Charles III: New King. New Court. The Inside Story. Дополненное издание.
Прошлой зимой мы уже знакомились с книгой Роберта Хардмана. Но теперь автор ее дополнил новыми материалами, и новое издание выйдет уже на следующей неделе. А пока частью из которых поделился с ДМ. Подсластим себе длинную рабочую неделю.
Менее чем через полтора года правления Карла III монархии пришлось столкнуться с двумя серьезными личными проблемами.
В феврале 2024 года было объявлено, что король болен раком. В следующем месяце принцесса Уэльская сообщила, что у нее тоже диагностирована эта болезнь. У каждого из них была своя (но не уточненная) форма рака, и оба немедленно приступили к лечению.
На человеческом уровне последствия были столь же тяжелыми, как и для любой другой семьи. Для Дома Виндзоров, так скоро сменившего монарха, возникли вопросы оперативного характера, учитывая снижение возможностей и без того истощенного штата.
Некоторые комментаторы назвали это полноценным «кризисом». Если в какой-то момент это и было похоже на кризис, то в результате монархия стала восприниматься как нечто вызывающее ощущение взаимосвязи больше, чем когда-либо.
Тем не менее, оставалась одна давняя проблема, которая никак не могла разрешиться: «трудные герцоги» - младший сын короля, принц Гарри, герцог Сассекский, и младший брат короля, принц Эндрю, герцог Йоркский.
За несколько часов до объявления своего диагноза король позвонил всем членам своей семьи, включая герцога и герцогиню Сассекских в Калифорнии. Младший сын короля сразу же собрался лететь в Лондон к отцу и прибыл в обеденное время на следующий день после объявления.
«Я прыгнул в самолет и отправился к нему, как только смог, - сказал герцог американскому интервьюеру на следующей неделе. - Я люблю свою семью. То, что я смог сесть в самолет, увидеться с ним и провести с ним хоть немного времени, - я благодарен за это».
Король должен был отправиться вместе с королевой в Сандрингем, но отложил свой отъезд, чтобы увидеться с сыном в Кларенс-хаусе. Встреча была недолгой - менее часа, и Дворец не сообщил никаких подробностей. Что очень важно, никто из лагеря Сассексов также не сообщил никаких подробностей.
Учитывая огромное количество неудобного груза прошлого, который нужно было распаковать после многочисленных выпадов герцога в адрес монархии за последние три года, это не было моментом для чего-то иного, кроме простого, крайне необходимого выражения любви и сострадания.
Друзья семьи поспешили предостеречь от додумывания визита Гарри. Тот факт, что разговор остался полностью конфиденциальным, рассматривается не столько как шаг вперед, сколько как знак того, что еще не все потеряно.
Тем не менее, в Букингемском дворце считают, что король открыт к некоему сближению с Сассексами - не в последнюю очередь потому, что он почти не видел своих внуков Арчи и Лилибет, живущих в США, которым сейчас пять и три года. А любой серьезный медицинский диагноз заставляет задуматься об уходящем времени.
«У него всегда была железная дисциплина в том, чтобы не баламутить воду с Сассексами, - говорит один из бывших сотрудников. - Когда тебя критикуют, приходится прилагать огромные усилия, чтобы ничего не предпринимать».
Однако когда в мае принц Гарри вернулся в Британию, чтобы в одиночестве принять участие в мероприятиях, посвященных десятой годовщине одного из его лучших достижений - Игр непокоренных, - встречи с королем не было.
Дворец указал на то, что у короля своя программа публичных мероприятий, и отказался от дальнейших комментариев. Представитель принца Гарри сказал: «К сожалению, это невозможно из-за насыщенной программы Его Величества. Герцог, конечно же, понимает, что у его отца есть свои обязательства и другие приоритеты, и надеется увидеться с ним в ближайшее время».
Однако король и его сотрудники были прекрасно осведомлены о планах принца Гарри, и монарх даже предложил своему сыну остановиться в Букингемском дворце.
Но принц предпочел остановиться в отеле. «Нам сказали, что это было сделано из соображений безопасности, - говорит один из сотрудников короля. - Я не уверен, что можно найти более безопасное место, чем дворец. Возможно, его беспокоили мыши».
Источники, близкие к Сассексам, объяснили, что любое жилье во дворце, по определению, будет находиться в месте, привлекающем внимание общественности, и без соответствующих «мер безопасности» безопаснее было бы остановиться в неизвестном отеле.
Позже выяснилось, что король нашел время во время визита Гарри, чтобы встретиться с футболистом Дэвидом Бекхэмом в своем доме в Хайгроуве для частной беседы о его фонде King's Foundation.
Широкому кругу людей эта ситуация показалась одновременно печальной и озадачивающей. На самом деле причины кажущейся холодности между отцом и сыном - хотя ни одна из сторон их не озвучивала - были прагматичными и, как оказалось, вполне объяснимыми.
Первая связана с деньгами. Принц Гарри неоднократно давал понять, что в его списках обвинений против монархии фигурирует отсутствие финансового урегулирования.
«Я понимал всю нелепость ситуации, когда мой отец лишил финансирования меня, мужчину за 30», - написал он в своей автобиографии Spare. - Но Па был не просто моим отцом. Он был моим боссом, моим банкиром, моим финансовым контролером, хранителем кошелька на протяжении всей моей взрослой жизни». Ранее он также говорил о своем желании «настоящего разговора» с отцом и братом, заявив обозревателю Mail Брайони Гордон: «Чего бы мне действительно хотелось, так это конкретной ответственности. И извинений перед моей женой».
Вторая - если король начнет двусторонние переговоры с младшим сыном, это может поставить под угрозу его отношения со старшим сыном, у которого прошлой весной были более срочные и неотложные личные заботы после диагностирования рака у принцессы Уэльской. В любых переговорах с участием короля должен был участвовать принц Уильям, а сейчас для этого был неподходящий момент.
Кроме того, в команде короля были те, для кого предыдущие отношения с герцогом Сассекским стали напоминанием старой пословицы о том, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Принц Гарри в своих мемуарах язвительно критиковал сотрудников своего отца.
Однако некоторые из тех самых людей пытались оказать герцогу и герцогине дополнительную поддержку во время их короткого существования в рамках королевской семьих. «Это был Клайв [ныне сэр Клайв Олдертон, личный секретарь короля], кто сказал, что, если мы сможем сделать все правильно для Гарри, мы создадим модель для будущих младших сыновей на несколько поколений, - вспоминает один из сотрудников того времени. - И Клайв сказал: «Этим двоим нужно больше персонала». Мы откомандировали людей из Кларенс-хауса, очень опытных специалистов, чтобы помочь им, но герцогиня им не доверяла. Этим двоим предложили значительные ресурсы, а позже они заявили, что им не предложили никакой помощи. И это было совершенно неверно».
Третья, и самая убедительная, - это конституционный момент. Один из ветеранов, королевский советник, подытоживает его одним именем из королевского прошлого: «Пол Баррелл».
Провал судебного дела 2002 года с участием бывшего королевского дворецкого до сих пор свеж в памяти дворца.
С 2020 года принц Гарри боролся с британским правительством из-за решения о снижении уровня его охраны после отъезда из Великобритании и ухода из королевской жизни. В 2023 году он проиграл судебный процесс, оспаривая отказ Министерства внутренних дел разрешить ему оплачивать полицейскую охрану, когда он находился в Великобритании.
В феврале этого года он проиграл еще один иск о том, что понижение уровня охраны было незаконным. В 52-страничном постановлении Высокого суда говорится, что решение Министерства внутренних дел было «юридически обоснованным».
Адвокаты принца подали апелляцию. В апреле Высокий суд отклонил ее.
Не успокоившись после трех поражений по этому вопросу и оценив судебные издержки в более чем 1 миллион фунтов стерлингов, герцог и его адвокаты обратились в Апелляционный суд. В июне этот суд разрешил ему подать апелляцию (хотя он проиграл еще одно ходатайство об ускорении рассмотрения дела).
У герцога Сассекского было много других судебных исков против СМИ, но этот продолжающийся судебный процесс с правительством был особенно проблематичен для короля как «источника правосудия».
«Здесь сложилась нелепая ситуация, когда сын короля судится с министрами короля в королевских судах, - отмечает один высокопоставленный эксперт по конституции и советник семьи. - Это тянет короля в трех направлениях. У вас также есть ситуация, когда сын короля разглашает рассказы о частных беседах, некоторые из которых были, скажем так, неверными».
В качестве примера советник приводит раздел Spare, в котором его рассказ о том, как ему сообщили о смерти королевы-матери, был выдумкой.
Гарри нарисовал тоскливую картину одинокого Итонского школьника, которому лакей сообщил о смерти его обожаемой прабабушки: «Я ответил на звонок. Жаль, не помню, чей голос был на другом конце: кажется, придворного. Помню, что это было незадолго до Пасхи, погода стояла яркая и теплая, в окно лился свет, наполненный яркими красками. «Ваше королевское высочество, королева-мать умерла»».
На самом деле Гарри находился в Швейцарии, катаясь на лыжах со своим отцом и братом, когда все трое получили это известие.
«Представьте себе ситуацию, - говорит советник, - если бы принц поговорил с отцом о своем судебном деле, а затем описал этот разговор - или, что еще хуже, разговор, который был не совсем точным. Возникла бы серьезная юридическая угроза».
Это не гипотетическая ситуация. Советник указывает на острую неловкость, возникшую в 2002 году в связи с судебным делом Пола Баррела. Бывший королевский дворецкий предстал перед судом по обвинению в краже после того, как полиция обнаружила в его доме сотни вещей, принадлежавших покойной Диане, принцессе Уэльской.
После того как королева в частном порядке рассказала, что Баррелл сказал ей, что следил за сохранностью вещей Дианы, обвинение заявило, что его дело «больше не целесообразно», и судебный процесс был прекращен.
Гарри достаточно сказать: «Мой отец сказал это», и судебное дело может рухнуть, - говорит советник. - Это не просто неловко. Это плохо. Это глубокая правовая и конституционная угроза, когда вы являетесь главой государства и судебной власти, и это правительство Его Величества».
Однако с течением года появились некоторые признаки того, что отношение герцога к монархии может смягчиться. Источники, очень близкие к Сассексам, настаивали на том, что любые сообщения о том, что герцог или герцогиня могут написать какие-либо новые мемуары, «не соответствуют действительности».
Несколько недель спустя издательство принца Гарри объявило, что книга Spare будет опубликована в мягкой обложке в октябре. Примечательно, что при этом было объявлено, что автор не будет предоставлять никаких новых материалов.
Однако в королевской семье бытует ощущение, что, пока принц Гарри остается очень занятым участником судебных процессов, сближение будет крайне затруднительным. «Даже тогда, - отмечает один из помощников, - вам все равно придется решать проблему доверия. И потом, если все дело строится на том, что Британия не является безопасным местом, станет ли Гарри тем не менее привозить детей? В этом и заключается вся трагедия. Это хаос - но не мы его создали».
15 сентября принц Гарри отметил свой 40-й день рождения в Калифорнии. В предшествующие этому недели появились сообщения о том, что король обратился к религиозным лидерам за советом, как достичь какого-то перемирия. Близкие к королю люди решительно опровергли эти предположения.
Несколькими днями ранее, в конце августа, принц Гарри без предупреждения вернулся в Великобританию, чтобы присутствовать на похоронах лорда Феллоуза, своего дяди.
Роберт Феллоуз был личным секретарем покойной королевы в самый мрачный период 1990-х годов. Его положение осложнял брак с леди Джейн Спенсер, сестрой Дианы, принцессы Уэльской.
Неизменно придерживаясь старой школы и соблюдая понятия чести как по отношению к своему боссу, так и к семье жены, он был одинаково дорог и Виндзорам, и Спенсерам. После смерти Дианы именно леди Джейн и ее старшая сестра, леди Сара, были особенно близки к принцам Уильяму и Гарри и оставались таковыми, несмотря на раскол между братьями.
Поэтому, пока леди Джейн оплакивала своего мужа, два ее королевских племянника решили отдать дань уважения на частных похоронах в норфолкской деревне Снеттишэм. Возможно, это был момент для какого-то предварительного общения. Однако, по словам присутствующих, этому не суждено было случиться.
*****
Общение короля с другим «трудным герцогом», принцем Эндрю, в этом году осложнялось тем, что бывшая жена последнего больна раком и некоторое время жила в его большом доме в поместье Виндзор, Роял-Лодж.
Однако король и его сотрудники не видели причин, по которым это могло бы помешать герцогу Йоркскому переехать в Фрогмор-коттедж, значительно меньший по размерам особняк внутри виндзорского кордона безопасности, освобожденный Сассексами.
Принц Эндрю, безусловно, оказался более неуступчивым арендатором, чем многие ожидали. Считалось, что ему ничего не грозит в Роял-Лодж, пока жива покойная королева и пока она покрывает его значительные расходы на охрану.
Однако, как выяснилось, даже она хотела найти герцогу другой дом. «Если бы она прожила еще один год, его бы выселили, - твердо говорит бывший советник Елизаветы II. - Это был ее план - выселить его, расторгнуть договор аренды для Сассексов в Фрогмор-коттедже и перевезти туда Эндрю. В основном это было связано с деньгами, поскольку она видела, что это становится непосильным».
Многие из сотрудников покойной королевы были более чем счастливы сделать это, учитывая поведение герцога до его катастрофического интервью BBC Newsnight в 2019 году и конец его карьеры в общественной жизни. Сотрудники королевы не теряли времени, захватив его комнаты в Букингемском дворце.
«Никто не чувствовал себя виноватым в том, что занял его кабинет, потому что он и его люди к концу превратились в хамов. Они говорили сотрудникам службы безопасности, что никому не нужно разрешение, если он «личный друг» герцога, - рассказывает один из них. - Именно так он протащил туда Newsnight, и люди об этом не узнали. Он сказал нам, что не будет давать интервью на телевидении, а затем заявил, что не будет давать его во время выборов. А потом он сделал и то, и другое».
После вступления на престол его брата дела герцога, безусловно, шли лучше, чем ожидалось. Он продолжал пользоваться удобствами Виндзора и получать средства на проживание, которые, согласно статье в газете, основанной на достоверных источниках, составляли 1 миллион фунтов стерлингов в год.
Стоимость контракта с частной службой безопасности на охрану поместья, расположенного за пределами Виндзорского кордона, составляла, по словам одного из инсайдеров, «значительную семизначную сумму в год». В августе стало известно (и это не оспаривалось), что король больше не готов продлевать этот контракт после осени 2024 года.
Герцогу оставалось еще 50 лет аренды у Crown Estate при условии, что он сможет выполнять определенные обязательства по содержанию. Если бы они были выполнены, то на бумаге это дало бы ему сильную юридическую позицию для того, чтобы остаться на месте, даже если бы король хотел, чтобы он съехал.
Также было известно, что герцог надеется завещать аренду одной из своих дочерей, хотя на самом деле, как известно, принцессы не заинтересованы в том, чтобы получить в собственность недвижимость таких размеров и особенностей.
Однако герцог вскоре может столкнуться с тем, что расходы на частную охрану окажутся непомерно высокими, если она станет его ответственностью. Необходимо учитывать не только его личную охрану, но и безопасность исторических произведений искусства и мебели, которые он одолжил у Royal Collection Trust для обустройства Роял-Лодж.
Кроме того, он должен будет финансировать дорогостоящие ремонтные работы, а также значительные расходы на персонал.
Еще большее беспокойство у герцога Йоркского - или так можно было подумать - вызвало суровое предупреждение советников монарха. Если он отклонит предложение короля о предоставлении Фрогмор-коттеджа и будет настаивать на том, чтобы остаться в Роял-Лодж, сказали они ему, то король не будет чувствовать себя обязанным продолжать выплачивать ему даже текущее пособие на проживание.
В результате герцог окажется в еще более затруднительном финансовом положении. В разное время, по словам одного высокопоставленного источника, принц Эндрю заверял Дворец, что сможет оплатить все эти счета за счет денег, оставленных ему королевой, и собственной коммерческой деятельности.
«Очевидно, что это должен быть приемлемый источник финансирования», - добавил инсайдер, тонко завуалировав ссылку на некоторые непрозрачные деловые сделки герцога, такие как продажа в 2022 году его лыжного шале на швейцарском курорте Вербье. Продажа завязла в судебных спорах по поводу неоплаченных долгов, а предыдущий продавец публично назвал его «совершенным дураком».
Что касается наследства от королевы, то, по словам инсайдеров, оно было получено еще при ее жизни. «Если он сможет найти деньги, то это его дело, - добавил инсайдер, - но если нет, то он поймет, что король не обладает безграничным терпением».
В конце лета этого года терпение закончилось. Герцог сообщил монарху, что, несмотря ни на какие ультиматумы, он все равно собирается остаться в Роял-Лодж. Тогда хранитель Тайного кошелька (финансовый директор монархии) получил указание лишить его пособия на проживание.
«Герцог больше не является финансовым бременем для короля, - подтверждает человек, знакомый с ситуацией. - Он утверждает, что нашел другие источники дохода, связанные с его контактами в международной торговле, достаточные для покрытия всех его расходов - и это будет приятным результатом для всех сторон, если это окажется правдой. Но можно ли рассчитывать на это финансирование в долгосрочной перспективе - это уже другой вопрос».
Источники во дворце и Crown Estate опасаются, что если герцог и найдет деньги на оплату счетов в течение одного-двух лет, то по достижении им пенсионного возраста такое положение может оказаться нестабильным. А что, если деньги закончатся?
«Скажем так: если наступит момент, и герцогу снова придется прибегнуть к помощи короля, набор доступных ему вариантов может стать более ограниченным и менее привлекательным», - сухо говорит один из инсайдеров.
«Речь никогда не шла о том, чтобы «наказать» герцога за прошлые проступки или освободить собственность для другого члена семьи, - настаивает источник. - Речь шла о его долгосрочном благополучии и безопасности - и благополучии дома. Увы, к этому совету не прислушались, что очень огорчает всех близких и дорогих ему людей».
Отсутствие здравого смысла у герцога не удивляет ветеранов королевского двора. Они приводят в пример случай, произошедший в 2016 году, когда по его возвращении в Роял-Лодж электрические датчики на одних из ворот не сработали.
Вместо того чтобы сделать пятиминутный крюк к другому входу, он просто протаранил ворота своим Range Rover, нанеся значительный ущерб и воротам, и автомобилю стоимостью 80 000 фунтов стерлингов. «Можно было бы понять, если бы он был пьян, - сказал один из сотрудников дворца того времени. - Но он придерживается трезвого образа жизни».
По словам друга семьи, для короля все это обернулось неоднозначным благом. С одной стороны, вопрос решен, и его брат больше не отнимает ресурсы.
«С другой стороны, упрямство брата еще больше испортило отношения в семье. Он не слишком зацикливается на этом, - говорит друг. - Скорее, он устало понимает, что нельзя помочь тем, кто не понимает, что нуждается в помощи, а герцог еще не на этой стадии своего пути. Главное, что ему предложили поддержку. А уж примет ее человек или нет, зависит от него самого».
Поскольку принц и принцесса Уэльские пока не проявляют интереса к переезду в дом, который, несомненно, был бы подходящим, возникает вопрос: кто будет жить в Роял-Лодж, если герцога действительно уговорят съехать?
В течение этого года появилось интригующее предположение: как насчет самих короля и королевы?
«Король, конечно, любит своего брата, - говорит один высокопоставленный источник. - Но герцог живет в огромном доме один, а раньше это был дом монарха. Георг VI и королева Елизавета никогда не переезжали оттуда».
Помощники утверждают, что король не имеет желания самому переезжать в этот дом, а королева Камилла - тем более. Однако он также намерен сделать так, чтобы дом с выдающимся королевским прошлым не погряз в неопределенности.