Андрей Вознесенский. "Не пишется"
Стихотворение 1967 года.
Я - в кризисе. Душа нема.
«Ни дня без строчки», - друг мой точит.
А у меня -
ни дней, ни строчек.
Поля мои в такой глуши.
Погашены мои заводы.
И безработица души
зияет страшною зевотой.
И мой критический истец
в статье напишет, что, окрысясь,
в бескризиснейшей из систем
один переживаю кризис.
Мой друг, мой северный, мой неподкупный друг,
хорош костюм, да не по росту,
внутри всё ясно и вокруг -
но не поётся.
Я деградирую в любви.
Дружу с оторвою трактирною.
Не деградируете вы -
я деградирую.
Был крепок стих, как рафинад.
Свистал хоккейным бомбардиром.
Я разучился рифмовать.
Не получается.
Чужая птица издали
простонет перелётным горем.
Умеют хором журавли.
Но лебедь не умеет хором.
О чём, мой серый, на ветру
ты плачешь белому Владимиру?
Я этих нот не подберу.
Я деградирую.
Семь поэтических томов
в стране выходит ежесуточно.
А я друзей и городов
бегу, как бешеная сука,
в похолодавшие леса
и онемевшие рассветы,
где деградирует весна
на тайном переломе к лету...
Но верю я, моя родня -
две тысячи семьсот семнадцать
поэтов нашей федерации -
стихи напишут за меня.
Они не знают деградации.
Я - в кризисе. Душа нема.
«Ни дня без строчки», - друг мой точит.
А у меня -
ни дней, ни строчек.
Поля мои в такой глуши.
Погашены мои заводы.
И безработица души
зияет страшною зевотой.
И мой критический истец
в статье напишет, что, окрысясь,
в бескризиснейшей из систем
один переживаю кризис.
Мой друг, мой северный, мой неподкупный друг,
хорош костюм, да не по росту,
внутри всё ясно и вокруг -
но не поётся.
Я деградирую в любви.
Дружу с оторвою трактирною.
Не деградируете вы -
я деградирую.
Был крепок стих, как рафинад.
Свистал хоккейным бомбардиром.
Я разучился рифмовать.
Не получается.
Чужая птица издали
простонет перелётным горем.
Умеют хором журавли.
Но лебедь не умеет хором.
О чём, мой серый, на ветру
ты плачешь белому Владимиру?
Я этих нот не подберу.
Я деградирую.
Семь поэтических томов
в стране выходит ежесуточно.
А я друзей и городов
бегу, как бешеная сука,
в похолодавшие леса
и онемевшие рассветы,
где деградирует весна
на тайном переломе к лету...
Но верю я, моя родня -
две тысячи семьсот семнадцать
поэтов нашей федерации -
стихи напишут за меня.
Они не знают деградации.