Письма в форточку
Два дня праздников прошли под эгидой "ничего - не -деланья". С утра кино, завтрак, четыре часа игры в Дьябло II (кстати, принимаю поздравления, моя асассинка 82 уровня - матриарх), блаженное валяние на кровати и состояние, идентифицирующееся, как "овощ".
Жаль, новогоднее настроение так и не пришло, я знаю, это потому, что ёлка не пахла. Думаю, они её передержали.
Вечером я насмотрелась передач про Чернобыль, а также одну из серий BBC "Психопаты-убийцы". Уснуть спокойно стало небольшой, но довольно навязчивой проблемой.
Пересмотрела все мультфильмы, имевшиеся в запасе, и подумала, как чертовски обидно, что мы не верим в чудеса.
Киньте в меня помидор.
Это крайне обидно.
Я в детстве верила, что уходя на лестничную площадку из квартиры, я позволяю Деду Морозу совершать благие дела. То есть: бьёт 12, я вываливаюсь из квартиры в своей маленькой коричневой шубке-цигейке, несмело беру в руку бенгальский огонёк и отчаянно зову старика.
Родители действовали просто. У Ма каждый год был один фокус: забыла спички для бенгальских, сейчас на минутку зайду и вернусь. А я ждала на лестничной площадке, свято верившая, что всё так и есть. Потом позвращались все вместе в квартиру и разбирали подарки, принесённые несчастным стариком, ежегодно протискивающим свою явно плотную задницу в узкую советскую форточку.
И письма, да, я конечно же писала письма. Про четверти без троек и хорошее поведение.
Наверное, Ма смеялась. Смеялась до слёз.
Жаль, новогоднее настроение так и не пришло, я знаю, это потому, что ёлка не пахла. Думаю, они её передержали.
Вечером я насмотрелась передач про Чернобыль, а также одну из серий BBC "Психопаты-убийцы". Уснуть спокойно стало небольшой, но довольно навязчивой проблемой.
Пересмотрела все мультфильмы, имевшиеся в запасе, и подумала, как чертовски обидно, что мы не верим в чудеса.
Киньте в меня помидор.
Это крайне обидно.
Я в детстве верила, что уходя на лестничную площадку из квартиры, я позволяю Деду Морозу совершать благие дела. То есть: бьёт 12, я вываливаюсь из квартиры в своей маленькой коричневой шубке-цигейке, несмело беру в руку бенгальский огонёк и отчаянно зову старика.
Родители действовали просто. У Ма каждый год был один фокус: забыла спички для бенгальских, сейчас на минутку зайду и вернусь. А я ждала на лестничной площадке, свято верившая, что всё так и есть. Потом позвращались все вместе в квартиру и разбирали подарки, принесённые несчастным стариком, ежегодно протискивающим свою явно плотную задницу в узкую советскую форточку.
И письма, да, я конечно же писала письма. Про четверти без троек и хорошее поведение.
Наверное, Ма смеялась. Смеялась до слёз.