Баєвиє мужикі, або Чому в Московії ніколи не буде Майдану
1. З книжки В. А. Майєра «Чешежопица. Очерки тюремных нравов».
В огромном уголовном мире есть своя ранжировка отсидки. В какую зону лучше попасть? В сибирскую, дальневосточную, зоны Украины, Молдавии, Грузии, Узбекистана или Прибалтики? Бывалый зэк скажет: «Боже упаси, Боже помилуй, только не в русско-уральскую, только не в „Белый лебедь“, что в Перми». Национальные зоны считаются мягче, там порядки не столь жестоки даже по отношению к старшему брату - русскому зэку. В зонах Грузии старому, какой бы он ни был национальности, уступят место, предоставят на ночь спальную шконку, не позволят над стариком издеваться и помоить его. Вопреки расхожему мнению в тюрьмах Армении не чешежопят и пидоров в Закавказье меньше, чем в Сибири. Советская власть придумала невиданную чересполосицу национальных различий по графам, пунктам, строкам, тайным и явным записям. Народы поделили на нации, народности и этнические группы - «нацмен» - национальное меньшинство, в которое входили, например, русские, проживающие в Горном Бадахшане, «чурек» - черный житель Кавказа, «узкоглазый», «черножопый», «узкопленочный» - житель Средней Азии, но туда же может попасть и исчезнувший керек из Беринговского района Чукотки и даже русский гуран из Забайкалья; «жид пархатый» - кроме евреев так обзываются армяне, айсоры, греки и даже курды; «фашисты» - немцы СССР, вся Прибалтика - литовцы, латыши, эстонцы, финны. В таком повседневном «вражеском окружении» живет простой советский человек на воле, где «пархатых» и «узкопленочных» можно не замечать, обходить стороной и материть про себя или на всю ивановскую. А как быть в зоне и тюрьме, где чучеков спрессовали в тюки-камеры? Хлестали по морде, пинали, как могли, крепкого башкира Урзубаева за то, что он, чурек, отказался вне очереди мыть пол в хате. Избивал пахан Хахалин, сын учительницы из города Черепаново, что на юге Новосибирской области. Пришел окровавленный колымчанин Дьяков, избили потому, что «морда бурятская», хоть он русский сроду. В расчет это не берется, надо бить.
В ряду запомоенных пребывает большая часть «тихих иностранцев», все еще не опомнившихся после резни Ивана Грозного в Казани - удмуртов, марийцев, чувашей, мордвы. Политика запомоивания «иноземцев» начинается не с зэков. Прибыл этап тувинцев в уральские лагеря. Почему их так далеко забросили? Возмутились в своей кызыльской зоне порядками, введением локалок и начальство в Москве решило их разбросать по зонам России. Нашили парням желтые полоски на рубахи (что означает - бунтовщики) и бросили в долгие этапы и пересылки. В зонах бунтовщиков ждали и распределили по отрядам, и каждый тувинец, плохо знающий русский язык, оказался одиноким в инородной среде. В отрядах бунтарей стали воспитывать по-своему, то есть избивать, помоить, чешежопить за то, что они, дескать, в тувинских зонах ущемляют русскую братву и жизни не дают. Получается насилие в квадрате, так как внешнюю охрану лагерей несут солдаты и офицеры из «инородцев».
Спасение от насилия в отпоре, в создании своих, национальных семей, национальной поддержке друг друга. Организовать и получить ее не так просто, как кажется. Как помочь земляку, ежели он пидор, а может быть, черт? Общаться и помогать следует только зэкам своей масти, тогда все поймут и со своей мастью можно создавать национальные семьи. На Урале крепки татарские семьи, их поддерживают мусульмане Кавказа, Казахстана, Средней Азии и Сибири, повсеместно объединяются кавказцы - даже азербайджанцы с армянами создают пробивные группы, любящие занимать доходные должности - санитаров, каптеров, заведующих столовыми, библиотекарей и даже должности западло - руководителей СПП - сан-культсекций. Не медлят с объединением украинцы из западных областей. При этом в русских зонах Сибири не всегда власть держат европейцы - кишит, бурлит разношерстная уголовная среда, выдвигая и сменяя своих лидеров. В Сибири принято доходные должности передавать по национальной принадлежности, как бы в наследство: библиотекари немцы - немцам, заведующие столовыми украинцы - украинцам, председатели СПП чеченцы - чеченцам, санитары евреи - евреям. Нелегко «старшему брату» (русские, украинцы, немцы, прибалты) в зонах Тувы, Киргизии, Таджикистана - там своя национальная кодла верховодит и правит. Бывает даже прожженный зэк, живущий блатным и знающий зоны, как свои пять пальцев, попадая в такие командировки, оказывается в пидорном сословии. Тусует зэков лагерное начальство, предупреждает: нам не будешь подчиняться и служить, последуешь в этап. И матерый задумается, испугается, что там, где-нибудь на Мангышлаке масть спрашивать не будут - отчешежопят целым кишлаком. Лучше уж здесь корпеть, со своими ментами, других помоить и чешежопить.
Чтобы выжить, надо уметь рычать, пинать, везде находить своих по мастям, по чутью, различать по запаху. Если соплеменник пидор, ему трудно помочь, можно только кое-что сбросить со стола, как собаке. Данный поступок считается хорошим, благородным - запомоенный должен поблагодарить, прославословить блатаря-земляка.
Особую группу опущенных составляют инвалиды труда, войны, жертвы семейных битв, глухонемые и слепые. Они почти везде - запомоенный элемент. Для них счастье, если снимут в хозобслугу, или найдут посильную работу. Состояние таких зэков умопомрачительное: к физическим недугам примешиваются нравственные муки. В зоновской среде не принято выражать сострадание: такова судьба у тебя, калики перехожего. На воле не захотел жить, к нам залетел, чтобы своим видом грусть наводить и мешать? Как мешать? А так, во всем - в столовой тебя приходится ждать, на просчете, в бане, на работе тоже. Из-за тебя мы стоим и околеваем на морозе, твои подшипники проверяют, костыли ковыряют, думая, что проносишь в них чай, филки, водкой заливаешь трубки. Везде вы мешаете - из тюрем вас зоны не берут месяцами. В хатах вы гниете, смердите, от вас несет помойкой и свалкой. И вы не понимаете, сволочи чокнутые, что вы противнее ментов. От вашего вида тошнит всегда.
Почти во всех зонах есть отряды тубиков, то есть страдающих легочными заболеваниями. Тубиков на работу не выводят, кормят отдельно в казармах, иногда подбрасывают кое-какую работенку, да и то скрыто, ночью, чтобы не увидели. Тубики - разносчики туберкулеза. Работающие с ними офицеры получают «чернобыльскую» надбавку. Обстановка в таких отрядах могильная - сиди, выходи на просчеты и снова кантуйся, лежи, плети, если башка принимает, читай библиотечный мусор. Книги, переданные из библиотек тубикам, назад не возвращаются во избежание переноса заболевания. Безделье томит, хоть на стенку лезь из-за смертной скуки. Тубик знает, что он, как лунатик, бродит по краю могилы и посему за жизнь не цепляется, отдается любым порокам и, как считают зэки, стремится и других опомоить, то есть заразить. Ксивы от них предпочитают не принимать и не общаться с их локалкой. Начальство частенько неугодных зэков списывает в эти отряды. Кто проверит данные рентгена? Боятся зэки тубиков почище ШИЗО и ПКТ, страшатся очередных флюорографий.
Выходит зэк из зоны в озлоблении до конца дней на всех: ментов, пузанов, блядей, прямо распухает ненавистью к разной сволоте.
- За что избил человека, он же старик? - спрашиваю в Новом Уренгое одного парня.
- Для вас старик, а для меня узкоглазый тюбетеечник. На них там нагляделся, суки, с автоматами стояли. Бить их, гадов, надо. И я при каждом удобном случае бью.
- Этот человек, наверняка, в охране не служил - продолжаю я.
- Он может быть и ни при чем, но его соплеменники меня истязали, и поэтому я их бью.
- Если придерживаться твоих понятий, то у себя на родине они вправе тогда и русскую братву избивать.
- Пусть только попробуют, я на всю эту мразь черномазую зол, даже на баб, которые с ними спят из-за денег и барахла. Их я тоже бью, ни одной курве спуску не даю.
2. Витяг з допису «Про День России и сотни».
«Если и когда „космонавты“ начнут метелить меня, спокойно выдержу. Все-таки, годы тренировок в единоборствах не пропьешь. Закрываешься и терпишь. Типа, набивка. Но есть некая грань. Например, когда при мне бьют женщину или ребенка, в большинстве случаев банально „падает планка“. То есть, сознание мигом как бы теряется, и приходишь в себя уже от окрика товарища над полудохлым телом насильника (всегда левая держит его подбородок, а правая занесена для добивающего).
Короче, вы поняли. Генетически не терплю насилья и бессилья. И я не один такой. Вероятность для бойца залететь на таком „мирном митинге“ лет на 5-10 ненулевая. Полагаю, подобные мне люди это сознают, и это одна из важных причин того, что ментам не оказывается сопротивления: боевые мужики просто не ходят на подобные мероприятия - ни одни, ни тем более с семьями, боясь „залететь“.
На Майдане это решалось делением людей на сотни самообороны и цивильняк. Крепкие бойцы толкаются с ментами, женщины и дети участвуют только как болельщики. Пора перенимать опыт. Отвратительно видеть фото влекомых в автозаки девушек, побитых перевязанных женщин и пр. Это МЕРЗКО. Такого не должно быть. Самое время перенимать опыт и начинать формировать сотни».
Як бачите, панове, москаль взагалі не розуміє, чому та навіщо люди збираються на майданах і що там роблять. Згадайте, як було в нас. Порівняйте з текстом «баєвова мужика».
3. Бонус: допис Ірини Зарифьян «Почем акции Навального?»