Шахта
Вчерашний день, длинный, быстрый и медленный одновременно, в парке бегом от дерева к дереву - по вытапливаемому дождями склону, рыжему от продавленной сквозь траву глины, бегом от ливня - и долгое ожидание прояснения, под шелковистое шуршание воды о зелень.
А вот потом - шахта. Черные штольни, осклизлая крепь в голубых сосульках известковых капель, горловой бульк воды, скрипы и душераздирающие крики машин. Все это в малом-малом пространстве. И проезд вагонов, в которых мы скрючены, как креветки, по четверо в кубике, и узкий путь, которым мы едем, так что порода обступает нас со всех сторон, топорща полосы бутового камня.
Мрачно, гулко. Нечеловечески. Там быть только огромным ржавым механизмам, рычащим и скрипящим, рвущим сочащиеся стены, а не людям, которые все равно там есть: красные каски - шахтеры, белые - мастера, синие - спасатели. Семь жарких часов между водой и ночью, в индевеющей полутьме, в грохоте, в пыли и дыму, в малом аду, очерченном слабым кругом фонарика.
А вот потом - шахта. Черные штольни, осклизлая крепь в голубых сосульках известковых капель, горловой бульк воды, скрипы и душераздирающие крики машин. Все это в малом-малом пространстве. И проезд вагонов, в которых мы скрючены, как креветки, по четверо в кубике, и узкий путь, которым мы едем, так что порода обступает нас со всех сторон, топорща полосы бутового камня.
Мрачно, гулко. Нечеловечески. Там быть только огромным ржавым механизмам, рычащим и скрипящим, рвущим сочащиеся стены, а не людям, которые все равно там есть: красные каски - шахтеры, белые - мастера, синие - спасатели. Семь жарких часов между водой и ночью, в индевеющей полутьме, в грохоте, в пыли и дыму, в малом аду, очерченном слабым кругом фонарика.