Мать-писатель - горе в семье
Сегодня случилось то, чего мы с Лелей, моим соавтором, опасались. Все, Леля, беда пришла в мой дом, нас раскрыли, все тайное стало явным.
Дело в том, что писать книгу - это, к сожалению, не только непосредственно процесс написания текста. Если вы не пишете любовный роман или совершенно оторванное от реальности фэнтези, конечно. Чтобы не выглядеть идиотом перед читателями по ходу приходится перелопачивать тонны всякой информации, касающейся всякой ерунды. Мы и перелопачиваем. Потому как с Лелей вообще не забалуешь, я не удивлюсь если она после написания нами нашего эпохального романа с легкостью защитит небольшую диссертацию по ядерной физике.
В общем, у сына моего барахлит микрофон на ноуте, и он иногда в мое отсутствие пользуется моим. Я не имею ничего против, тем более, что Даня предпочитает другой браузер. Но сегодня по какой-то причине схема дала сбой, и Даня залез в мой поисковик.
- А скажи мне, мама, - задумчиво спросил меня Даня, когда я вернулась с работы. - Вот ты мне говорила, что литература - она должна учить доброму, вечному и светлому. Ну там, любви, дружбе, справедливости.
- Конечно же, Даня, - с готовностью ответила я, не заподозрив подвоха.
- И вот ты сейчас же уже не детектив пишешь. Вроде бы. И ваша книга она - такая? Добрая?
- Очень добрая, - радостно согласилась я. - Там и любовь, и дружба, и справедливость.
- Мдаа, - протянул Даня и загадочно замолчал.
- А что такое-то? - наконец-то я сообразила, что эти вопросы мой высокоумный сын, почти магистр литературоведения, задает неспроста.
- Да нет, ничего. Все нормально. Просто, интересно, а зачем тебе, мама, было знать сколько минут требуется, чтобы удушить человека?
- Ну, понимаешь, - замялась я.
- А вот дальше, у тебя был запрос на огнестрельные раны. Ты интересовалась, куда надо человека ранить, чтобы он гарантированно потерял способность двигаться, но при этом не истек кровью и не помер сразу.
- Хммм... Видишь ли, сын...
- То есть, ты вот так себе представляешь добрую книгу?
- Ну, должна же быть интрига. Добро же непременно должно бороться со злом, тут уж без жертв никак не обойдешься. Скучно иначе будет. Опять же, герои должны измениться и осознать...
- То есть, ты их так меняешь? - удивился Даня. - Своих героев? По-моему, ты пытаешься их ухандокать наименее гуманными способами....
Я вздохнула. Даня помолчал, и продолжил:
- Ну, про ядерный реактор я тебя даже не спрашиваю, тут я не удивлен. Но вот твой последний запрос - прости, мама, но я тебя боюсь...
Угу, последний запрос я помнила прекрасно, как раз вчера изучала. Поняв, что оправдания бессильны, я пристыженно замолчала. Потому как сама забила в поисковик "Евгеника и применение ее нацистами третьего рейха".
- Знаешь, сын, - наконец ответила я. - Моя книга все равно учит доброму. Просто, ну не сразу...
В общем, мы с Лелей как вы поняли, разошлись не на шутку, и наших читателей впереди ждет много разумного, доброго и вечного. И не только...
Дело в том, что писать книгу - это, к сожалению, не только непосредственно процесс написания текста. Если вы не пишете любовный роман или совершенно оторванное от реальности фэнтези, конечно. Чтобы не выглядеть идиотом перед читателями по ходу приходится перелопачивать тонны всякой информации, касающейся всякой ерунды. Мы и перелопачиваем. Потому как с Лелей вообще не забалуешь, я не удивлюсь если она после написания нами нашего эпохального романа с легкостью защитит небольшую диссертацию по ядерной физике.
В общем, у сына моего барахлит микрофон на ноуте, и он иногда в мое отсутствие пользуется моим. Я не имею ничего против, тем более, что Даня предпочитает другой браузер. Но сегодня по какой-то причине схема дала сбой, и Даня залез в мой поисковик.
- А скажи мне, мама, - задумчиво спросил меня Даня, когда я вернулась с работы. - Вот ты мне говорила, что литература - она должна учить доброму, вечному и светлому. Ну там, любви, дружбе, справедливости.
- Конечно же, Даня, - с готовностью ответила я, не заподозрив подвоха.
- И вот ты сейчас же уже не детектив пишешь. Вроде бы. И ваша книга она - такая? Добрая?
- Очень добрая, - радостно согласилась я. - Там и любовь, и дружба, и справедливость.
- Мдаа, - протянул Даня и загадочно замолчал.
- А что такое-то? - наконец-то я сообразила, что эти вопросы мой высокоумный сын, почти магистр литературоведения, задает неспроста.
- Да нет, ничего. Все нормально. Просто, интересно, а зачем тебе, мама, было знать сколько минут требуется, чтобы удушить человека?
- Ну, понимаешь, - замялась я.
- А вот дальше, у тебя был запрос на огнестрельные раны. Ты интересовалась, куда надо человека ранить, чтобы он гарантированно потерял способность двигаться, но при этом не истек кровью и не помер сразу.
- Хммм... Видишь ли, сын...
- То есть, ты вот так себе представляешь добрую книгу?
- Ну, должна же быть интрига. Добро же непременно должно бороться со злом, тут уж без жертв никак не обойдешься. Скучно иначе будет. Опять же, герои должны измениться и осознать...
- То есть, ты их так меняешь? - удивился Даня. - Своих героев? По-моему, ты пытаешься их ухандокать наименее гуманными способами....
Я вздохнула. Даня помолчал, и продолжил:
- Ну, про ядерный реактор я тебя даже не спрашиваю, тут я не удивлен. Но вот твой последний запрос - прости, мама, но я тебя боюсь...
Угу, последний запрос я помнила прекрасно, как раз вчера изучала. Поняв, что оправдания бессильны, я пристыженно замолчала. Потому как сама забила в поисковик "Евгеника и применение ее нацистами третьего рейха".
- Знаешь, сын, - наконец ответила я. - Моя книга все равно учит доброму. Просто, ну не сразу...
В общем, мы с Лелей как вы поняли, разошлись не на шутку, и наших читателей впереди ждет много разумного, доброго и вечного. И не только...