отодвигаюсь просто по рассеянности, конечно да, что Вы что Вы, а давайте еще поговорим с польскими и украинскими коллегами, и давайте поговорим с ними по-русски, пусть эта итальянофонная компания сама в себе поварится, плевать мы хотели на них с Эйфелевой башни.
- А ты на скольких языках вообще говоришь, - меня застают врасплох вот таким хуком справа, и если бы Эдвард Нортон был итальянцем, и глазки бы у него были карие, и было бы ему годков 25, он бы выглядел, наверно примерно так же, но нет, черт побери, похуже, похуже бы он выглядел, о Мадонна, какие глаза, и почему он спрашивает такие глупости.
Кто, кто мне говорил, что итальянцы - это ужасно, потому что они самые красивые мужчины в мире, и они абсолютно неотразимы для женщин? Какая сволочь открыла мне эту страшную правду раньше времени? Ненавижу. Ненавижу. О МАДОННА!
Во-первых, выступил президент университета. Это уже большое дело.
Во-вторых, всем раздали подарки. Футболки, буклеты, брелки и кружки с эмблемой родного университета. Очень трогательно, в Смольном колледже мне в свое время футболки не досталось, я ее потом с огромной гордостью заимела как сотрудник. А кружку так вообще только в этом декабре как выпускница. Здесь, как видим, прогресс идет быстрей.
В-третьих и главных (по-честному главных, а не хиханьки всякие), я познакомилась с еще одним русским социологом со своей же программы, прекрасной девушкой Мариной. С товарищами по несчастью несчастье теряет свой драматизм, и теперь я практически уверена, что мы прорвемся.
А вот теперь хиханьки.
Общая фотография на память. Меня там будет не видно, потому что меня загораживает Пьетро. Потому что Пьетро высокий. А еще потому, что он совершенно случайно оказался моим соседом по фотографии. "О МАДОННА!!!" - подумала я, когда прекрасный принц в принципе оказался на той же ступеньке, а еще тогда, когда он поздоровался. "О Мадонна," - подумала я еще раз (мы все помним, что по-итальянски я знаю три-четыре слова, а потом начинаются междометия и махания руками), когда Пьетро начал вежливо переставлять меня, чтобы я поместилась на общей фотографии. То есть руками. Взял меня руками и стал меня аккуратненько передвигать.
"Какой ужас (за эти секунды перед моими глазами пронеслась, конечно, не вся жизнь, а какие-то лет пятнадцать, а помыслить я успела Вселенную и все остальное)", - подумала я. - "Вот мой новый довольно близко теперь позавчерашний знакомый не вызывает у меня, собственно, никаких эмоций, кроме товарищеского сочувствия, хотя, так сказать, контакт получился плотнее. А тут у меня в голове настоящий взрыв на макаронной фабрике, хотя меня просто аккуратно переставляют, как мебель. Я не готова быть мебелью!!! Принесите мне нюхательные соли! ААААААА!"
Как мы знаем, у меня обостренное чувство прекрасного. Я при виде хорошенького цветочка или деревца могу от умиления заплакать. Поэтому очень хорошо, что я не покрылась пятнами и не упала в обморок при таком удобном случае. БЛИН. Надо было упасть в обморок. Кроме Пьетро, никто не успел бы меня подхватить. О МАДОННА!
Закрепить успех, как и в прошлый раз, не удалось. Меня гложут сомнения, я в отчаянии, я ломаю руки. Пьетро и Ко (Матео и Альфонсо, состав актеров не меняется) случайно оказались за нашим с Мариной столиком на фуршете. Я перестала орать про себя "О Мадонна" и переключилась на исполнение Ave Maria по-латыни (никогда не делала этого в трезвом виде, это в первый раз), чтобы придать лицу серьезное выражение и сделать вид, что это не коленка Пьетро справа от меня, и якобы я не отодвигаюсь просто по рассеянности, конечно да, что Вы что Вы, а давайте еще поговорим с польскими и украинскими коллегами, и давайте поговорим с ними по-русски, пусть эта итальянофонная компания сама в себе поварится, плевать мы хотели на них с Эйфелевой башни.
- А ты на скольких языках вообще говоришь, - меня застают врасплох вот таким хуком справа, и если бы Эдвард Нортон был итальянцем, и глазки бы у него были карие, и было бы ему годков 25, он бы выглядел, наверно примерно так же, но нет, черт побери, похуже, похуже бы он выглядел, о Мадонна, какие глаза, и почему он спрашивает такие глупости.
Кто, кто мне говорил, что итальянцы - это ужасно, потому что они самые красивые мужчины в мире, и они абсолютно неотразимы для женщин? Какая сволочь открыла мне эту страшную правду раньше времени? Ненавижу. Ненавижу. О МАДОННА!