Тридцать сребреников или сто сортов колбасы
Посмотрела я тут намедни интервью одного режиссера (Алексей Германа - сына известного советского режиссера). Но поговорить я хочу сейчас совсем не о кинематографе, поразило меня другое. Режиссер, горько усмехаясь, признался, что в своем кругу (видимо, в кругу светлоликих креативных либералов) он подвергся травле за то, что снял фильм про войну и патриотизм. Травле даже просто за само это слово «Родина», не говоря уже про любовь к ней. Как будто бы он совершил что-то неприличное, достойное порицания. И, знаете, я задумалась, а как так получилось, что такие простые, казалось бы, вещи, в некоторых кругах стали синонимом чего-то крайне неприличного, того, чего надо стесняться. Любить Родину - фу, как это недемократично.
Интервью то давалось по поводу выхода военно-патриотического фильма «Воздух». Этот фильм вышел одновременно с новой версией «Мастера и Маргариты». И в интернете полно обсуждений последнего, и почти ничего о первом. Хотя по телевизору его активно продвигают. Но кто нынче телевизор смотрит?
Скажу сразу, речь не об этих фильмах. Тем более, что пока я ни тот, ни другой не видела, а у меня есть твердое правило - я никогда не пишу о том, чего не знаю. Особенно, это касается фильмов и книг. Так что фильмы тут вообще не при чем. Я про другое.
Про то, что приходится объяснять такие простые вещи, что даже как-то неловко. Мне всю жизнь казалось, что любить Родину - это нормально. Это не твой выбор, не твой подвиг. Это просто данность. Вот есть у тебя мать и отец - и ты их любишь. Даже если они не самые лучшие, даже если у других родители красивей, богаче, умней. Это тут вообще не играет никакой роли. Просто любовь - это не про выгоды. Не про то, что твой объект любви должен соответствовать каким-то непонятным критериям, и не про то, сколько тебе дали. Это про то - что и в горе, и в радости надо быть рядом. Казалось бы, так просто.
Вы только не подумайте, что я какая-то блаженная альтруистка, полностью помешанная на патриотизме, с промытыми мозгами. Вовсе нет. Я тоже люблю вкусно покушать, красиво одеться. И я тоже считаю, что жить в достатке лучше, чем маяться в нищете. Но для меня просто жить в достатке - недостаточно для того, чтобы чувствовать себя счастливой. Ну, так уж вышло.
Когда я вспоминаю девяностые, то понимаю, что прежде всего меня беспокоила не бедность и неустроенность, не отсутствие материальных благ и стабильности. Хотя и это, конечно, тоже. Было все - и безработица, и отсутствие денег, и жирные безвкусные ножки Буша, и радость от покупки какого-нибудь дурацкого Сникерса, который я себе могла позволить только раз в месяц. Но все это было не так важно. Хуже было другое - внезапное осознание себя частью какой-то жалкой страны, с отвратительной историей, с чудовищным прошлым, за которое мне предлагали каяться. И ладно бы еще только за не самые приятные страницы этой истории (а любое государство не безгрешно). Внезапно оказалось, что и Войну мы выиграли, закидав врага трупами, и чуть ли не сами на бедного Гитлера напали, а если не напали, то только потому что не успели, а вообще, что фашизм, что коммунизм - все едино. Мне предлагали предать моих предков, совершивших этот великий подвиг. Обесценить его, выставив героев тех лет какими-то тупыми дебилами, толпой кидающихся на амбразуры, потому что у них не хватает мозга сохранить самое ценное, что у них есть - свою жизнь.
По сути, тогда в девяностые и в последующие двадцать, если не больше, лет, нам предложили альтернативу, простую и изящную: сто сортов колбасы за отречение от Родины. «Ты этого достойна» вместо осознания себя частью великого народа, само упоминание которого с упоением втаптывалось в грязь и - будем честными - втаптывается и по сей день.
Те самые тридцать сребреников, за которые однажды один известный библейский персонаж продал, как он думал сам, Иисуса, а на самом деле - себя.
Интервью то давалось по поводу выхода военно-патриотического фильма «Воздух». Этот фильм вышел одновременно с новой версией «Мастера и Маргариты». И в интернете полно обсуждений последнего, и почти ничего о первом. Хотя по телевизору его активно продвигают. Но кто нынче телевизор смотрит?
Скажу сразу, речь не об этих фильмах. Тем более, что пока я ни тот, ни другой не видела, а у меня есть твердое правило - я никогда не пишу о том, чего не знаю. Особенно, это касается фильмов и книг. Так что фильмы тут вообще не при чем. Я про другое.
Про то, что приходится объяснять такие простые вещи, что даже как-то неловко. Мне всю жизнь казалось, что любить Родину - это нормально. Это не твой выбор, не твой подвиг. Это просто данность. Вот есть у тебя мать и отец - и ты их любишь. Даже если они не самые лучшие, даже если у других родители красивей, богаче, умней. Это тут вообще не играет никакой роли. Просто любовь - это не про выгоды. Не про то, что твой объект любви должен соответствовать каким-то непонятным критериям, и не про то, сколько тебе дали. Это про то - что и в горе, и в радости надо быть рядом. Казалось бы, так просто.
Вы только не подумайте, что я какая-то блаженная альтруистка, полностью помешанная на патриотизме, с промытыми мозгами. Вовсе нет. Я тоже люблю вкусно покушать, красиво одеться. И я тоже считаю, что жить в достатке лучше, чем маяться в нищете. Но для меня просто жить в достатке - недостаточно для того, чтобы чувствовать себя счастливой. Ну, так уж вышло.
Когда я вспоминаю девяностые, то понимаю, что прежде всего меня беспокоила не бедность и неустроенность, не отсутствие материальных благ и стабильности. Хотя и это, конечно, тоже. Было все - и безработица, и отсутствие денег, и жирные безвкусные ножки Буша, и радость от покупки какого-нибудь дурацкого Сникерса, который я себе могла позволить только раз в месяц. Но все это было не так важно. Хуже было другое - внезапное осознание себя частью какой-то жалкой страны, с отвратительной историей, с чудовищным прошлым, за которое мне предлагали каяться. И ладно бы еще только за не самые приятные страницы этой истории (а любое государство не безгрешно). Внезапно оказалось, что и Войну мы выиграли, закидав врага трупами, и чуть ли не сами на бедного Гитлера напали, а если не напали, то только потому что не успели, а вообще, что фашизм, что коммунизм - все едино. Мне предлагали предать моих предков, совершивших этот великий подвиг. Обесценить его, выставив героев тех лет какими-то тупыми дебилами, толпой кидающихся на амбразуры, потому что у них не хватает мозга сохранить самое ценное, что у них есть - свою жизнь.
По сути, тогда в девяностые и в последующие двадцать, если не больше, лет, нам предложили альтернативу, простую и изящную: сто сортов колбасы за отречение от Родины. «Ты этого достойна» вместо осознания себя частью великого народа, само упоминание которого с упоением втаптывалось в грязь и - будем честными - втаптывается и по сей день.
Те самые тридцать сребреников, за которые однажды один известный библейский персонаж продал, как он думал сам, Иисуса, а на самом деле - себя.