(no subject)
В феврале этого года несколько девушек в цветных вязаных масках и ярких колготках зашли в полупустой Храм Христа Спасителя и исполнили песню, которую сами назвали «панк-молебном», с просьбой к Богородице стать феминисткой и прогнать Путина. Они без особого скандала были выдворены из храма, затем смонтировали клип по мотивам этого мероприятия и выложили его в Интернет.
Эта акция не показалась мне тогда выдающейся в художественном, политическом или социальном плане. И уж тем более, в религиозном. Это было всего лишь одно из событий в рассерженной Москве, охваченной протестными настроениями. В ряду выступлений группировки Pussy Riot это тоже был всего лишь очередной перформанс. Возможно, не самый умный и уместный.
Масштаб и значение эта акция стала приобретать позже и вовсе не усилиями самих девушек. И я имею в виду не медийную шумиху, а настоящий масштаб и реальное значение. Оказалось, что Pussy Riot, возможно, сами того не понимая, задели какой-то болезненный и воспалённый узел, который до того оставался в слепой зоне. И вдруг общество почувствовало этот нарыв, обратило внимание на мозоль, на которую ему наступили. Кто-то настойчиво утверждал: ничего не болит! Другие нашли смелость взглянуть на больное место, но тут же предложили ампутировать его вместе с половиной тела. Кто-то предлагал заклеить пластырем, кто-то начал расчёсывать. Некоторые утверждали, что это не симптом, а просто свойство нашего социального и культурного организма. Тогда речь шла лишь о болезненно двусмысленных отношениях Власти и официальной Церкви. И немножко о неопределённых отношениях Искусства и Закона.
Но когда вместо лечения обнаруженной болевой точки значительные силы общества оказались брошены на то, чтобы наказать наступившего на мозоль и разжечь ненависть к нему, стало очевидно, что мозоль - это лишь небольшое проявление серьёзной болезни, поразившей Россию. Аресты, разговоры о гонении на Церковь и требования жестокой расправы под предлогом защиты веры и религиозных чувств раскрыли серьёзные проблемы и противоречия в общественном сознании. Казалось, что половина общества ведёт себя как больная. Но реакция многих «противников режима», их ответные нападки на «ревнителей веры и защитников святынь» тоже не говорила об адекватности «защитников Pussy Riot».
В моём тексте появляется много кавычек, поскольку вся эта ситуация высветила иерархию многократной подмены понятий и ценностей, царящую в умах и языке, раскалывающую общество и мешающую увидеть и понять простые вещи, отличить правду от демагогии и назвать вещи своими именами. И это уже не просто свидетельство болезни. Речь идёт об иммунодефиците, который приводит к системным заболеваниям и деградации общества. И суд над девушками из Pussy Riot в полной мере выявил это.
Судебный процесс и реакция общества на него явились квинтэссенцией нарастающего абсурда. Правоохранительная система, религиозная общественность, гражданские активисты, художники, политики, блоггеры, журналисты, артисты, потерпевшие, подсудимые, обвинители, адвокаты - все выпали из поля здравого смысла и не могут найти общий язык. Логика не работает. Смыслы обрушены. Религия, вера, история, традиции, искусство, культура, правосудие, политика, закон, свобода, права человека, национальная идентичность - всё пребывает в смешении и хаосе. Правая рука общественного тела бьёт левую, левая душит горло, голова пытается удариться о стену, ноги бегут к окну, чтобы выброситься.
Я не выступаю в защиту Pussy Riot. Я выступаю в защиту Справедливости и Правосудия. Я выступаю в защиту Здравого Смысла и Логики. Я выступаю в защиту Культуры и Языка. Я выступаю в защиту Здоровья Общества. Потеря ориентации в пространстве ценностей и понятий, агрессия, помутнение сознания, расстройство личности, бессвязная речь, членовредительство - это всего лишь симптомы на большом пути нашей страны в никуда.
Но с этого пути ещё можно свернуть. Освобождение Pussy Riot может стать шагом, уводящим с него. Это не гарантия выздоровления, но это как минимум признание болезни. Без этого невозможно начать лечение. А на самотёк эту болезнь пускать нельзя. Выздоровление не произойдёт само по себе. Хаос не превратится в порядок без общих усилий всех частей нашего общества, каждая из которых разучилась понимать саму себя, мыслить себя частью целого и слышать другие части этого целого.
Эта акция не показалась мне тогда выдающейся в художественном, политическом или социальном плане. И уж тем более, в религиозном. Это было всего лишь одно из событий в рассерженной Москве, охваченной протестными настроениями. В ряду выступлений группировки Pussy Riot это тоже был всего лишь очередной перформанс. Возможно, не самый умный и уместный.
Масштаб и значение эта акция стала приобретать позже и вовсе не усилиями самих девушек. И я имею в виду не медийную шумиху, а настоящий масштаб и реальное значение. Оказалось, что Pussy Riot, возможно, сами того не понимая, задели какой-то болезненный и воспалённый узел, который до того оставался в слепой зоне. И вдруг общество почувствовало этот нарыв, обратило внимание на мозоль, на которую ему наступили. Кто-то настойчиво утверждал: ничего не болит! Другие нашли смелость взглянуть на больное место, но тут же предложили ампутировать его вместе с половиной тела. Кто-то предлагал заклеить пластырем, кто-то начал расчёсывать. Некоторые утверждали, что это не симптом, а просто свойство нашего социального и культурного организма. Тогда речь шла лишь о болезненно двусмысленных отношениях Власти и официальной Церкви. И немножко о неопределённых отношениях Искусства и Закона.
Но когда вместо лечения обнаруженной болевой точки значительные силы общества оказались брошены на то, чтобы наказать наступившего на мозоль и разжечь ненависть к нему, стало очевидно, что мозоль - это лишь небольшое проявление серьёзной болезни, поразившей Россию. Аресты, разговоры о гонении на Церковь и требования жестокой расправы под предлогом защиты веры и религиозных чувств раскрыли серьёзные проблемы и противоречия в общественном сознании. Казалось, что половина общества ведёт себя как больная. Но реакция многих «противников режима», их ответные нападки на «ревнителей веры и защитников святынь» тоже не говорила об адекватности «защитников Pussy Riot».
В моём тексте появляется много кавычек, поскольку вся эта ситуация высветила иерархию многократной подмены понятий и ценностей, царящую в умах и языке, раскалывающую общество и мешающую увидеть и понять простые вещи, отличить правду от демагогии и назвать вещи своими именами. И это уже не просто свидетельство болезни. Речь идёт об иммунодефиците, который приводит к системным заболеваниям и деградации общества. И суд над девушками из Pussy Riot в полной мере выявил это.
Судебный процесс и реакция общества на него явились квинтэссенцией нарастающего абсурда. Правоохранительная система, религиозная общественность, гражданские активисты, художники, политики, блоггеры, журналисты, артисты, потерпевшие, подсудимые, обвинители, адвокаты - все выпали из поля здравого смысла и не могут найти общий язык. Логика не работает. Смыслы обрушены. Религия, вера, история, традиции, искусство, культура, правосудие, политика, закон, свобода, права человека, национальная идентичность - всё пребывает в смешении и хаосе. Правая рука общественного тела бьёт левую, левая душит горло, голова пытается удариться о стену, ноги бегут к окну, чтобы выброситься.
Я не выступаю в защиту Pussy Riot. Я выступаю в защиту Справедливости и Правосудия. Я выступаю в защиту Здравого Смысла и Логики. Я выступаю в защиту Культуры и Языка. Я выступаю в защиту Здоровья Общества. Потеря ориентации в пространстве ценностей и понятий, агрессия, помутнение сознания, расстройство личности, бессвязная речь, членовредительство - это всего лишь симптомы на большом пути нашей страны в никуда.
Но с этого пути ещё можно свернуть. Освобождение Pussy Riot может стать шагом, уводящим с него. Это не гарантия выздоровления, но это как минимум признание болезни. Без этого невозможно начать лечение. А на самотёк эту болезнь пускать нельзя. Выздоровление не произойдёт само по себе. Хаос не превратится в порядок без общих усилий всех частей нашего общества, каждая из которых разучилась понимать саму себя, мыслить себя частью целого и слышать другие части этого целого.